Смуглое лицо дона Рубио покрылось грязно-пурпурной краской, захватившей даже его остроконечные уши. Руки его дрожали от злости и, конечно, от тревоги. Он прекрасно знал — все, что говорил ему Хэм, было чистой правдой. С дядюшкой Сэмом шутки плохи. Дон Рубио отчаянно схватился за соломинку.

— Мы не можем признать ваше право, потому что нет никакого документа в наших архивах! — сказал он раздраженно.

Хэм шлепнул бумагами Дока о стол:

— Вот этих документов достаточно. Остальные кто-то уничтожил. Я вам скажу еще вот что — есть люди, которые готовы на все, чтобы мы не попали на эту землю. Они нападали на нас и, без сомнения, они и уничтожили документы.

Пока Хэм говорил, он пристально наблюдал за доном Рубио. Хэм с самого начала чувствовал, что за спиной дона Рубио что-то стоит. Проницательный юрист не сомневался, что дон Рубио или был членом банды, пытающейся лишить Дока его наследства, или банда подкупила его. А волнение госсекретаря подтверждало подозрения Хэма.

— Тем, кто причиняет нам вред, придется очень плохо! Мы доберемся до них в конце концов, — заявил Хэм.

Разные эмоции отражались на сверхкрасивом смуглом лице дона Рубио. Он был перепуган, встревожен. Но постепенно в нем победила отчаянная решимость. Сначала он крепко сжал губы, потом открыл рот и произнес окончательное слово:

— Больше не о чем говорить! Вы не имеете прав на землю Идальго. На этом закончим!

Хэм повертел своей тростью и угрожающе улыбнулся.

— Мне понадобится всего около часа, чтобы послать донесение по радио в Вашингтон, — жестко пообещал он. — После чего, мой друг, вы получите намного больше разгромных дипломатических молний, чем вы получали до сих пор!

Покинув здание правительства, Хэм и Манк выяснили местонахождение радиостанции и отправились туда. Пока они беседовали с доном Рубио, совсем стемнело. Город, притихший в разгар жары в полдень, когда друзья вошли в здание, теперь как бы просыпался. Экипажи, заполненные важными испанцами, голубой кровью южных республик, сновали по неровным улицам. То и дело встречались американские автомобили.

— Ты довольно грубо разговаривал с тем чудаком доном Рубио, не так ли? — Манк вызвал на разговор Хэма. — Я думал, ты будешь повежливее с этими испанцами. Может быть, если бы ты обошелся с ним помягче, ты бы и добился чего-нибудь.

— Заткнись! — рявкнул блистательный юрист, употребив далеко не юридический термин. — Я знаю, как обходиться с людьми! У дона Рубио нет никаких принципов, он не уважает законов. Я вежлив тогда, когда вежливость уместна. Но она никогда не действует на мошенника!

— Ты прекрасно сказал! — воскликнул Манк, забыв на этот раз свои амбиции и полностью согласившись с Хэмом.

Вскоре они поняли, что сбиваются с пути в кривых, извилистых улицах Бланко Гранде. Им сказали, что радиостанция и узел связи находятся буквально в нескольких сотнях ярдов пути. Но когда они прошли это расстояние, они не обнаружили и следа радиостанции.

— Фу ты: мы заблудились! — заворчал Манк и посмотрел вокруг, чтобы обратиться к кому-нибудь с просьбой показать дорогу.

По улице шел один человек. Друзья только сейчас заметили, что они очутились на заброшенной улице в каком-то не очень привлекательном районе Бланко Гранде. Одинокий прохожий был впереди, он шел, замедляя шаг, иногда останавливался — парень явно никуда не спешил. Он был широкоплеч, низкого роста, с огромной головой. Одет он был в грубые рабочие брюки, ярко-зеленую ситцевую рубашку, на ногах не было туфель. Его довольно смехотворная голова была покрыта устаревшим черным котелком. Руки он держал в карманах.

Хэм и Манк догнали бродягу.

— Можешь показать дорогу к радиостанции? — спросил Хэм по-испански.

— Да, сеньор! — ответил бродяга. — А лучше за пол песо я сам провожу вас туда.

Хэм, сбитый с толку кривизной улиц Бланко Гранде, посчитал такую плату низкой и сразу же согласился.

Ни разу коренастый, плохо одетый малый не вытащил свои руки из карманов. Но Хэм и Манк ничего не заподозрили, посчитав это признаком лености своего гида.

Между тем, улицы, по которым они теперь шли, становились все более противными и по своему виду, и по запаху. Отвратительно пахло гнилыми фруктами и немытыми людскими телами из погруженных в темноту, грязных домов.

— Странное место для радиостанции, — бормотал Манк, начиная, наконец, что-то подозревать.

— Теперь уже недалеко, сеньор! — успокаивал проводник.

Рассматривая его телосложение, кривой нос и выступающие губы, Манк подумал, что в нем было что-то знакомое. Смутно показалось, что он уже где-то встречал их проводника или его родственника. Манк ломал себе голову, пытаясь вспомнить, где и когда он мог видеть этого бродягу.

И тут пришло неприятное объяснение!