В комнате, куда пришли за теткой, осмотрелись. По полу раскиданы одноразовые пластиковые стаканчики, синего цвета. Я и не видел таких раньше, все белые только. Валялись несколько водочных бутылок и пузатые пивные баклахи, литра на три наверное каждая. Было по виду несколько целых, но брать их никто не стал.

В углу стояло подобие накрытого стола, там лежали обветренные остатки закуски, даже пепельница была из обрезанной алюминиевой банки.

– Не реагирует, вообще ни на что, - отошел от женщины Серега. Пока я осматривался, он пытался с ней беседовать, даже хлопнул ее по щекам пару раз. Эмоций никаких, как зомби, - добавил он, и склонился над объеденным трупом, который уже старшина разглядывал. Лейтенант присел рядом с ними.

Я особого удовольствия от созерцания погрызенного со всех сторон человека не испытывал, и отошел к окну. Свежий морозный воздух бодрил. Постоял так с минуту, стараясь ни о чем не думать. Естественно, не получалось, мысли обгоняли друг друга, одна догадка о происшедшем сменялась другой. Вдруг вскинулся. О як же так, даже забыл о том, что перекурить это дело можно. Ничего себе, как же это, сигарету обычно во рту чаще держу, чем соску в детстве, а тут даже мысли не мелькнуло. Достал пачку, закурил, выдыхая дым в окно.

– Стас, палишься, - сказал мне Серега.

– Да ладно, вряд ли тут по окнам кто работает, - ответил я, но от окна отошел.

– А этот тоже нормальный. В смысле жмур обычный, с глазами у него нормально, - старшина перевернул второй труп на спину, и приоткрыл один глаз, показывая что-то Сереге.

– А что с глазами?
– подошел поближе я.

– У этого ничего. Мертвые разве что. А у этой, смотри, - старшина легко поднялся, подошел к женщине, и, взяв ее двумя руками за голову, повернул ее лицом ко мне, - на зраки посмотри.

Я всмотрелся. Зрачок был настолько большой, что закрыл всю радужную оболочку. Как у кошки в темноте. Брр, меня передернуло.

– Повели ее отсюда, у того еще посмотрим. У него вроде такие же, но я тогда не особо внимание обратил, - старшина поднялся, и потянул за собой женщину. Она безропотно встала. Серега взял ее под руку с другой стороны, и мы пошли обратно.

25 апреля, вечер.

Васильева Василиса, Великополье.

Василиса была просто в ярости, расхаживая перед дверью в приемную к отцу. К нему она не могла попасть почти целый день, еще с того момента, как этот ментовский урод на своей буханке ее в канаву отправил. Девушка мерила шагами коридор, в ожидании окончания совещания, и уже чуть ли не в голос материлась, хотя обычно матом совсем не ругалась.

День не задался сегодня с самого утра. Сначала узнала, что на нее уже приобретена путевка на Мальту, причем вылет сразу после сессии. И ведь случайно получилось, позвонила Анжеле, в турфирму, насчет визы для подруги. Та и проговорилась. Наверняка ведь козы этой белесой идея, с Мальтой, сплавить подальше хочет. Еще и она нарисовалась сегодня, притом для нее папа время нашел, а для любимой дочки, которая в аварию попала, нет. Да еще когда она забежала к нему в кабинет, желая высказать, все что думает, отец на нее заорал, чего никогда в жизни не случалось. Даже когда она в семнадцать лет его новенький БМВ разбила, дело ограничилось только серьезным разговором. И машину, обещанную, он ей на восемнадцатилетние подарил, но с водителем, который ее целый год возил. Притом подарил на свой вкус, и вместо желаемого мерседеса, она теперь на ситроене рассекает.

Василиса подошла к окну, и сжала кулаки, раздувая ноздри. На улице уже смеркалось, но по площади сновало приличное количество людей. Она покачала головой, решившись. Развернулась резко, и зашагала к лестнице. Больше она ждать не будет, папа ее сам найдет. И пусть поволнуется, на пользу ему пойдет. Как раз, связи нет, так что придется ему ее поискать. Но надо все же сделать так, чтобы нашел. Василиса спустилась на первый этаж, подошла к стойке охраны. Там сидело два молодца, похожих друг на друга.

– Как до Тихой заводи доехать, коттеджного поселка на Искре?

Охранники переглянулись, и отвечать не спешили. Притом смотрели они на нее едва ли не с небрежением. Мало того, один вышел из-за стойки, и откровенно пялился на ее фигуру. Второй привстал, облокотившись на стойку руками, и тоже плотоядно уставился на нее.

– Вы что, оглохли?
– раздраженно спросила Василиса, чувствуя себя немного не в своей тарелке. Надо папе сказать, пусть он увольняет этих жлобов, они ей уже сильно не нравились.

– А че те там?
– спросил тот, который за стойкой. Он жевал жвачку, и слегка покачивал головой, будто в такт музыке.

– Не тебе, а вам! Разговаривать научись!

– А че там? Вам?
– он прекратил жевать, и приоткрыл рот, все так же покачивая головой. Второй хмыкнул, растянувшись в усмешке.

Василиса открыла рот, обозвать этих мужланов быдлом, но сдержалась, и, развернувшись на своих трехсантиметровых каблучках, вылетела на улицу. "А ниче булочки", - донеслось вслед. Она почувствовала себя очень неуютно, слишком многое позволяли себе эти охранники, раньше они вели себя совершенно по-другому. Девушка почти подбежала к машине, и прыгнула за руль. Повернула ключ, и приборная панель приветливо мигнула огнями. С силой хлопнув дверью, выместив хоть чуточку накопившегося раздражения, Василиса резко рванула машину с места, так, что из-под колес брызнули фонтаны снега. Автомобиль резво набирал скорость, порыкивая двигателем. Девушка вдруг заметила знакомую фигуру на крыльце отделения милиции, и резко топнула на педаль тормоза. Ситроен, уперевшись всеми четырьмя колесами в утрамбованный снег на дороге, немного боком остановился у ступенек.