Шрифт:
– Куды, барышня?
– В небо! Видите? Видите, там звезда!
И в самом деле, в мрачном небосводе, прямо над дорогой, зажглась и ярко засияла путеводная звезда…
Их маршрут пролегал по торговым трактам Европы, вдоль побережья Балтийского моря. Дедушка Рене советовал ехать через Нарву к порту Ревель и предлагал передать письмо главному командиру Ревельского порта адмиралу Спиридову Григорию Андреевичу с просьбой посадить семью на один из торговых или военных парусных кораблей, курсировавших регулярно по Балтике с заходом в порт Амстердам. К 1765 году все военные действия в том районе давно были завершены, и морское путешествие казалось Рене Браамкампу безопасным и даже полезными для здоровья Джейн. Однако в семье не разделяли любви вице-адмирала к морю и предпочли воспользоваться наземным транспортом. Преодолев расстояние почти в тысячу верст и добравшись до Гданьска за двенадцать дней, путешественники были окончательно вымотаны бесконечной дорогой. Они понимали, что не проехали еще и половины пути до заветного Амстердама, и от осознания ситуации возникало сильное беспокойство. Путешествие давно не доставляло радости, а лишь приносило массу неудобств.
Анна Белль переживала, глядя на мать, которой дорога давалась сложнее, чем остальным. Когда утром они выехали из Гданьска в сторону Германии, Анна Белль решила что-нибудь предпринять…
Обратив внимание, что все задремали, девочка сосредоточилась на кучере и сделала несколько движений ладонями, словно посылая ему в спину поток теплого воздуха. Возница глубоко вздохнул и тут же уснул, сидя на козлах, ослабив поводья. Лошади свернули вправо, прямо в поле с колосившейся пшеницей. И колосья перед ними раздвинулись, открыв гладкую дорогу с красной глиняной поверхностью, по которой тарантас покатился плавно и почти без стука. Как только он преодолевал очередной участок пути, позади поле вновь сдвигалось с двух сторон, и никаких следов от колес экипажа не оставалось. Только что существовавшая дорога полностью исчезала под будущим урожаем. Навстречу попадались леса, овраги, холмы, ручьи и озера, а порой деревенские поселения с избами и подворьями – все это «расступалось» вправо и влево, позволяя тарантасу мчаться вперед по прямой линии.
Любые препятствия на пути раздвигались, будто части одежды при расстегивании молнии, а после пробега лошадей вновь соединялись. За экипажем на земле оставалась затянувшаяся рана без следа шрамов… Никто не обращал внимания на проносившийся экипаж. А не управляемые кучером лошади бежали по широкой и абсолютно гладкой дороге с видимым удовольствием, не подавая ни малейших признаков усталости.
Так продолжалось некоторое время, пока не появился город. Тарантас вновь выехал на проезжую часть, и кучер тут же проснулся.
Он осмотрелся по сторонам, приходя в себя после глубокого сна. Экипаж остановился на городской улице. Впереди стояли двое: человек в мундире и штатский в черном плаще. Они разговаривали по-немецки. Пассажиры тарантаса, тоже проснувшись, вышли размяться и поинтересовались у кучера, куда удалось добраться.
– Должно быть, это город Заворны. Мы, кажись, не больше двадцати верст отъехали из Гданьску, – неуверенно сообщил возничий.
– Странно. Почему все разговаривают по-немецки? – озадачился Модест Иванович.
Он остановил прохожую даму с зонтиком и задал вопрос. Та с видимым удивлением принялась отвечать, энергично жестикулируя. Вернувшись к тарантасу, он с нескрываемым изумлением объявил:
– Вы представляете, это Гамбург! Мы проехали почти девятьсот верст! Кто-нибудь может объяснить?..
От этого сообщения кучер вытаращил глаза и недоуменно поскреб в затылке. Джейн вопросительно взглянула на Анну Белль. Девочка потупилась, но мать продолжала смотреть на нее в упор.
– Ну мам! – промолвила Анна Белль извиняющимся тоном. – Я только немножко помогла лошадям…
– Анна! Что за нелепость!
Дочь, уклонившись от дальнейших объяснений, побежала к вознице и спросила, сколько верст от Гамбурга до Амстердама.
– Так ведь, барышня, я должен был еще в Польше остаться, – развел тот руками. – Там меня сменщик ожидал. Я по Европам не ездил… Ну, мне кажется, что верст четыреста еще осталось. Что теперя делать-то будем?
– Продолжим путь в Амстердам, – твердо сказала Анна Белль, – и будем там сегодня! Давайте сядем в карету, – предложила она спутникам, и взрослые подчинились, словно зачарованные ее уверенностью. В возбуждении глаза девочки горели каким-то необычным блеском, щеки ее порозовели, легкий ветерок трепал золотистые каштановые волосы. Она высунулась из окна экипажа и прокричала кучеру: – Трогай! Нам надо выехать за город на запад!
Кучер, как и остальные, не смог воспротивиться приказу.
– Я постараюсь вам объяснить, – обратилась девочка к матери и дяде Модесту, когда тарантас тронулся с места. – Ученый астроном Галилей понял, что Земля вертится – не только вокруг солнца, но и вокруг собственной оси. Движение это происходит по часовой стрелке, или с запада на восток. Поэтому мы видим, как солнце встает на востоке и заходит на западе, на самом деле оставаясь неподвижным.
– Что же из этого следует, Аннушка? – спросил Модест Иванович.
– А то, что Амстердам находится как раз к западу от Гамбурга. И чтобы попасть туда, мы можем либо двигаться сами, либо стоять на месте и пусть Земля провернется на восток под нашими ногами. Тогда мы окажемся в Амстердаме!
– Пустая фантазия, Анна! – воскликнула Джейн.
– Вовсе нет. Только надо будет потерпеть некоторое время. Скорость вращения Земли – двадцать шесть верст в секунду. Мы приготовимся к этому быстрому движению. И через пятнадцать секунд будем в Амстердаме… Вы же не хотите трястись в тарантасе еще шесть дней?