Шрифт:
— Латинским аль греческим?
— Верь — не верь, голландским.
— Да к чему это? Учености на этом языке не сыщешь. Разве что с подмастерьями за пивной кружкой болтать глупости станешь.
— А он учености книжной и не ищет. Всем объясняет, что непременно по чужим странам съездить отправится обычаи да науки перенимать, так вот в Голландию прежде всего.
— Одурел от Тиммермана. [135]
— Не так уж и одурел, Софьюшка. Мне теперь казаться стало, не так Петр Алексеевич дуроват, как расчетлив. К нему от его бесчинств иноземцы потянулись, да еще с полной мошной. Кто торговать, кто заводы строить.
135
Франц Федорович Тиммерман— голландский плотник, при царе Алексее Михайловиче строил корабль «Орел» — первенец русского военного флота. Под его руководством Петр учился «гораздо с охотою» арифметике, геометрии, артиллерии и фортификации. Тиммерман поддерживал интерес Петра к кораблестроению. «С этим Тиммерманом, осматривая в селе Измайлове амбары деда Никиты Ивановича Романова, Петр нашел завалявшийся английский бот, который, по рассказу самого Петра… пробудил в нем страсть к мореплаванию, повел к постройке флотилии на Переяславском озере, а потом под Архангельском» (В. О. Ключевский. Т. IV).
— К чему ж таким кружным путем идтить? Держава ведь за ним стоит. Можно и как положено договариваться.
— Больно замутилось у нас все — иноземцы разглядеть ничего толком не могут, да и надежда у них тут простоватого государя обойти.
— Что ж, и обойдут.
— Не ведаю, Софья Алексеевна, не ведаю. Мне еще братца богоданного поближе разглядеть надобно.
— Потому и согласилася, слыхала я, крестить его второго сыночка? Кумой стать?
— Верно, потому. Иначе мне его слабинок не разглядеть. И так патриарх ко мне доверия не имеет. При случае в расспросы пускается. Не хотела тебе говорить, да уж все едино: добился владыка Адриан, чтоб Сильвестра Медведева казнили.
— После двух лет тюрьмы-то?
— Два года потратил, а своего добился. Вот тут и остается в оба глядеть, ни к кому доверия не иметь.
— Думаешь, еще может быть…
— Ничего не думаю, Софья Алексеевна, а говорить, так и вовсе ничего не говорю. Чуда, сестрица, жду: а ну как Петр Алексеевич и впрямь за синие моря, в далекие края пустится. Вот уж тогда… А пока о крестнике заботиться стану. Вон у патриарха образ просила для подношения царевичу Александру Петровичу.
— Удивился, поди?
— Больше обрадовался. Образ Знамения прислал.
6 января (1692), на Святое Богоявление, Крещение Господа и Спаса нашего Иисуса Христа, на иорданном освящении воды в Москва-реке присутствовал государь Петр Алексеевич. Иноземцам для смотрения было отведено место на кремлевской стене, около Тайницкой башни. Присутствовали при том Польского короля резидент с королевскими дворянами и другие иноземцы и Донские казаки.
— Ну, силен пить Петр Алексеевич, ну, силен! Стрельцы и те дивятся. Еле-еле в возраст вошел, а уж любого выпивоху за пояс заткнет. Немцы да голландцы так рядами и валятся, а он знай себе шутки шутит да всем подливает. Хмель его, окаянного, не берет.
— Оставь ты, Фекла, государя осуждать. Беды наживешь — нам всем не расхлебать.
— Да нешто я одна, царевна матушка Марфа Алексеевна. Как есть вся Москва толкует. Как царский поезд несется, дух за ним винный долгонько стоит. Как люди, так и я.
— Да, ничего не скажешь, переменились во дворце обычаи. Бывалоча комедиальные действа, музыканты, рацеи. Споры какие про книжные премудрости разные бывали, а теперь… Вот Карион Истомин какие вирши о царевне Софье Алексеевне писал, а гляди, на Букварь переметнулся. От Петра Алексеевича ни на шаг.
— А Букварь-то занятный, государыня-царевна. Лицевой — на каждую букву вещи нарисованы, стихи написаны.
— Вон уж ты у нас о книжках судить взялася, Фекла.
— Упаси Господи, царевна! Как можно! Всего-то и говорю, что занятно. Даже мне, дуре, все понятно и утешительно. Поглядишь — не забудешь. Повеселишься.
— Так и есть, веселое царствие у нас настало. А о государе Иоанне Алексеевиче никто и не поминает. Будто и нету такого на престоле.
— Слыхала, приглашал его Петр Алексеевич на свои застолья, да не охотник до них Иоанн Алексеевич. Вина не приемлет. Братец заставил пригубить, так замертво и свалился, праведник наш. Не по пути ему с этими разбойниками, нет, не по пути.
— Да вот и преосвященный государя-братца поучает, чтобы все заботы о державе Петру Алексеевичу передал, постам да молитвам предался. А ведь ничем его Петр Алексеевич не балует, ничем и не покупает.
— Скаред он, прости Господи, всем известно.
— Да владыка не внакладе. Петр Алексеевич всем подсказки дает, чтобы патриарха пощедрее дарили. Оно то ж на то ж и выходит.
18 марта (1692), на день памяти святителя Кирилла, архиепископа Иерусалимского, и мучеников Трофима и Евкарпия, святейший патриарх послал во благословение к боярыне вдове княгине Настасье Львовне Воротынской образ Богородицы Владимирской, что она боярыня поступилась в дом Пречистой Богородицы и святейшего патриарха в Московском уезде, в Горетовом стану село Куркино да деревню Барашкова с пашнею и с сенными покосы и со всеми угодьи и с крестьянскими дворы.