— Принято.

— Я заберу сайгу. Ты займешься своими быками. Задача переработать их как можно быстрее и погрузить в холодильник. Каждый в среднем будет тянуть на две тысячи семьсот кредитов. Он добыча обычного новичка и пока ты не освоишь его забой, мы будем этим заниматься.

— А ты?

— Я обдеру сайгу. Мясо у них нежное, сочное, жирное. Нам пока хватит. Сразу поставлю его готовиться в кухонный комбайн. В общем дерзай.
– Артем, ободрав за двадцать минут степную козу и вырезав из нее ингредиенты, нарубил из нее кусков, загрузив ими кухонный комбайн. Шкуру и остатки туши забросил в холодильник, ингредиенты в экстрактор - его работа была полностью завершена.
– Закончишь первого, позовешь. Я приду, посмотрю и пошевеливайся времени у нас много нет. Бизона можно ободрать за сорок минут. Вот и рассчитывай на это время. Пара бизонов полтора часа. Это больше пяти тысяч кредитов.

Выставив на крышу глейдера боевого робота для кругового обзора, Артем отправился в каюту, достал из сумки три свертка с помощниками и кристалл с объяснением, что это такое и как это надо использовать. Кристалл при взгляде не на него, а в него, с помощью ‘видиния’, выдал три длинных стиха о ‘помощниках’, тайных знаниях энергии крови и трансформаций. В общем, Артему пришлось еще раз внимательно ‘перечитывать’ стих о помощниках.

Первым и главным выводом Артема было то, что он понял, что гигантские летучие мыши хоть и разумны, но их разум выдает временами такие ‘перлы’, что землянин серьезно сомневался, что они и сами понимают, что только что сказали. Тем не менее, в этой мути или ‘шифровке’ удалось выявить последовательность проведения ритуала активации помощника. О полезных свойствах ‘помощников’ и приобретаемых благах хозяина ‘помощника’, было написано столько бредней, что Артем так и не понял, что он получит, и чем будет располагать, заимев помощника, как и то, что же такое этот самый ‘помощник’. О каких-либо плохих последствиях ритуала и приобретения ‘помощников’ не сообщалось, и Артем решил провести ритуал и если он его не устроит или не получится, то отказаться в дальнейшем от оставшихся ‘помощников’.

— ‘Скирит меня ни для кого нет на час. Я запрещаю в любом случае тревожить меня, пока я не выйду из каюты сам’.

— ‘Даже в случае нападения на напарницу и глейдер?’

— ‘У тебя двенадцать боевых роботов и куча оружия, сообразишь что-нибудь сам, но не думаю, что тут будет что-то опасное. Селли просто скажешь, что я не велел себя беспокоить. Пусть постреляет и развлечется сама’.

— ‘Принято’.

Артем еще раз прочитал часть стиха о ритуале и собрал все нужное для его выполнения и начал выполнять.

— ‘Вступи в храм тьмы’ - Гласила вменяемая строка, Артем закрыл за собой дверь в каюту, блокировал ее и выключил свет. Убедившись, что свет не проникает в каюту перешел на ‘видение’, чтобы иметь возможность совершать дальнейшие действия.

— ‘Ткань тьмы’ должна быть в снята в ‘Чаше крови’.
– С этой строкой заканчивались бредни о темноте - матери народа и еще куча такой же мути и слышалось руководство к действию. Артем сел на одну из кроватей, поставил на другую тарелку и, положив в нее сверток, стянул с него темную непрозрачную ткань. В тарелке оказалось черное, кожаное, живое яйцо, размерами с куриное или чуть меньше. ‘Осмотрев’ яйцо, Артем сделал вывод, что оно хоть и живое, но довольно долго хранилось у мышей: кожаный каркас имел много трещин, и создавалось впечатление, что яйцо усохло от времени. Проникнуть взглядом внутрь яйца, Артему не удалось. Опасности никакой не было, и Артем перешел к следующему этапу.

— ‘Накорми своей жизнью птенца, он узнает тебя и станет тобой’.
– Артем разрезал себе на руке вену и капли крови закапали на засохшую кожу яйца, от чего оно вдруг начало приобретать гладкий и маслянистый вид.

— ‘Преврати капли в поток’.- Артем опустил руку чуть ниже, и кровь естественно побежала быстрее. Рек тут не было, но пару раз струйка была непрерывной. Яйцо быстро покрылось кровью, слегка замерцало и вдруг лопнуло, как простое из скорлупы. Из его верхушки мгновенно выскочил небольшой энергетический сгусток и, прыгая по каплям крови, летящим в тарелку с руки, добежал до раны и вошел в нее. Это было настолько быстро, что Артем не успел ни чего предпринять или осознать.

— ‘И придет помощник’.
– Пролетела мысль в голове.
– ‘И вкусит тебя и станет тобой’.
– Что происходит, Артем уже понимал и без стихов: его жрали. Проникшая через открытую рану в организм Артема ментальная структура начала поглощать в большом количестве ментальную энергию и настолько быстро, что у Артема закружилась голова, и он начал терять сознание. Боль обручем обхватила голову.

— От твою … - Крякнул от обвалившейся на него боли и слабости землянин. Артем лихорадочно думал, как избавится от ментальной структуры, как все неожиданно прекратилось. Ментальная структура, впитав всю ментальную энергию, от чего боль поднялась на свой пик интенсивности и силы, тут же половину ментальной энергии выпустила назад в систему, Артему мгновенно полегчало. Пот мчался по спине, накатило чувство духоты.

— ‘Верни в ткань Тьмы и раствори’.
– Артем не стал ни чего возвращать в ткань Тьмы, а смел с тарелки сухой порошок, в который превратилась его кровь, вместе с остатками кожаной скорлупы в утилизатор, сбросил с себя одежду и забрался в душ.

Вместе с холодной водой пришло облегчение и начало приходить понимание. Ментальная структура высокой плотности ‘сидела’ под правой ключицей на узле, объединяющем жизненную и систему тяжелых фракций, и фактически представляла его родной ментальный узел. По крайней мере, это так воспринималось, но было отличие, и Артем его четко осознавал.

‘Помощник’ был отдельным сознанием, он был птенцом или летучей мышкой, только что проклюнувшимся из яйца и не получившим своего тела и индивидуальности. Впитав в себя всю ментальную энергию Артема, она просто стало копией внутренней сущности землянина, его своеобразным подобием и ребенком, но при этом было пустым и его следовало наполнить смыслом и целью. Это было сознание, несомненно, принадлежавшее вампиру, так как его подняла и разбудила кровь, но пойдя за кровью, оно утратило тело или тело было каким-то образом уже мертво. Этого Артем так и не понял, но то, что сознание было пустым или детским это не подлежало ни какому сомнению.