Нинель никак не ожидала увидеть Антонину Андреевну в коттедже Копейкиных. На секунду Кротова онемела, во рту мгновенно пересохло, а сердце забилось настолько часто, что казалось, его стук слышен всем присутствующим. Невероятным усилием воли она взяла себя в руки и улыбалась Агеевой. По лицу Антонины невозможно было определить, узнала она Радмилу или нет. На протяжении всего вечера Кротова старалась меньше разговаривать и по возможности не смотреть на бывшую подругу. Но пару раз она все же заметила, как гостьяукрадкой поглядывает в ее сторону.

«Она меня узнала, – стучало в голове, – точно узнала, просто не подает вида».

Ясно было одно: если Агеева действительно ее узнала, за этим обязательно должно что-то последовать.

Временами Кротовой казалось, что о ее криминальном прошлом известно всем и каждому,и она в любую минуту ожидала тревожного звонка по телефону или в дверь. И такой звонокраздался сутки спустя после нежданной встречи с Антониной.

– Слушаю, – проговорила Кротова, дымя сигаретой.

– Могу я поговорить с Нинелью Викторовной? – поинтересовались на том конце.

– Говорите.

– Нинель Викторовна, это Антонина Андреевна, вы меня помните?

– Да.

– Я тебя тоже не забыла, – отчеканила Агеева.

Нинель Викторовна молчала.

– Радмила, почему ты молчишь, или не нравится, когда тебя так называют?

Чувствуя подступающую истерику, Нинель прошептала:

– Я знала… Знала, что ты позвонишь. Я ждала твоего звонка.

– Неужели? И что же ты хочешь мне сказать?

– Я думала, это ты хочешь поговорить.

– Да, нам с тобой есть о чем побеседовать, так сказать, предаться воспоминаниям.

– Можем встретиться, если хочешь.

– Конечно, хочу! Когда? Где? Во сколько?

– Когда угодно.

– Хорошо. Сможешь подъехать ко мне завтра в половине седьмого вечера? – спросила Антонина.

– Идет.

– Тогда до встречи, дорогая Нинель. – Агеева хмыкнула и отсоединилась.

Повесив трубку, Кротова в волнении забегала по дому.

– Тонька меня узнала. Она что-то замышляет. Но как узнать, что именно? Шантаж? Вряд ли, не думаю, что Тонька нуждается в деньгах. Завтра все прояснится. Завтра… Завтра!

Агееву она решила «убрать» так же, как и Махову, с помощью порошка.

Следующим вечером Кротова предстала пред очами Антонины.

– Здравствуй, Радмила, – пропела Агеева, пропуская подругу в прихожую.

– Не называй меня Радмилой, мое имя Нинель.

– Как знаешь, только это не меняет сути дела, – Антонина Андреевна коварно улыбалась. – Проходи в комнату.

На столе стояли две чашки с крепким чаем, печенье, кекс и шоколадные конфеты.

– Садись, подруга, и расскажи, как же тебе удавалось все это время скрываться? Хотя что за глупый вопрос, ты же сменила имя, и внешность другая.

– Но ты меня все-таки узнала?

– Я очень хорошо запоминаю лица людей, их черты, голос, мимику. И даже если бы ты сделала десять пластических операций, я бы тебя все равно узнала. И потом, твоя манера говорить и голос с хрипотцой остались прежними.

Нинель Викторовна вздохнула:

– Тоня, послушай, все, что произошло тогда, вышло случайно, я не хотела убивать Макара. Когда он сообщил о своем уходе, я потеряла разум, абсолютно ничего не соображала. Неужели ты мне не веришь?

Антонина Андреевна разгладила ладонью скатерть.

– Ну отчего же, конечно, верю, более того, я тебя даже где-то понимаю. Как женщина женщину. Не знаю, как бы сама поступила, окажись на твоем месте, но есть одно «но».

– Что ты имеешь в виду?

– То, о чем ты даже не догадывалась.

– Я тебя не понимаю.

– Почему ты скрылась, после того как пырнула Макара ножом?

– По одной простой причине, мне не улыбалась перспектива остаток дней провести в тюрьме.

– А если бы он остался жив?

– Но ведь он умер.

– Да, верно… он умер, но только умер Макар в больнице, спустя три дня после твоегопобега.

– Как?! – Нинель Викторовна ухватилась за край стола, чтобы не упасть. Десятки темных точек запрыгали перед глазами, спина и лоб покрылись потом.

– Да-да, – продолжала Антонина, – Макар не сразу умер. Его отвезли в больницу, он два дня пролежал без сознания, потерял много крови. На третий день пришел в себя, мы с мужемкак раз находились там в этот момент.

– Но… Тоня… Ведь Даниил говорил… Милиция…