В тот день победила кротость и покорность. Мягкость Авигеи обратила вспять реки гнева. Смирение обладает такой властью. Извинения могут разоружить многие аргументы. Раскаяние может погасить ярость. Оливковая ветвь способна сделать намного больше, чем боевой топор. “Мягкий язык переламывает кость” (Прит. 25:15).

Авигея учит нас многому. Заразительной силе доброты. Силе нежного сердца. Но самый важный урок заключается в том, чтобы перенести взгляд с ее красоты на другую красоту. Она перемещает наши мысли с сельской дороги на иерусалимский крест. Авигея не знала Иисуса. Она жила за тысячу лет до Его распятия. Тем не менее ее история предвосхищает Его жизнь.

Авигея встала между Давидом и Навалом. Иисус встал между Богом и нами. Авигея была готова понести наказание за грехи Навала. Иисус позволил небесам наказать Себя за твои и мои грехи. Авигея отвратила гнев Давида. Разве Иисус не заслонил нас с тобой от гнева Божьего?

Иисус — это наш “Посредник между Богом и человеками”. Это “Человек Христос Иисус, предавший Себя для искупления всех” (1 Тим. 2:5, 6). Посредником называется тот, кто ставит себя перед теми, за кого он ходатайствует. Иисус также встал между Божьим гневом и нашим наказанием. Иисус взял на Себя гнев небес.

Нечто подобное произошло однажды в лагере для военнопленных в Бирме. Однажды вечером после работы японский офицер объявил, что не хватает одной лопаты. Офицер построил пленных, утверждая, что кто-то из них украл ее. Крича на ломаном английском языке, он потребовал, чтобы виновный вышел вперед. Он взял ружье на изготовку, готовясь стрелять в пленных до тех пор, пока виновный не сознается. Вперед вышел солдат-шотландец, выпрямился и сказал, что это он. Офицер всю свою ярость излил на него и избил его до полусмерти. Когда офицер устал, пленные подняли своего товарища, забрали свои орудия труда и вернулись в лагерь. После этого лопаты снова пересчитали. Оказалось, что японский офицер ошибся. Все лопаты были на месте.

Кто был тот солдат? Кто был тот, кто взял на себя вину за дела, которые он не совершал?

Когда вы найдете подходящее слово для определения этого понятия, можете применить его к Иисусу. “Господь возложил на Него грехи всех нас” (Ис. 53:6). Бог наказал Своего невинного Сына вместо порочного человечества, наказал Своего Святого вместо лживых негодяев. Так и Авигея готова была понести наказание вместо Навала.

Христос прожил жизнь так, как мы с вами прожить не сможем. Он взял на Себя наказание вместо нас, чтобы сделать нам предложение, от которого мы не в состоянии отказаться. Его жертва призывает нас спросить самих себя: если Он так возлюбил нас, неужели мы не можем любить друг друга? Будучи прощены, неужели мы не можем прощать? Вкусив от стола милости, неужели мы не готовы поделиться с другими крохами милости? “Возлюбленные! если так возлюбил нас Бог, то и мы должны любить друг друга” (1 Иоан. 4:11).

Может, тебе кажется, что трудно жить в мире, где так много Навалов? Тогда сделай то, что сделал Давид, — перестань смотреть на своего Навала. Переведи свой взгляд на Христа. Больше смотри на Посредника и меньше — на источник проблем. “Не будь побежден злом, но побеждай зло добром” (Рим. 12:21). Стань красотой среди чудовищ и посмотри, что из этого получится.

У Голиафа есть ружье. С виду обычное, но с автоматической наводкой на сердце. Оно не стреляет пулями, но поражает унынием. Оно не забирает жизнь, но гасит улыбки. Оно не причиняет телесные раны, но сеет колебания в вере.

Голиаф стрелял в тебя из такого ружья?

Если тебе трудно привести свою жизнь в порядок, значит, ты поражен из этого ружья. Если у тебя пропало желание гореть (или вылезти из постели), значит, тебя ранили из этого ружья. В этом случае после каждого твоего шага вперед ты будешь откатываться на два шага назад.

Твои взаимоотношения с людьми портятся.

Небеса над головой темнеют и наливаются грозовыми тучами.

Твои ночи бросают вызов солнечному свету.

Ты медленно сползаешь все ниже и ниже.

Сил почти не осталось.

Давид чувствует себя так же. Саул загнал Давида окончательно, вынуждая его спать в пещерах и прятаться за деревьями. Шестьсот воинов ждут от Давида руководящих указаний и обеспечения своих нужд. У них есть жены и дети. У самого Давида две жены. А это значит, его семейная жизнь должна быть достаточно напряженной. Он бежит от сумасшедшего царя. Прячется в горах. Руководит мятежниками, которые влились в его войско. Кормит более тысячи человек.

Но ружье уныния уже нацелено на него. Послушайте Давида: “Когда-нибудь попаду я в руки Саула, и нет для меня ничего лучшего, как убежать в землю Филистимскую; и отстанет от меня Саул и не будет искать меня более по всем пределам Израильским, и я спасусь от руки его” (1 Цар. 27:1).

В его словах мы не видим никакой надежды и, что печальнее, никакого Бога. Давид снова сосредоточен на Сауле. Он вешает плакат с изображением Саула на стену и снова и снова проигрывает в уме слова Саула. Давид с головой погружается в свои страхи и делает это до тех пор, пока страхи не берут над ним полную власть: “Он меня уничтожит”.

Раньше он выбирал более эффективные методы. В лучшие времена он использовал для себя небесную терапию, которая помогала справиться с трудностями. Когда Давид впервые столкнулся в пустыне с филистимлянами, “вопросил Давид Господа” (1 Цар. 23:2). Когда в противостоянии с врагами он чувствовал себя слабым, “снова вопросил Давид Господа” (1 Цар. 23:4). Когда на него напали амаликитяне, “вопросил Давид Господа” (1 Цар. 30:8). Не зная, что делать после смерти Саула, “Давид вопросил Господа” (2 Цар. 2:1). Когда его короновали на царство и когда филистимляне пошли против него войной, “вопросил Давид Господа” (2 Цар. 5:19). Он нанес им поражение, но они снова пошли на него, так что снова “вопросил Давид Господа” (2 Цар. 5:23). Со всеми своими проблемами Давид в первую очередь обращался к Богу.