“Давид, как твои дети?”

В ответ он начинает часто моргать. С тех пор как Давид соблазнил Вирсавию, прошло четырнадцать лет и тринадцать лет с тех пор, как Нафан сказал Давиду, что “не отступит меч от дома твоего во веки” (2 Цар. 12:10).

Пророчество Нафана оказалось до боли реальным. Амнон, один из сыновей Давида, воспламенился похотливой страстью к своей сестре по отцу Фамари. Амнон затосковал, затем составил заговор и изнасиловал ее. После этого он отрекся от Фамари, словно от ненужной куклы.

Естественно, Фамарь запричитала. Она посыпала голову пеплом, разорвала на себе разноцветное платье, которое носили незамужние дочери царя. После этого позора она стала “жить в одиночестве в доме Авессалома, брата своего” (2 Цар. 13:20). В следующем стихе мы узнаем о реакции царя Давида на это происшествие: “И услышал царь Давид обо всем этом, и сильно разгневался”.

И все? На этом все? Нам бы хотелось, чтобы этот стих был длиннее. Нам бы хотелось увидеть еще несколько глаголов. Например, “противостать”. Или лучше “наказать”. А еще лучше “изгнать” или “сослать”. И все же, что сделал Давид с Амноном?

Ничего. Даже выговора не было. Не было заключения. Не было даже разговоров на эту тему. Не было обсуждения. Давид ничего не сделал Амнону.

Но что еще хуже, он ничего не сделал для Фамари. Ей нужна была его защита, его поддержка и утешение. Ей нужен был папа. Но в ответ она получила молчание. Поэтому Авессалом, ее брат, заполнил образовавшийся вакуум. Он укрыл свою сестру и через какое-то время составил заговор против Амно-на: напоил его и организовал его убийство.

Инцест. Обман. Одна дочь изнасилована. Один сын убит. Другой остался с кровью на руках. Во дворце воцарился беспорядок.

И снова Давиду нужно было выступить. Проявить свою смелость, когда-то проявленную в схватке с Голиафом, прощение, явленное Саулу, и лидерские качества, подтвердившиеся у потока Восор. Семья Давида должна была увидеть в нем самое лучшее. Но опять Давид промолчал. Он не вмешался и никак не отреагировал. Он плакал. Но плакал в одиночестве.

Авессалом воспринял молчание как гнев и бежал из Иерусалима. Он спрятался в доме своего деда. Давид не попытался увидеться с ним. В течение трех лет они жили в разных городах. Когда Авессалом в конце концов вернулся в Иерусалим, Давид не захотел видеться с ним. Авессалом женился, у него родилось четверо детей. “И оставался Авессалом в Иерусалиме два года, а лица царского не видал” (2 Цар. 14:28).

Такое игнорирование давалось царю нелегко. Иерусалим был маленьким городом, и, чтобы избегать Авессалома, нужно было ежедневно это планировать и учитывать. Но Давид преуспел в игнорировании своего сына.

Точнее, он игнорировал всех своих детей. Один отрывок из более позднего текста раскрывает его родительскую философию относительно детей. Один из его сыновей, Адония, организовал дворцовый переворот. Он собрал колесницы, всадников и личных телохранителей, чтобы захватить престол. Но возражал ли Давид? Давид “никогда не стеснял его вопросом: для чего ты это делаешь?” (3 Цар. 1:6).

Давид является Гомером Симпсоном библейских времен (Популярный американский анимационный сериал “Симпсоны” (“The Simpsons”) с главным героем Гомером. — Прим. перев.). Воплощение пассивности. Когда мы спрашиваем его о детях, он только стонет. Когда мы задаем ему второй вопрос, его лицо бледнеет еще больше.

“Давид, как твои жены?”

Мы начинаем подозревать беду уже в третьей главе Второй книги Царств.

Я насчитал шесть жен. Добавьте к этому списку Мелхолу, его первую жену, и Вирсавию, самую знаменитую из жен. Таким образом, получается, что у Давида было восемь жен. Это слишком много, чтобы для каждой отвести хотя бы по одному дню в неделю. Ситуация усугубляется тем, что мы обнаруживаем еще один отрывок, относящийся к семье Давида. После перечисления имен сыновей Давида генеалогия продолжается упоминанием “сыновей от наложниц” (1 Пар. 3:9).

Наложницы? У Давида были сыновья от других женщин, и мы даже не знаем, сколько их было. Возникает циничная мысль о том, а знал ли Давид имена всех своих сыновей. О чем он думал? Разве он не читал Божьих наставлений: “Потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут два одна плоть” (Быт. 2:24)? Один мужчина. Одна женщина. Один брак. Простая арифметика. Но Давиду хотелось продвинутую тригонометрию.

Давид сделал столько хорошего. Он объединил двенадцать племен в одну нацию. Он планировал и осуществлял великие военные победы. Он основал город и возвеличил Бога как Господа всего народа, перевез ковчег в Иерусалим и подготовил все условия для строительства храма. Он писал псалмы, которые мы до сих пор читаем, и песнопения, которые до сих пор поем. Но когда дело доходит до его семьи, Давид терпит поражение за поражением. Самой большой ошибкой Давида было его попустительское отношение к семье. Вирсавия была непростительным, но объяснимым случаем его страсти. Убийство Урии было безжалостным, но предсказуемым действием отчаявшегося сердца. Но как объяснить пассивное отношение к воспитанию детей и широко распространившийся флирт? Эти грехи нельзя объяснить ленивым весенним настроением или безрассудной реакцией в рамках самозащиты. Семья Давида находилась в пожизненном хаосе и оцепенении, и это обошлось ему очень дорого.