Стив оказался деликатен и прибыл ровно через полчаса, что дало Дорис возможность привести себя в порядок и наскоро завершить уборку. Дверной звонок застал ее в тот момент, когда она включала кнопку электрического чайника. Еще раз внимательно осмотрев себя в зеркале, она вздохнула, поправила поясок персикового платья и пошла открывать.

— Я привез все, как обещал, и еще кое-что. — Стив разглядывал ее, чуть склонив голову набок.

— Рада тебя видеть, — смущенно улыбнулась Дорис.

— Я тоже рад. — Он протягивал ей букет белых лилий.

— Я подумал, вдруг они понравятся тебе больше, чем розы.

— О, Стив…

— И бежать тебе сейчас некуда. Разве что выставишь меня за дверь, — довольно усмехнулся он, заходя в прихожую.

Дорис ничего не ответила. Она зарылась лицом в прохладную нежность ароматных лепестков и почувствовала себя самой счастливой женщиной в мире.

Стив несколько секунд любовался ее тонкой фигурой, золотистыми волосами, обрамляющими лицо, ее нежными пальцами, бережно обхватившими цветы. Потом осторожно, чтобы не коснуться, обошел ее и отправился на кухню, шурша бумажными пакетами.

Когда Дорис поставила цветы в широкую керамическую вазу и вернулась на кухню, в ее ноздри ударил аромат чего-то невероятно аппетитного.

Стив пристраивал на поднос благоухающую горячую пиццу. А посреди стола красовалась большая стеклянная супница с чем-то пряно-ароматным. Дорис уже и забыла про существование этого элемента комфорта, который небрежно хранился где-то на ее посудных полках. Очевидно, Стив, готовя тем утром завтрак, успел познакомиться с ее месторасположением.

— Видишь ли, я люблю некую завершенность, — задумчиво говорил он, отправляя в мусорный бак несколько пластиковых контейнеров. — Поэтому терпеть не могу, есть на бегу. Мне нравится эстетика ужина: хорошо приготовленная еда, настоящая, а не пластиковая посуда, свечи.

— Что это? — пропустив мимо ушей последнюю реплику Стива, спросила Дорис. Она разглядывала супницу и пыталась определить, какое чудо кулинарии скрывается за ее выпуклыми фаянсовыми стенками.

— Итальянская паста «ризотто» с томатом, белыми грибами и беконом. — Стив изысканным жестом приподнял крышку.

— Ой, а похоже на макароны, — искренне изумилась Дорис, плохо разбиравшаяся в итальянской кухне.

— Это и есть макароны, — улыбнулся Стив, — только особенные и со специальным соусом. У него очень приятный утонченный вкус, сливочный, с нотками пряностей, мягким ароматом грибов и кусочков подкопченного бекона.

— Стив, ты настоящий гурман! — восхитилась Дорис.

— Разумеется, нет. — Он лукаво приподнял бровь. — Я гурмэ.

— Что это значит?

— Правильно произносить «гурмэ», если ты, конечно, имеешь в виду знатока изысканных блюд. А вот если ты считаешь меня обжорой, тогда, конечно, французское определение «гурман» вполне подойдет.

— Ладно, ты будешь гурмэ, а я гурманкой. Знаешь, я от этих ароматов так захотела есть. Даже не думала, что проголодалась. — Дорис ловко сервировала поднос. — Давай поедим у камина, там уютно.

— Я помню, — многозначительно проговорил Стив, поднимая тяжелую супницу с «ризотто».

После этих его слов Дорис остановилась как вкопанная. Потом круто развернулась, возвращаясь на кухню.

— Куда это ты? — поддел ее Стив. — Я думал, мы сейчас добавим огоньку при помощи камина.

— Знаешь, я передумала, — заявила Дорис. — Сегодня и так жарко, поэтому давай оставим камин для зимнего ненастья…

— Это дает надежду на продолжение истории, — резюмировал Стив.

— …а сегодня поужинаем на веранде, — не реагируя на подначку, продолжила Дорис. — Ты ведь ничего не имеешь против цветущих роз?

— Я думал, это ты не любишь розы, — развеселился Стив.

Он прошел вслед за ней через узкую пластиковую дверь, соединявшую кухню с небольшой верандой, выходившей в яблоневый сад. Давно не бывавший на природе, даже на таком маленьком ее лоскутке, какой представлял из себя сад Дорис, он почувствовал себя слегка не в своей тарелке. Слишком много вокруг жизни, слишком много зелени, слишком дурманяще пахнут розовые грозди цветов, оплетающие веранду.

Дорис, стоявшая к нему спиной, не могла заметить перемен, произошедших в лице Стива. Она чувствовала себя здесь такой же своей, как, наверное, чувствовали себя эти розы или птицы, озабоченно пересвистывающиеся в кронах яблонь. И облик ее отлично подходил к этому затененному укромному саду. Свободно струящиеся волны волос, рассыпавшихся по плечам, мягкие складки платья, плавные движения.

Стив понял, что все еще стоит посреди веранды с нелепой супницей в руках. Он покачал головой. Рядом с этой женщиной он становится сам не свой. Или, наоборот, становится самим собой?

Со стуком он водрузил свою ношу на небольшой деревянный столик. Дорис уже расставила тарелки с тонким сиреневым рисунком, разложила вилки и ножи, завернутые в темно-зеленые салфетки. Подняла на него лучистые глаза.

— А что мы будем пить?

— Я купил вино, сейчас принесу из машины.

— А я достану бокалы.