— Посмотри, что мы нашли, — с гордостью объявил Муми-тролль. — Какая замечательная шляпа — как раз для тебя.

Муми-папа повертел шляпу в лапах, оглядел её со всех сторон, а потом стал примерять ее перед зеркалом в гостиной. Шляпа была слегка ему велика да и тяжеловата, но в общем производила солидное впечатление.

— Мама! — позвал Муми-тролль. — Иди сюда, полюбуйся-ка на папу.

Муми-мама показалась в проёме кухонной двери — да так и застыла на пороге.

— Ну, что, хорошо мне в ней? — спросил Муми-папа.

— Пожалуй, — сказала Муми-мама. — В ней у тебя такой мужественный вид! Но, мне кажется, она чуть-чуть великовата.

— A так? — спросил Муми-папа, передвинув шляпу на затылок. — И так ничего, — ответила мама. — Только сдаётся мне, что без этой шляпы ты выглядишь солиднее.

Муми-папа повертелся перед зеркалом так и этак, оглядел себя спереди, сзади и с боков, вздохнув, снял шляпу и положил её на комод.

— Ты права, — сказал он. — Мне вовсе незачем себя приукрашивать.

— Красота сама себя красит, — сказала Муми-мама, ласково глядя на папу. — Дети, — добавила она, — ешьте побольше яиц, вы ведь целую зиму прожили на одних хвойных иголках. — И она вновь скрылась на кухне.

— Но что ж мы будем с ней делать? — спросил Снифф. — Такая прекрасная шляпа!

— Пусть послужит корзинкой для бумаг, — сказал Муми-папа и отправился наверх писать мемуары (большую книгу, в которой рассказывается о его бурной молодости).

Снусмумрик пристроил шляпу на полу, между комодом и кухонной дверью.

— Ну вот, теперь в нашем доме прибавилось мебели, — заметил он с улыбкой.

Надо сказать, что «вещизм» был Снусмумрику совершенно чужд. Он вполне обходился старым костюмом, который был на нём с самого того момента, как он родился (где и когда — никто не знает), и единственная вещь, которую он никому никогда не отдавал, — это губная гармошка.

— Как позавтракаете, давайте сходим, поглядим, как поживают снорки, — сказал Муми-тролль и, прежде чем выйти в сад, бросил яичную скорлупу в «корзину для бумаг», потому что (временами) был он очень аккуратным Муми-троллем.

Гостиная опустела. Только в углу между комодом и кухонной дверью оставалась шляпа Чародея с яичной скорлупой на донышке. И тут случилось нечто действительно волшебное. Яичная скорлупа начала изменяться.

А дело обстояло так. Всякая вещь, если она пролежит в шляпе достаточно долго, начинала изменяться и превращаться во что-то совершенно другое, а во что — этого никто не мог знать наперёд. Счастье ещё, что Муми-папе шляпа не подошла. Поноси он её чуточку дольше, только верховному покровителю мелких зверушек известно, во что бы он мог обратиться.

А так Муми-папа отделался лишь лёгкой головной болью (да и та после обеда совсем прошла). Зато яичные скорлупки полежали — полежали в шляпе и постепенно начали преображаться. Они оставались по — прежнему белыми, но всё увеличивались и увеличивались в размерах, становились мягкими и пушистыми. Прошло немного времени, и они полностью заполнили шляпу. И вот из шляпы выкатилось пять маленьких круглых тучек. Они выплыли на веранду, медленно спустились по лесенке крыльца и застыли в воздухе невысоко над землёй. A в шляпе Чародея было пусто.

— Это ещё что такое? — удивился Муми-тролль.

— Как бы не пожар! — обеспокоился подошедший к ним малышка Снорк.

Тучки висели перед ними неподвижно, будто чего-то ждали. Фрёкен Снорк, сестрёнка Снорка, опасливо протянула лапку и потрогала ближайшую тучку.

— На ощупь словно бы вата, — произнесла она удивлённо. Все остальные подошли поближе и тоже стали щупать тучки.

— B точности, как подушка, — сказал Снифф. Снусмумрик легонько толкнул одну из тучек. Она немного отплыла по воздуху и вновь остановилась.

— Чьи они? — спросил Снифф. — Как они очутились на веранде?

Муми-тролль покачал головой.

— Это самое удивительное, что со мной до сих пор случалось, — сказал он. — Может быть, нам стоит сходить за мамой?

— Нет, нет, — запротестовала фрёкен Снорк. — Давайте попробуем изучить их сами. Она притянула одну из тучек к земле и погладила её лапками.

— Какая мягкая! — прокомментировала она.

И в следующую секунду, забравшись на тучку, она стала качаться и подскакивать на ней — вверх-вниз, вверх-вниз.