Пользуясь мичуринскими методами, советские селекционеры создали и продолжают создавать первые отечественные сорта цитрусовых и других субтропических культур. (Аплодисменты.)

Академик П.П. Лобанов. Слово предоставляется академику Л.К. Гребень.

Академик Л.К. Гребень. Вопрос о положении в биологической науке, поставленный академиком Т.Д. Лысенко, имеет в настоящее время огромное принципиальное значение. Мы хорошо помним дискуссии, проходившие в 1931, 1935 и 1938 гг., когда представители формального генетического направления (академик Кольцов, академик Серебровский и др.) претендовали на руководство животноводческой наукой в СССР. Академик Кольцов предлагал всем зоотехникам итти учиться к генетикам, так как считал нас слепыми в науке и обещал перестроить всю зоотехническую науку. Тогда ходила даже поговорка: «Зрячая гена поведет слепую Феню»; под словом «Феня» подразумевали нас, зоотехников.

Покойный академик М.Ф. Иванов тогда ответил ему, что, вступая в союз с зоотехнией, генетикам следует помнить, что зоотехния приходит не с пустыми руками, что она уже оснащена достаточно большими достижениями в практическом отношении, а поэтому генетикам надо задуматься крепко, если они берут на себя такие большие обязательства.

Я этот штрих привел для того, чтобы показать, что прошло почти 20 лет, а из выступлений отдельных формальных генетиков и сейчас мы видим, что заносчивый тон среди генетиков-менделистов, этой реакционной школы, продолжает существовать.

Академик Серебровский предлагал тогда свое руководство всей зоотехнической наукой в стране. Он хотел создать «генком» в Москве, в котором были бы зарегистрированы все производители – лидеры пород. Его теория лидера, как это мы сейчас видим, да и тогда это было ясно видно, представляет полнейший абсурд.

Прошло более 10 лет с момента последней дискуссии в агробиологической науке. Сельское хозяйство нашей страны резко изменило свое лицо. Окрепло мичуринское направление в науке. На его стороне также и практики-животноводы и полеводы. Но и сейчас на нашем пути все время продолжают возникать те или иные тормозы движению вперед.

Для нас, учеников М.Ф. Иванова, методы его работы являются основой. Когда мы рассматриваем методы академика Иванова в свете учения мичуринской генетики, нам становится ясно, что академик Иванов стоял на позициях передовой науки. В трудах Иванова, написанных еще в 1926-1928 гг., имеются выводы, в которых он говорит, что все его работы на 100% не подтверждают положения Менделя. Но тогда уже со стороны представителей формального направления в генетике академик Иванов встретил возражения. Так, профессор Васин попытался тогда же опорочить работы М.Ф. Иванова, заявив голословно, что опыты Ивановым проведены плохо и они поэтому не внушают доверия. Само собою разумеется, что такие заявления могут делаться и в дальнейшем, и поэтому нам придется быть все время «на чеку» и разоблачать на каждом шагу все эти наскоки со стороны людей, тормозящих развитие науки в сельском хозяйстве.

Мы, работники Аскании-Нова, последователи академика М.Ф. Иванова, должны заявить здесь, что мы полностью согласны с положениями мичуринской генетики, которая ясно и четко разработана и сформулирована академиком Лысенко. Мы благодарны Трофиму Денисовичу за то, что он своей разработкой этой теории вооружил нас на дальнейшее развитие успехов в нашей практической деятельности и теоретически оснастил нас на дальнейшее развитие методов академика М.Ф. Иванова.

Особенно ценным для нас, животноводов, я считаю тезис Трофима Денисовича, в котором говорится, что создание хороших сортов растений и хороших пород животных без хорошей агротехники и хорошей зоотехнии невозможно. Этот тезис дает возможность путем воздействия условиями среды добиваться больших успехов в животноводстве.

Но что называть хорошей зоотехнией, хорошей агротехникой? В этом вопросе всегда со стороны наших противников встречаются возражения. Да это и понятно, так как они не верят в силу условий среды.

Исходя из результатов практической деятельности, я считаю, что хорошая зоотехния – это прежде всего хорошие внешние условия, в которых развиваются организмы животных; это правильный подбор и отбор животных, т.е. селекция по Иванову.

Почему эти пункты я положил здесь в основу? Потому что я вижу на практике, что, работая по методам М.Ф. Иванова и повседневно вооружаясь учением Т.Д. Лысенко, мы получаем у выведенных академиком М.Ф. Ивановым новых советских высокопродуктивных пород животных все более и более растущие показатели.

Между тем, по теории формальных генетиков, мы должны были бы в своих работах иметь уже затухание показателей продуктивности из-за обеднения «генофонда». Подтверждаю примером: аскапийская порода овец перенесла за годы войны во время эвакуации много лишений, но уже в 1948 г. в стаде асканийского рамбулье получены такие показатели продуктивности, каких не было со дня создания этой породы. В частности, мы имеем сейчас таких баранов-рекордистов, каких по выходу чистой шерсти не найдете, наверно, нигде в мире. И в Америке таких баранов нет, хотя реклама американского рамбулье поставлена так, как будто бы там имеются чудеса.

Почему в 1948 г. мы получили такие высокие настриги, почему, скажем, у одного барана получен настриг шерсти выше 21 кг, когда в течение всего предшествующего периода существования породы максимальный показатель настрига был 18 кг? Я это объясняю исключительно тем, что в настоящее время мы вооружены основами мичуринской генетики, развиваемой академиком Т.Д. Лысенко, а также тем, что мы работаем по методам академика М.Ф. Иванова.

По развитию мясности у тонкорунных овец мы также имеем исключительные результаты. Всегда считалось, что мясность у тонкорунных овец угнетена шерстностью и что при развитии шерстной продуктивности у овец будет угнетаться мясная продуктивность. Между тем в породе асканийского рамбулье мы имеем сейчас животных с рекордным живым весом. У нас есть баран весом 157 кг. Такой вес, полученный среди баранов в 1948 г., показывает, что эта порода растет не только по шерстной продуктивности, но и по живому весу. Вообще же такие высокие живые веса среди тонкорунных овец не существуют, а существуют у овец только мясного направления и то в единичных случаях.