— Ну как хотите, сам доем… Вы что, тут в засаде? Может, вовнутрь попробуем? Хотя заборчик, конечно, высоковат… О, там «колючка». Ну так ее можно кусачками. Сбегать к машине?

— Не надо. Она под током, — шепотом сказал Щербак.

— Почем ты знаешь? — спросил Филя.

— Посмотри туда. — Щербак дал ему бинокль, и Агеев разглядел, что от колючей проволоки в двух местах, по обе стороны от железных ворот, вниз идут какие-то провода.

— Видишь какие-нибудь лазейки? — спросил Голованов.

Филя тихо выругался. Потом сказал:

— Что у нас хорошо организовано, так это преступность.

— Не скажи, не скажи, — пробормотал Голованов.

— Что — не скажи: что преступность или что хорошо организована?

— Я вижу лазейку, — оборвал этот философский диспут Щербак. — Вернусь через десять минут. — И он, согнувшись, побежал к забору.

Вскоре он исчез из виду, и, как Филя ни шарил биноклем по пространству, увидеть Николая не удавалось… Филя вздохнул и принялся за свои пирожки.

— И как ты можешь есть в такие минуты?! — в который уже раз поразился Голованов.

— Это у меня нервное…

Щербак вернулся через девять минут.

«Ну что?» — безмолвно спросили его друзья.

Щербак вздохнул и попросил воды. Сделал несколько больших глотков, закрыл бутылку.

— Значит, так. Дело ясное, что дело темное. Я залез на дерево. Внутрь пробраться все-таки совершенно невозможно, но заглянуть сверху — немного получается. Вот что я увидел: длинные ангары, людей не видно, вдоль забора бегают голодные доберманы.

Голованов с Филей переглянулись, и последний покрутил пальцем у виска.

— Я не шучу, — подчеркнул Щербак, — натуральные монстры, просто собаки Баскервилей какие-то.

— Что же они, тебя не учуяли и не залаяли?

— Что я лох — не знаю, с какой стороны ветер дует? Слава богу, повезло…

— Это плохо, — сказал Голованов.

— Почему? — удивились остальные сыщики.

— Если бы собаки залаяли, мы бы узнали, есть ли там вообще кто-нибудь. А так — будем ждать.

— Между прочим, — сказал Щербак, — Астахов там наверняка. Девался же он куда-то, в конце концов!

— А ты что, его машину рассмотрел на территории?

— Представь — нет. Там такая территория, что не то что машину — авианосец спрятать можно.

Они прождали еще полтора часа, к этому времени стемнело, и разглядеть что-то можно было только в бинокль, слава богу, это была продвинутая модель — для ночного видения.

— Надеюсь, вы не имеете в виду, что мы здесь будем ночевать? — вопросительно сказал Филя.

Ни Голованов, ни Щербак ничего на это не ответили.

— Вы что, серьезно?! — расстроился Филя. — Так я бы хоть термос прихватил…

К началу одиннадцатого вечера к воротам подъехал огромный джип «шевроле» и остановился, потому что ворота не открылись, сколько джип ни сигналил. Из машины вышли четверо мужчин разного возраста, примерно от двадцати пяти до сорока пяти лет. Один из них разговаривал с кем-то по телефону, другой — колотил в ворота. Остальные просто ждали.

Все четверо были как на подбор — с военной выправкой, двое из них — явные кавказцы. Голованов многократно сфотографировал всю компанию и их машину на сверхчувствительную пленку.

— Коля, тебе среди этих четверых никто не знаком? — поинтересовался Голованов.

— Дай подумать…

— Вот тот, что повыше остальных, — подсказал Голованов. — Кажется, мы его уже видели.

— Ты хочешь сказать, что у него тонкие губы? Это тот тип, что вместе с Астаховым тусовался в кондрашинском подъезде?

— Точно! Пока все сходится.

Голованов дождался, пока ворота наконец откроют (открыл-то им, между прочим, как раз Астахов!), и послал Щербака обратно к тополям: установить на деревьях самофокусирующиеся и включающиеся на движение видеокамеры, между прочим, те самые, которые они устанавливали в подъезде убиенного Кондрашина.

Примерно в полночь сыщики вернулись к своим маши ним и поехали в Москву.

Денис отлучился на несколько часов и вернулся теперь уже на автомобиле— на белом медицинском фургоне.