— Да, сэр. На чье имя?

— Коттон Хейз и Бланш Колби.

Тот выдвинул ящик стола и проверил по отпечатанному на машинке списку.

— Да, сэр. Две комнаты в пристройке.

— В пристройке? — удивился Хейз. — Где это?

— О, всего лишь сто метров от главного здания, сэр.

— Ага. Э-э, я предполагал, что…

— И имейте в виду, что с одной ванной.

— То есть как это?

— Комнаты соседние, но ванная есть только в сто четвертой, увы.

— Ага. Но ведь я заказывал две комнаты, каждая с ванной, — пояснил Хейз, улыбаясь.

— Сожалею, сэр. Это у нас единственные свободные номера.

— Человек, с которым я говорил по телефону…

— Да, сэр, это вы со мной говорили. Элмер Уландер.

— Очень приятно. Вы мне сказали, что при обеих комнатах есть ванные.

— Нет, сэр. Вы говорили, что вам нужны соседние комнаты с ванной, и я ответил, что могу вам дать соседние комнаты с ванной. Именно такие я вам и даю. С ванной. С одной.

— Вы адвокат, мистер Уландер? — спросил Хейз, переставая улыбаться.

— Нет, сэр. Между сезонами я сторож.

— А во время сезона?

— Что-то вроде хозяина гостиницы.

— Не дискредитируйте передо мной хозяев гостиниц, — отозвался Хейз. — Верните мне задаток, мистер Уландер. Поедем куда-нибудь в другое место.

— Эх, сэр, прежде всего, мы не можем возвратить деньги, но мы с удовольствием оставим за вами заказ на потом, когда пожелаете…

— Слушайте, мистер Уландер, — начал Хейз угрожающе, — не знаю, что за…

— Э-э, видите ли, сэр, здесь в городе сдается много помещений, но ни в одном из них, сэр, нигде вы не найдете отдельной ванной. Так что, если вас не смущают прогулки по коридору…

— Я знаю только то…

— …и общая туалетная в гостинице с сотней лыжников, ну тогда…

— Вы мне сказали по телефону…

— Надеюсь, вам удастся устроиться где-нибудь в другом месте. Но даму, наверное, больше порадовало бы некоторое уединение. — Уландер дожидался результата его размышлений.

— Если я отдам ей сто четвертый, — начал было Хейз, но остановился. — Это ведь комната с ванной?

— Да, сэр, сто четвертая.

— Если я ей отдам этот номер, где ванная сто пятой комнаты?

— В конце коридора, сэр. А мы на самом склоне, отличное место для лыж и ожидается еще не меньше двадцати сантиметров снега…

— По радио сказали: от десяти до пятнадцати.

— Это в городе, сэр. Здесь обыкновенно бывает гораздо больше.

— Если бы вы то же говорили и по телефону, — бросил Хейз. — Где расписаться?

Коттон Хейз был детективом и как сотрудник 87-го полицейского участка перебывал во множестве привлекательных и непривлекательных комнат штата Нью-Йорк. Как-то он выдал себя за докера, снял меблированную комнату недалеко от порта, и его разбудило среди ночи нечто вроде вереницы серых тряпок, шествующих мимо кровати. Тряпки оказались великанами, или вернее, мини-великанами из семейства Rattus muridae [1] , каковые на разговорном языке именуются крысами. Он зажег лампу и схватил метлу, но эти наглые негодяи-крысы встали на задние лапы, как боксеры, и ощерились. В уверенности, что вся стая немедленно кинется перегрызать ему глотку, он тут же ретировался из комнаты…

В комнатах сто четвертой и сто пятой пансионата «Роусон» крыс не оказалось. И многого другого не оказалось тоже. Эти номера несомненно проектировал верный последователь спартанской философии. Стены сияли обнаженной белизной, за исключением рекламных афиш, — по одной на каждую. В обеих комнатах стояло по одинарной кровати и деревянному туалетному столику, выкрашенному белым, в углу торчал плохонький шкафчик для одежды. В том номере, который собирался занять Хейз, — без ванной — можно было лопнуть от жары, вентиляторы волнами гоняли горячий воздух. В номере с ванной, то есть в комнате Бланш, наоборот, оказалось невыносимо холодно. Единственное окно затянуло инеем, пол — как лед, постель — как лед, батареи и вентиляторы явно не работали.

— А у меня замерзли ноги, — вздохнула Бланш.

— Я тебе уступлю натопленную комнату, — галантно пообещал Хейз, — но ванная здесь.

— Да ладно, как-нибудь обойдемся. Пошли вниз за чемоданами.

— Я сам принесу, — отозвался Хейз. — Прошу тебя, иди сейчас же в мою комнату. Нет смысла тут мерзнуть.

— Лучше там задыхаться, — бросила Бланш ядовито, после чего повернулась и прошла мимо него в соседнюю комнату.

Он спустился по длинной лестнице в прихожую, а потом добрался до припаркованной во дворе машины. Их комнаты располагались над лыжной мастерской, тихой и темной, уже закрытой. Он вынул из багажника два чемоданчика, затем сдернул с крыши две пары лыж. Хейз не отличался недоверчивостью, но в прошлом сезоне у него украли лыжи марки «Хэд», он как опытный полицейский знал уже, что молния иногда ударяет дважды в одно и то же место. В правую руку он взял чемодан, под мышку засунул другой. В левую руку и под мышку пристроил лыжи и ботинки. С трудом пробрался по глубокому снегу к дверям. Собираясь поставить чемоданы, чтобы открыть дверь, услыхал громкий топот лыжных ботинок по лестнице внутри. Кто-то спускался по этой лестнице, причем в страшной спешке.

Дверь распахнулась, и, едва не столкнувшись с Хейзом, оттуда выскочил высокий мужчина в черном лыжном костюме с капюшоном. Узкое лицо мужчины отличалось красотой и изяществом, орлиный нос напоминал острие топорика. Даже при слабом свете, просачивающемся из коридора, Хейз разобрал, что мужчина очень загорелый, и невольно предположил, что перед ним лыжный тренер. Эту догадку подтвердил значок на правом рукаве — ярко-красные переплетенные буквы П и Р. Показалось нелепым, что этот человек держал в левой руке пару белых коньков для фигурного катания.