— Может, тогда нам с фряжского действа и начать — о пылкой любви маркиза и Алоизии, да без актеров что получится.

— Сами и будем вместо актеров. Лиха беда — начало. Да хоть сейчас на голоса попробуем, как отец Симеон показывал. Ты за маркиза, я за прекрасную Алоизию. Давай же, сестрица!

М а р к и з. О Боже!

А л о и з и я. Увы! больно мне!

М а р к и з. Что я вижу!

А л о и з и я. Что я слышу?

М а р к и з. О неповторимая красота!

А л о и з и я. О свирепый любви огонь!

М а р к и з. О, я вижу земной рай!

А л о и з и я. Я чаю ад в сердце моем!

М а р к и з. О, чтоб я был ограблен видения своего!

Ал о и з и я. О, чтоб я никогда не родилась!

М а р к и з. О любовь!

А л о и з и я. О честь!

М а р к и з. Я хочу приблизиться к вам.

А л о и з и я. Я хочу говорить с вами.

М а р к и з. Услышали бы вы мое томление.

Ал о и з и я. Узнали бы вы мое мучение.

М а р к и з. Простите, прекрасная герцогиня.

А л о и з и я. Простите, господин маркиз.

М а р к и з. Прошу тебя, пойми.

Ал о и з и я. Прошу, выслушай меня.

М а р к и з. Чего вы изволите?

А л о и з и я. Что вы говорить хотите?

М а р к и з. Я ничего.

А л о и з и я. И я ничего.

М а р к и з. Боже, какая мука!

— Видишь, видишь, Софьюшка, как ладно! А мы еще и царевен сестриц позовем, и комнатных боярышень. Да народу нам не стать занимать. Всех обучим. Платья себе устроим по немецким кунштам. Так нельзя носить, хоть в действах комедиальных попробуем. А там у Бога не без милости — глядишь, и у нас порядки меняться начнут.

— Это при братце-то, когда он Потешный дворец запретил? Гляди, Марфа Алексеевна, как бы нам всем в теремах не оказаться, под замками да запорами — от него всего дождешься. Отколь знать, с какой стороны ему ветер в уши дуть будет.

— Верно, верно говоришь, Софьюшка. Потому-то и следить за каждым его шагом надо, любимцев его улещать, слуг подарками баловать. Не больно мы с тобой богаты, а все подарочек-другой сыщем. Лишь бы рук не опускать, царевна-сестрица.

30 марта (1679), на день памяти преподобного Иоанна Лествичника, Иоанна Безмолвника и Зосимы, епископа Сиракузского, состоялось освящение церкви Григория Неокессарийского, что на Полянке, в присутствии царя Федора Алексеевича, всех царевичей и царевен.

— Князь Василий Арсланович Касимовский скончался, великий государь. Надобно теперь судьбу владений его решать. Будет уж, поди, на своей же земле будто бы и чужое ханство держать.

— Так думаешь, Никита Иванович. А как оно здесь взялося, на реке Оке-то?

— Дела давние, великий государь. Это еще при великом князе Московском Василии Темном царевичи Кайсым и Якуб, сыновья изгнанного из Орды хана Уллу Мухамеда, бежали из родных мест в Черкасские земли.

— Службы искали?

— Вернее всего, от своего брата Махмутека спасались. Он и отца их, и еще одного брата убил, и их бы не пощадил, так власти добивался. Московский князь им защиту дал, а спустя пару лет с собой в поход против Дмитрия Шемяки взял. Кайсыму цены не было. Клятву князю верно держал, со своими же татарами, как лев, бился. В битве под Галичем наголову разбил татарские отряды у реки Битюги. Вот чтобы оставить Кайсыма за Москвой, и дал ему Василий Васильевич Мещерский Городец.

— Ты сказал, князь, что Кайсым хана Уллу Мухамеда сын. Не того ли, что на Москву ходил и на Воздвиженке иноком слепым Владимиром Ховриным побит был?

— Того самого, государь. Дива тут никакого нет. Братья на разных сторонах дерутся, а уж отец с сыном и подавно. Иван III Васильевич с сыном Кайсыма, в крещении Василия, договор заключил, чтоб получать ему часть доходов с Рязанского княжества и еще ясак с мусульман, мордвинов и мещеряков.

— Это такое-то богатство!

— А ты послушай, послушай, великий государь. Богатство и впрямь немалое, да только владение Касимовским ханством великий князь Московский наследственным не сделал. Кого хотел, того по мере надобности им и награждал. Был здесь и сын Крымского хана Хаджи-Гирея, Hyp Даулет, и внук сибирского хана Кучума, и Симеон Бекбулатович, которого государь Иван Васильевич Грозный на царство российское венчал. Был после Симеона Арслан — он, никак, в год рождения твоего батюшки покойного скончался. Тогда и сменил его царевич Саид-Бурган, который лет двадцать назад православие принял, Василием Арслановичем стал. Почти полвека Касимовским ханством правил.