— Какие гости! Какие гости! Главный кондитер города! — председатель гильдии булочников расплылся в улыбке.

— Я с визитом сочувствия, важ. Вы, должно быть, оч-ч-чень больны.

— С чего это вы решили? — булочник удивился.

— Вы пропустили Совет. Важное заседание.

— Ах, да! Конечно, конечно, — засуетился булочник. — Я, знаете ли, приболел. Спина, суставы, коленки…

— А смотритесь бодрячком. Подпрыгиваете на ходу.

— Нарывы, царапины, чирьи. Старые бородавки.

— Старые бородавки? Уважительная причина.

— И головные боли. То, вроде бы, ничего. И вдруг накатит, накатит. Хоть волком вой, хоть беги.

— Вот и бежали бы — на Совет.

— Но суставы, суставы. Уже не дают… А Совет, как я слышал, принял серьезнейшее решение.

— Я бы сказал, судьбоносное для Лосиного острова.

— Несущие вести уже раструбили: Ураульфа обяжут жениться. Согласно старой традиции…

— Давно забытой, заметьте!

— …в столице устроят День красоты.

Кондитер согласно кивнул, и лицо его приняло загадочное выражение:

— А ну, догадайтесь, кто вспомнил об этом чудесном обычае?

— Вы ввели меня в затруднение. Видимо, тот, кто расстроен, что кейрэки покинули остров, и он должен очень бояться… — булочник оглянулся: вдруг за спиной кондитера кто-то прячется?

— Ну же, важ! — кондитер с азартом подбадривал булочника. — Чего он должен бояться?

Но булочник не попался:

— Что уедет и Ураульф? Но он же принес присягу. Кто-то не верит Правителю? Духи! Здесь пахнет изменой. И с чего бы ему уезжать? Ураульф — победитель. В народе его обожают.

— И все-таки он — кейрэк, — кондитер понизил голос до шепота. — Был и остался кейрэком. Ужаснейший недостаток. Для некоторых.

— Как вы полагаете, важ, Ураульфу это известно?

— Что известно?

— Ну, это самое.

— Что не все хотят… видеть его Правителем?

Булочник снова кивнул:

— Не сомневаюсь, важ.

— И поэтому вы не явились на заседание Совета? Боитесь, что вас заподозрят?

Булочник побагровел:

— В чем заподозрят, важ?

— В том самом. В Совете голосовали за День красоты и так далее… Вы как бы голосовали?

— Какая разница? Я же вам объяснял: колени и бородавки. Расскажите-ка лучше: как прошло заседание?

— Против решения был всего один человек.

— Крутиклус?

Кондитер хитро взглянул на булочника:

— Ошибаетесь, важ. Председатель гильдии лекарей обожает Правителя. Ну, что вы выпучили глаза? Говорю, обожает. И вообще, Крутиклус почитает традиции. Традиции укрепляют народный дух.

— Как же, как же! Отмена сезонов охоты, праздник Красного Духа — это же все традиции!

— Важ, ну что вспоминать? Это было давно, до победы. Теперь же все говорят только о Дне красоты. Это просто чудесно, важ, что его возродят.

— Кто же все-таки это придумал?

— Вы так и не догадались? Сверхмастер изящных ремесел!

— Вальюс? Не может быть!

— Вы понимаете, важ, что это значит? — Глаза у кондитера заблестели.

Булочник был озадачен:

— Вы хотите сказать, сверхмастер боится?

— Важ, это вы сказали, — глаза кондитера просто лучились радостью.

— Престранно. Сверхмастер находится под защитой смотрителей Башни.

На этот раз и кондитер понизил голос до шепота:

— Но мы же не проверяли, носит ли он браслет.

— Вы думаете, не носит?

— Кто знает, кто знает…

Вальюс быстро шагал по улице. Его подгоняли волнение, досада, негодование. Плащ, вздуваемый ветром, хлопал сверхмастера по спине. Кто на утреннем заседании выступил против Вальюса? Давний соперник Крутиклус? Нет, представьте себе! Друг и наставник Мирче! А Вальюс еще полагал, что у него в Совете появился надежный союзник!

Сверхмастер сердито постукивал тростью по булыжникам мостовой.