Коналл отвернулся и вышел за дверь.

Когда Стюарт оказался с ним в коридоре, Коналл накинулся на него, как коршун:

— Что за игру ты затеял?

— Не понимаю, о чем ты.

— Не прикидывайся святошей. Я слышал, как ты разговаривал с Уиллоу.

— Все нормальные здоровые мужчины это делают, Коналл. Разговаривают с красивыми женщинами.

— Ты уверен, что общался с помощью слов? Хотелось бы знать, что говорил твой член.

Стюарт замер.

— Ладно‑ладно, — пробормотал он. — Не ругайся.

— Все, Стюарт. Я по горло сыт твоим распутством. Если отцу не претило вытаскивать тебя из неприятностей с твоими любовницами, то я не столь великодушен. Так что, если попадешь в беду, выкручивайся сам.

Губы Стюарта вытянулись в тонкую линию.

— А тебя никто о помощи и не просит, Коналл.

— И вот еще что, я хочу, чтобы ты выбрал себе жену и взялся за ум.

— Не занимайся чепухой. Я еще слишком молод для ярма.

— Молод? Да тебе почти тридцать!

Стюарт побледнел, и он проворно закрыл дверь детской.

— Чего ты добиваешься? Хочешь, чтобы у меня ничего не получилось с этой?

Коналл вытаращил на брата глаза:

— Бога ради, Стюарт, она же служанка!

— Ха! Чья бы корова мычала… Я видел, как ты глазел на Шону. Практически истекал слюной.

Коналл сжал зубы.

— Но я хотя бы не пытаюсь ее соблазнить. Я люблю иногда пофлиртовать, но…

Стюарт нахмурился:

— В самом деле, Коналл? Судя по твоему как бы монашескому образу жизни, я и не подозревал, что ты хоть что‑то любишь иногда.

— Не увиливай от продолжения разговора. Я не потерплю, чтобы ты развратил эту невинную девушку!

— К несчастью, я тоже этого не потерплю. Если только ты не прекратишь нападать на меня, как ревнивый муж.

Коналл погрозил ему пальцем:

— Я хочу покончить с твоими эскападами. Я не могу позволить себе содержать холостяка, который только и умеет что транжирить деньги и удовлетворять свою похоть. Теперь все изменилось, и чем скорее ты это поймешь, тем лучше будет для тебя. Я тоже не собирался становиться помещиком, но пришлось, и ради того, чтобы поправить дела этого имения, я отказался от своей практики и профессии, на которую много лет горбатился. Я принял на себя бремя обязанностей, и ты должен сделать то же самое. У тебя есть два выхода. Жениться или убраться из моего имения.

Коналл отвернулся от брата и стал спускаться с лестницы.

В который раз Стюарт задыхался от своего бессилия. Второй во всем, хозяин без места. Вся его жизнь состояла из одних пинков и подзатыльников. Стюарт Макьюэн — второй сын второго сына. С таким же успехом он мог быть цыганским крысоловом.

Коналл. Его брат всегда находился в привилегированном положении. Первенец в семье, первый в школе, первый в очереди наследования. Первый, первый, первый. Коналл был умнее, больше и лучше во всем. Стюарту даже делать не все разрешалось, не говоря уже о том, что способен он был на гораздо меньшее. Не обладая расторопностью ума Коналла, он не мог рассчитывать, что станет блестящим доктором. Облечься в рясу? Он мог облечься разве что в простыни в спальне.

Стюарт пошел в библиотеку и налил себе выпить. Что с того, что он развратник? Или пьяница? По крайней мере хоть в чем‑то он преуспел.

Кто‑то за его спиной кашлянул. Если это Коналл приготовился читать ему нотации по поводу утреннего приема спиртного, он пошлет его к черту. Стюарт резко повернулся.

Баннерман с серебряным подносом в руках терпеливо ждал.

— Прошу прощения, сэр, но это срочное письмо только что прибыло с нарочным. Нарочный ждет вашего ответа.

Нахмурив брови, Стюарт сломал восковую печать и развернул исписанный листок. Скользнув глазами вниз от эмблемы наверху к подписи внизу, он принялся читать элегантный, но решительный почерк.

Смертельно побледнев, он вскинул ладонь к губам.

— Боже, Боже, Боже.

— Тревожные новости, сэр?

— Да. То есть нет. Баннерман, окажите мне услугу. Не говорите никому об этом письме. Особенно моему брату. Я передам свой ответ нарочному лично.

Невозмутимый, как всегда, Баннерман кивнул:

— Как скажете, сэр.

Стюарт уставился на письмо. Его глаза остекленели. Он попал в большую беду и не представлял, как из нее выпутаться. Еще меньше он представлял, как теперь просить о помощи Коналла.

Яркое солнце заливало густую изумрудную зелень на территории поместья. Коналл взбирался вверх по склону, который вел к восточному полю, и ветер играл его каштановыми волосами.

Там у каменной ограды стояла Шона, глядя вниз на пасущихся овец.