— Чего веселого? Лицо как апельсин и будто стеклянное… А ниже ты почти совсем прозрачный — просто красный стеклянный скелет!

— Ты выглядишь нисколько не лучше. Вот потеха! И мослы у тебя вперед коленками, словно присел, и руки вперед… Выпрями ноги.

— Нет, не могу.

— И я не могу. Словно присел и не могу разогнуться…

— Руки у тебя очень длинные, Дэн. Они и так длинные, а когда кости — еще длиннее. Опусти их.

— У меня в руках что-то есть, Лео. Я могу это сжимать, но когда сжимаю, мне тяжело и трудней говорить.

— Мне тоже… гораздо трудней. И все вокруг расплывается. Ничего, Дэн, я потерплю. А ты нажимай. У тебя в руках управление катером…

Леонид почувствовал, что погружается в красную мглу. Глубже, глубже и глубже, и красное становится все темнее, темнее, а потом начинается черное, и дышать уже почти невозможно… Но это быстро проходит, и черное раскаляется до жаркой красноты, и снова туда погружаешься, но уже с другой стороны, и так погружаться значительно легче, хотя дышать по-прежнему трудно. Черное несколько раз возвращалось, но уже не такое широкое — просто большими тяжелыми гладкими валунами, и гладко накатывалось, сжимая дыхание…

Потом в ушах прорезался вой. Леонид с огромным трудом приподнял тяжелые веки, и ему показалось, что в сером пространстве туманно светят огни. Надоедливый непрекращающийся вой заставил его прийти в себя окончательно. В рубке светились приборы. На экране переднего обзора судорожно вспыхивали отсветы зеленых зарниц, мельтешили зеленые искры. Катер трясло и подбрасывало, как на ухабах проселочной дороги, руки на подлокотниках ощущали вибрацию, надрывно и жутко выло в ушах, и к вою примешивался отдаленный гул…

В скафандре было до невозможности жарко. Леонид приподнял стекло, но тут же захлопнул — воздух в рубке был удушающе жаркий и с резким, неприятным запахом…

— Дэн! — позвал Леонид.

Ответа не было. Катер трясло и швыряло из стороны в сторону, голова Леонида тряслась в шлеме. Ему стало страшно. Тряска и вой… Но больше его испугало молчание Дэна.

— Дэн!.. Ты меня слышишь?!

Ответа не было. Закованное в скафандр тело пилота покачивалось в кресле, руки лежали на подлокотниках, и Леониду вдруг показалось, что Дэн без сознания. Несмотря на жару в скафандре, Леонида прошиб холодный пот. Что-то нужно было делать… Что-то нужно было делать немедленно!..

На пульте, прямо против левого подлокотника, сияла красная кнопка. Последнее средство… Леонид отстегнул плечевые ремни, потянулся к пульту. До кнопки он дотронуться не успел. Дэн перехватил его руку, резко отшвырнул в сторону и снова вцепился в рукоять управления. Леонид почти без сил откинулся в трясущемся кресле.

— Застегни ремни! — прорычал Дэн.

Леонид застегнул. Катер трясло и швыряло, вой нарастал, гул, жара, перегрузки, вибрация, но с Дэном было все нормально, и Леонид ощутил огромное облегчение.

— Я ничего не понимаю, Дэн, — сказал он. — Где Рой? Что, наконец, происходит?

Ответа не было. Экран заливало полыхание зарниц, мелькали искры. Казалось, в такой кутерьме ничего разглядеть невозможно, однако едва под верхним обрезом экрана возникла зеленая мутная точка, Леонид сразу остановил на ней взгляд. Дэн странно крякнул, шевельнул рукояткой, и мутная точка, дрожа и покачиваясь, вышла на центр. Леонид услышал в наушниках шорох и звонкий щелчок, Дэн хрипло произнес:

— "Мастодонт"-шесть, «Мастодонт»-шесть! Я — «Тайфун»-двадцать пять. Вошел в атмосферу. Выйти не в состоянии. Принимайте в режиме экстренной посадки. Разогрев корпуса предельный. Примите меры предосторожности.

Леонид подался вперед и сжал подлокотники до хруста в пальцах. Точка в центре экрана расплывалась мутным продолговатым пятном. Сквозь завывание, шорох и треск был слышен чей-то далекий голос: «Принимаем вас, принимаем… Понял вас хорошо. Принимаем. Держите пеленг. Удачной посадки!»

Леонида грубо швырнуло назад и вдавило в сиденье. Перед глазами поплыли цветные круги… Когда он опомнился, катер била тяжелая дрожь и Леониду вдруг показалось, что накалившийся корпус не выдержал. Он снова вцепился в свои подлокотники и с замиранием сердца вслушался в грохот и вой, с надеждой, что корпус все-таки выдержит. Раздался скрежет… Леонид зажмурил глаза, но его так встряхнуло сильнейшим ударом, что лопнули плечевые ремни.

Наступила неясная тишина. Тряски не было. Что-то лопнуло очень близко и оглушительно, металлически загрохотало и стихло, и Леонид, наконец, догадался, что это посадка и Дэн отстрелил боковой люк.

— Быстрее, быстрее! — хрипел Дэн и тащил его за руку. В рубке стоял зеленый туман.

Они протиснулись в люк, наткнулись на невидимые в тумане поручни. Дэн тащил его за руку дальше, и они скатились вниз по металлическим ступенькам трапа. Сквозь клубы тумана жарко светилось что-то багровое. Потом откуда-то со стороны ударили лучи прожекторов, зашевелились голубыми дымящимися столбами.