— Если, как ты предполагал, «Дина» — вывеска или ширма для чего-то, то ведь зачем-то же они делали эту страничку в Интернете и электронный адрес, — с надеждой предположил Щербак. — А?

Макс пожал плечами:

— Ты не грузись. Вообще-то в Интернете много иррациональных вещей. Иногда люди начинают что-то делать, потом вдруг бросают на полпути или превращают в нечто такое, о чем и сами первоначально не предполагали. У меня был приятель-хакер, который по ошибке взломал сервер общества слепых.

— Шутишь?

— Ничуть.

— Но… зачем слепым Интернет?

— А я знаю?

— Как же понять, чем они занимаются? — пробормотал Щербак. — Макс, а где у «Дины» офис находится? Адрес есть? Телефоны? Хоть что-нибудь?!

— Адреса нет, но телефон имеется. Дождешься начала рабочего дня — позвонишь и все узнаешь.

— Ладно. — Щербак глянул на часы и улегся на диван, действительно можно было еще подремать.

В следующий раз его разбудили Голованов с Демидычем, приехав на работу. Щербак сел, протер глаза и потянулся к телефону.

— Оставь, — сказал Сева. — Мне Макс оставил записку, и я уже позвонил в эту «Дину». Никого там нет.

— В смысле — не снимают трубку?

— Хуже. Телефон фальшивый. Мы его пробили, оказалось, во-первых, он — квартирный, во-вторых, отключен за неуплату полгода назад. Числится за каким-то алкашом-пенсионером. Туфта, короче.

Специально они такой номер подобрали. Макс, скорей всего, прав, это — ширма.

— Н-да… Ездить туда, как я понимаю, бесполезно. Вот черт! Так что же, все впустую?!

— Слушай, ты завтракал? — спросил, глядя на него, чисто выбритый и явно неплохо отдохнувший за ночь Голованов.

— Угадай с двух раз.

— Мне и одного достаточно. Сходи поешь куда-нибудь, заодно и мозги проветришь.

— От Дениса ничего нет? — хмуро спросил Щербак.

— Как будто я бы тебе не сказал.

— А как быть с бывшей семьей Астахова? Сева, может, я съезжу, пошпионю за ними?

— Нет, туда я Демидыча пошлю.

— Ладно, тогда пойду пожру.

Выходя из офиса, Щербак столкнулся с Агеевым.

— Ты куда? — жизнерадостно спросил тот. — Видок у тебя не очень.

— Пельмени есть.

Рядом с «Глорией» была отличная пельменная, которую сыщики давно облюбовали и были там постоянными клиентами.

Филя тут же развернулся и пошел со Щербаком, этой информации было достаточно, чтобы принять жизненно важное решение: поесть он всегда был не дурак.

Филя взял себе вареники с картошкой и грибами, а Щербак есть не стал, просто выпил две чашки кофе, наблюдая, как Филя заливает очередной вареник большой лужей сметаны. Филя между тем тарахтел без умолку. У него была теория, что общение за столом способствует правильному перевариванию пищи, и Филя ее, эту теорию, на практике с успехом применял. Сейчас он рассказывал Николаю, как встретил свою давнишнюю подружку, с которой они расстались больше года назад из-за того, что она тогда словно взбесилась, приревновала его непонятно к чему и к кому: Филе пришлось следить за неверной женой одного постоянного клиента «Глории» (этот мужик, владелец фотоателье, женился и разводился в среднем раз в год, так что клиент он действительно был постоянный и деньги на нем Денис со своими сотрудниками зарабатывали неплохие). Экс-подружка застала Филю за этим занятием (в кинотеатре «Кодак-Киномир» Филя следил за неверной женой владельца фотоателье, подружка — за Филей) и устроила грандиозный скандал, чем привлекла внимание неверной жены, которая сообразила, что к чему, и в результате сама ушла от владельца фотоателье. Во всех отношениях обманутый муж отказался от услуг агентства «Глория», Филя получил жесточайший нагоняй от Дениса и в расстроенных чувствах порвал с ревнивой дурой.

И вот сейчас эта бывшая подружка стала обвинять Филю в том, что он не отвечал на ее письма. Какие письма, возмутился Филя, не было никаких писем! Нет, были, настаивала девица, причем все как одно — длинные и покаянные. Она к нему, видите ли, с открытым сердцем, а он черствый бездушный эгоист, растоптал ее чувства. Ну и так далее, все в таком же духе.

— В общем, я плюнул и снова сбежал от нее, — говорил Филя, не забывая тщательно пережевывать пищу. — И представь, Коль, уже вечером ложусь спать, и тут меня пробивает. Ведь я же почту как получаю? Часть приходит на адрес «Глории», а другая половина — на почтовую ячейку, которую арендую в своем отделении связи, причем уже много лет. Потому что в моем подъезде тинейджеры вечно почтовые ящики уродуют. Но ведь эта дура, кажется, никогда мне раньше не писала, значит, она-то вполне могла написать просто на домашний адрес. Ну я набрасываю куртку и спускаюсь по лестнице. И что ты думаешь? Несмотря на то что замок сорван, в ящике действительно лежат четыре письма. Четыре, Коля! И все толстые. Я даже слов столько не знаю. В общем, мне стало нехорошо. А почему мне должно быть нехорошо? Я так считаю: надо жить сегодняшним днем, ну не сложилось у нас, что поделаешь, верно? В общем, я, не распечатывая, сложил все письма в один конверт побольше и отослал ей их назад с извинениями. Как считаешь, правильно поступил?.. —

Филя собирался было проглотить очередной вареник, но не донес его до рта, остановился, вернее, его остановило выражение лица Щербака. — Коля, ты чего?!

— Говоришь, Значит, письма так и лежали? — пробормотал Щербак, вскакивая со стула.

— Коля, да ты что?! Куда ты? — Филя хотел было последовать за приятелем, но посмотрел в тарелку и не стал. Не оставлять же, в самом деле, такие замечательные вареники. Надо жить сегодняшним днем.

А Щербак, ворвавшись в «Глорию», принялся будить Макса.

Голованов смотрел на эти его судорожные действия с недоумением.

— Не советую, — сказал Сева и был, разумеется, прав, потому что проснувшийся (хотя при этом так и не открывший глаза!) Макс разразился потоком ругательств.

— Макс, почта, черт побери, почта «Дины»! — пытался донести свою мысль Щербак. — Им же мог писать кто-то еще кроме тебя!

Компьютерный гений перестал орать и открыл один глаз.

— Ну и что с того? — сказал он.

— А то, что эти письма могут по-прежнему лежать в их почтовом ящике и в них может содержаться полезная для нас информация!