С тех пор он стал попивать. И чем дальше, тем больше – ввязывался в драки, его приносили домой избитым. На жену он тоже поднимал руку, но только замахивался и, скрипя зубами, с досадой отходил. Единственной радостью для него оставался сын, с которым он то уходил в лес по грибы, то отправлялся на рыбалку, то что-то мастерил. Но когда он глядел в голубые материнские глаза сына, сердце сжигала тоска. И он снова пил и снова не находил себе места.

Галина долго не выдержала. Через год она забрала сына и уехала в большой город. Вскоре она вышла замуж за мужчину, у которого тоже был маленький сын. Жизнь пошла своим чередом. Об абортированном ребенке она никогда не вспоминала и не сожалела. Ее сын Матвей по-своему делал это вместо нее.

Через пару недель сын позвонил Галине из Питера и сказал, что летает как на крыльях – на днях ему предложили главную роль в телесериале, и он согласился. Мать, порадовавшись за сына, призналась, что делала расстановку на их семью, и подробно описала все, что в ней происходило.

– Сыночек, – продолжала Галина, – Надя сказала, что тебе еще нужно сделать расстановку на своих женщин,есть видение, что ты путаешь их со своей неродившейся сестрой. Может, это и ошибочная версия, но эту расстановку тебе нужно сделать самому. Найди специалиста, в Питере есть много хороших.

На другом конце провода она услышала изменившийся, возмужавший голос Матвея:

– Мама, я чувствую, что за этим стоит истина. Я боялся за каждую женщину,с которой у меня были близкие отношения. Во мне жил подспудный страх, что с ними случится что-то непоправимое. И поэтому я уходил сам. С каждой женой я прожил по 4 года. Может, это тоже что-то значит?

В этом действительно был смысл: мать сделала аборт, когда мальчику было четыре годика.

Еще через неделю Матвей сообщил матери, что проштудировал в Интернете всего Хеллингера и все,что есть по расстановкам.

Вначале он позвонил своей первой жене и сказал о том, как он сожалеет,что так нелепо разорвал их связь. Признался, как дорога ему она и все, что с ней связано. И искренне пожелал ей счастья с новым бойфрендом. Потом он позвонил своей второй бывшей жене, со словами сожаления, признательности и благодарности.

В ответ он услышал немного печальные, но теплые и дружественные слова от обеих женщин.

– А завтра, мама, я иду к Марине свататься, – счастливо заключил Матфей. – У нее такие глаза, мама, такие глаза!!!

Марина – приятная женщина лет тридцати пяти, с фарфоровой кожей, шоколадными, блестящими глазами и вальяжной купеческой леностью. Запрос ее состоит в том, что ей трудно найти себя в жизни, внутри нее живет ощущение бессмысленности всего и страх перед рождением ребенка. Страх забеременеть, носить, родить, растить, воспитывать. Вообще, для Марины дети тождественны страху.

На расстановки она приходит второй раз. Первая расстановка была на ее родительскую семью. Отец клиентки ушел, когда ей был всего один годик. И мы воссоздали ту детскую, травмирующую ситуацию и исцелили, по возможности, все, что поднялось в процессе работы на поверхность.

Папа сказал дочке,что всегда любил ее и любит. Что ушел он от ее мамы, а не от Маринки, и готов поддерживать ее как отец. Отец тепло благословил ее и мужа иметь детей.

Прошло полгода. Марина поделилась, что начала чувствовать себя более уверенной, целостной, у нее появились мысли заняться маникюрным дизайном. Но страх перед рождением ребенка остался. Абортов у ее отца с матерью не было. В семье ничего экстраординарного не случалось, куда идти я не знала. Ситуация казалась тупиковой.

– Может, имеют значение аборты мамы от других мужчин? – неожиданно спросила Марина. –Рассказывай, если знаешь, – попросила я. – Мама делала аборт от очень любимого мужчины, когда мне было лет пять. Я это разведала после первой расстановки.

Я почувствовала легкий удар в солнечное сплетение – одну из подсказок моего тела о том, что мы на верном пути, хотя ребенок был абортирован уже после рождения Марины. Других вариантов у меня не было... Мы начали сессию.

Вначале я попросила поставить только заместителя абортированного ребенка, чтобы исследовать, есть ли в нем отголоски тех симптомов, о которых говорит клиентка.

Через некоторое время ребенок начал метаться по комнате. При этом он делал резкие глубокие выпады в противоположные углы и затравленно оглядывался. Его морозило.

– Что с тобой происходит, ты можешь это выдержать? – спросила я у парня, заместителя ребенка.