Хуан уставился на Герду, перевел взгляд на Солнце, затянулся неизменной трубкой.

Скелет совал тирольцам целую горсть октябрятских значков, хищно поглядывая на фотоаппарат, висящий на шее одного из немцев.

– Беби Ленин, круто! – убеждал Скелет.

– Я-я, зер гуд! – соглашался немец.

А Малой, стуча кулаком в грудь, каялся перед Макаром:

– Мильён сорри! Ну, хочешь, стукни меня!.. Только не сильно.

Макар вздохнул и взял гитару из рук Корейца:

–»Все очень просто, сказке обман, солнечный остров, скрылся туман».

Герда скептически прищурилась, глядя на музыканта:

– А ты чем другим заниматься не пробовал? Ну, там рисовать или художественно картошку варить?

Тот смутился, отложил гитару, и Малой снова завладел его вниманием:

– Это же значит, у него темперамент такой! Аппаратура не выдерживает, понимаешь?!

Малой с гордостью молодой матери посмотрел на Скелета, который пытался торговаться с немцами.

Макаревич не выдержал:

– Все! Хватит! Я уже не знаю, что хуже – что аппарат сгорел или что ты третий час подряд извиняешься.

– Понял. Нем как рыба! – согласился Малой и тут же затараторил с удвоенным энтузиазмом: – Кстати, в «Науке и жизни» прочел, что на Галапагосских островах водятся певчие рыбы! Когда они начинают общаться, а общаются они практически круглосуточно, потому что являются животными со стадной психологией, жители островов вынуждены затыкать уши. Поэтому в тех краях изобрели первые сенсорные дистанционные переговорники.

Макар озадаченно смотрел на Малого.

– Я вот думаю связаться с правительством Галапагосских островов и предложить им поставку лучших советских беруш! – на полном серьезе сообщил Малой и потянул к себе недопитую начальником поезда бутылку с портвейном. – Так что – за мир во всем мире?

Малой отпил вино, протянул бутылку Макару. Тот пил молча.

– Ну, берете меня в импресарио? – Малой радостно улыбнулся.

Макар поперхнулся вином.

– Понял, – не стал настаивать Малой.

А в соседнем вагоне подтянутые образцовые стройотрядовцы, попивая чай, пели оптимистические песни о родной природе и стремлении к лучшему будущему.

Рядом сидела взволнованная тетка и обнимала большую плоскую коробку. Ее сосед – пожилой мужичок, на шее которого висела гирлянда рулонов туалетной бумаги, а рядом стояла раздутая авоська. Из нее торчали кульки из жесткой серой бумаги, колбасные хвосты.

– ...А это еще мне как повезло, – делилась радостью тетка, – это в ГУМе сапоги выбросили, югославские. Я и ухватила – это размер маловат, правда, но у меня соседка есть – это с вот такой лапой бабища, это я ее попрошу, так она мне до зимы в дому разносит.

– Какая у нас жизнь пошла хорошая! – радовался мужичок. – Поедешь в Москву, так колбаски любительской возьмешь палочку, маслица «Крестьянского»... – Мужичок любовно похлопал по своей авоське. – Опять-таки ребятам конфет «Раковые шейки» – пусть побалуются! Месяц целый будем есть и радоваться! Так еще удача какая: вот бумаги для подтирки, я извиняюсь, давали гражданам по две в руки, а мне по ветеранской книжке еще две полагалось, да плюс как герою Советского Союза! Во как!

Молодая мама, сидящая тут же в купе, высвободила грудь и приложила к ней младенца.

– А на юге, говорят, черешни, как яблоки, а яблоки, говорят, как дыни... – проговорила она задумчиво – почти пропела.

Растрогавшись, мужичок снял с гирлянды один рулон бумаги и протянул молодой маме:

– Возьми, дочка!

Молодая мама растерялась, замотала головой:

– Ой, нет, что вы!

– Бери, бери! А то что ж – попку детскую нежную газетой «Правда» тереть будешь? – улыбнулся добрый мужичок.

Кагэбэшница с высокой прической острым взглядом резанула мужичка, а молодая мама смущенно взяла бумагу:

– Спасибо вам, дедушка...

– Да чего там! Мы ж свои люди. Советские. Что ж делать, когда власть наша для души много дает, а для брюха и для жопы – нету ничего!

Дама с высокой прической встрепенулась:

– Прошу прощения, а вы до какой станции едете?

– Я-то? Я до Первомайска. Живу там.

– А работаете где? – настойчиво интересуется дама.

– Да на пенсии я, – охотно стал рассказывать бесхитростный мужичок. – Вот в рыбацкой артели сторожем подрабатываю. Пенсия у нас сами знаете...

Дама кивнула, пометила в блокноте «проверить первомайскую первичную организацию», со значением глянула на своего попутчика. Тот уставился на мужичка сверлящим взглядом.

Хипари затянули «Дом восходящего солнца». Малой, Скелет, Герда, Кореец и Солнце переглядывались как-то особенно, как свои со своими. Саша смотрела на них и гадала: где же они, такие разные, могли познакомиться?

А было на самом деле так: дюжину лет назад отчаянно-рыжая девочка-пятиклашка, с горлом, схваченным толстым белым компрессом, сидела на кровати в палате детской больницы в полном одиночестве и читала книжку «Снежная королева». Вдруг дверь открылась, в палату заскочил светловолосый мальчик лет двенадцати и встал за косяк двери с застекленным проемом.