— Пока ничего, — сказал Колюня. — Пока. Но ты, в натуре, тоже не будь дурой. Бери, пока дают. И делай, что говорят. И никому ни слова. Поняла? Тогда прям щас, при тебе, отзвоню ребятам в Химки и дам отбой.

И сунул ей вместе с адресом клиники конверт с деньгами.

Она нерешительно взяла. Неловко сунула в сумку. Потом с окаменевшим лицом последовала к ожидавшему ее «рафику», мотор которого нетерпеливо и сердито гудел. Обернулась в его сторону, прежде чем сесть в машину. И снова к нему подошла.

— Вы это точно?.. С Ниночкой все в порядке, ничего не случилось? — спросила она.

— А чего меня спрашивать? Ты ей сама и позвонишь, — пожал тот плечами. — Сразу, как дело сделаешь.

— Все-таки мы — сволочи! — вдруг сказал себе Вадим.

Впрочем, мир на том и стоит — бить в самое незащищенное и слабое место — женщин, детей. Например, посадить невинную душу на иглу дармовых баксов. Может, она их в руки никогда не брала. А теперь будет брать. С этого дня, кто и за что ей ни предложит, снова возьмет… Раз уже попала в зависимость… А дальше будет сама искать случая, чтобы снова испытать прилив адреналина. Не я это придумал. Мир так устроен. А значит, или мы будем следовать его понятиям, или понятия займутся нами.

Колюня влез в машину, с довольным видом сел рядом, молча и не глядя протянул руку за своим гонораром. Потом пересчитал баксы, которые дал ему Вадим.

— А где еще сто двадцать?

Ты взял из конверта стольник, предназначенный для нее. — Вадим кивнул в окно. — Вон у тебя в заднем кармане. Можешь проверить, если забыл. Плюс штраф. Чересчур много болтаешь. Я предупреждал: каждый твой прокол — червонец. А у тебя их было два. Для чего ты сразу сказал насчет ее ребенка? Кто ходит с козырей?

— Ладно. А второй? — недовольно засопел Колюня.

— Во-вторых, ты бездарен и неубедителен, как всякий дерьмовый шантажист… — поморщился Вадим. — Я думал о тебе лучше. В следующий раз, если он, конечно, будет, заранее отрепетируй, что собираешься сказать своей жертве. Все, отчаливай… Я по четвергам не подаю. Позвоню, если что.

Дождавшись, когда Колюня «отчалит», он позвонил Олегу Ивановичу.

— Все пока на мази, если не считать небольших проколов… — сказал он. — Надеюсь, они никак не скажутся.

— Ладно, сегодня же позвоню нашему клиенту, — ответил Олег Иванович.

И примерно через час он набрал телефонный номер журналиста Макарова в «Неангажированной газете».

— Евгения Матвеевича, к сожалению, сейчас нет, — ответила ему Татьяна Козорезова, начальница отдела редакции. — А кто его спрашивает? Олег, это ты, что ли?

— Да, Танюш, я, хотел вот узнать, нет ли у него файлов или подшивки «Файнэшнл тайме» за девяносто восьмой год, по дефолту в России.

— Опомнился, — строго сказала она. — Пять лет уже прошло… Евгения Матвеевича сейчас нет, а кроме него, никто не скажет. Ему сейчас не до этого. Только что вызывали «скорую» к его внуку в детсад, и он срочно поехал туда…

— Да что ты говоришь! — присвистнул Олег Иванович. — Что-нибудь случилось с его любимым внуком? Он столько мне о нем рассказывал… А что хоть произошло, можно узнать? Или чем-то помочь? Лекарствами, специалиста порекомендовать?..

— Спасибо, нам звонили и сказали, что в детсаде у малыша вдруг поднялся жар, началась рвота. Больше ничего не удалось узнать. Да, будто его срочно повезли в какую-то очень дорогую клинику, где-то на Юго-Западе, точно не знаю. Вроде бы врач «скорой» сказала, что только там это лечат.

Она положила трубку и взглянула на Игоря Залоги-на, сидевшего за ее столом напротив.

— Что ему опять надо? — спросил тот.

— Да ничего… — пожала она плечами. — Просто ищет какой-то материал из «Файнэшнл тайме» за девяносто восьмой год. Надо бы вечером позвонить Евгению Матвеевичу домой. Как он там… Или еще лучше будет, если ты сам к нему съездишь.

Журналист Игорь Залогин приехал в Генпрокуратуру к своему другу Гере Шестакову и новому старшему следователю по особо важным делам Валерию Померанцеву ближе к вечеру. Шестаков представил их друг другу и коротко взглянул на часы.

— Опаздываешь, — хмуро сказал он. — Обещал к четырем, а сейчас знаешь сколько?

И осуждающе покачал головой.

— Пришлось съездить в больницу, — сказал Игорь. — У нашего коллеги Макарова Евгения Матвеевича несчастье с внуком. Мальчик сейчас в реанимации. Говорят, самое страшное уже позади, но придется лежать еще с месяц… Что-то с печенью, мальчик и раньше болел, говорят про гепатит, жил на уколах.

— То есть самое страшное позади? — констатировал Гера.