И он вынужден был согласиться.

Весь август мы готовились вдвоём. Не скажу, что это было очень интересно, интереснее, например, чем играть в футбол или ловить рыбу… Но кто сказал, что для друга делать нужно то, что интересно?

На переэкзаменовку я пошел тоже вместе с Явою. И диктант мы писали вдвоём.

Галина Сидоровна сразу поняла, почему я пришел, и сказала:

— Садись тоже пиши, тебе это полезно.

И вы знаете, я написал хуже, чем Ява. Он сделал только две ошибки, а я три. Не зря он, чертяка, брал с собой «Грамматику» на необитаемый остров.

И вот теперь он стоит у доски и уверено пишет упражнение. И ни разу не ошибся.

К слову, я знаю, что в книге «Робинзон Крузо» лежит у него бумажка с одним адресом.

Вряд ли кто-то бы стал беречь адрес просто так, не думая им воспользоваться.

Выходит, грамматика моему другу еще и, так сказать, особенно нужна. Отличнице безграмотное письмо не напишешь. Лучше сразу в колодец вниз головой.

— Молодец, Рень, садись! — говорит Галина Сидоровна.

И мой дружок, разомлев от гордости, медленно идет на место.

Сев за парту, Ява несколько минут молчит — пока не улеглись чувства, вызванные похвалой учительницы. Потом наклоняется ко мне и шепчет:

— Ну что — попробуем?

— Давай, — говорю я.

Мы нагибаемся и засовываем головы под парту. Ява вынимает из-за пазухи плоскую жестяную коробочку из-под конфет, из которой торчат разные винтики, шпунтики и проволочки. Это изобретенный нами механическое приспособление для расстёгивания пуговиц. Официального названия он еще не имеет и называется пока что условно «штукакенция» (не «штука» и не «штукенция», а именно «штукакенция», потому что каждое изобретение обязательно должно иметь своё название). Действует «штукакенция» очень просто: прикладываешь к пуговице, нажимаешь на кнопку — и готово. Только сначала надо, конечно, завести пружину. И вот Ява берет и начинает заводить.

Конечно, это вам еще не на транзисторах, не на полупроводниках, но…

— Кррекк!.. — неожиданно звонко на весь класс клацает пружина и, выскочив из коробки, бьёт снизу Карафольку, который сидит перед нами.

Карафолька вскрикивает.

— У, растяпа! — шиплю я на Яву.

Но поздно! Будто гром с ясного неба, раздается над нами гневный голос Галины Сидоровны:

— Завгородний и Рень, выйдите из класса!

Красные как маки, вылезаем мы из-за парты и друг за другом семеним к дверям.

Учебный год начался…