Казусы в колпаках топали за ними, хором выкрикивая одно и то же непонятное слово. Цеп подтолкнул Манка, и тут они достигли окна. Цеп заглянул – внутри бесновалась толпа, скачущая вокруг костра, разведенного прямо на полу. В огне что-то плавилось и шипело, пахло сгоревшим мясом. Цеп пошел быстрее. В следующем окне он увидел железный стержень на прямоугольной подставке, стоящий возле кровати. На кровати лежало тело, с головой накрытое одеялом. Цеп посмотрел вперед – Манок шел дальше, закрыв глаза; посмотрел назад – «Йохо… йохо… йохо…», голые казусы в колпаках топали следом, ритмично переставляя ноги, – и сунулся в окно. Кончики пальцев дотянулись до стержня, Цеп засопел, пытаясь подтянуть его ближе. Стержень качнулся, подставка звякнула. Цеп наконец ухватил стержень, засопел сильнее, продолжая тянуть. «Йохо… Йохо… Йохо…» – уже громче. Лежащий на кровати резко сел, одеяло упало с головы. То, что у него было вместо лица, повернулось к окну.

Цеп заорал так, что над корпусом поднялась стая каркающих ворон, дернулся, вытягивая в окно стержень.

«Йохо! Йохо! Йохо!» – Цеп решил, что семеро небесных казусов глюкнулись полностью. Они двигались, одновременно переставляя ноги, каждый держал руки на плечах идущего впереди, а тот, что шел самым первым, хлопал себя ладонями по бедрам в ритм шагам. Он смотрел на Цепа ничего не выражающими глазами, и Цеп вдруг увидел, что у остальных глаз нет. Первый вел их. Семерка в колпаках приблизилась, и тут обмотанные грязными бинтами культи высунулись в окно. Цеп отшатнулся, замахиваясь стержнем, и саданул железной подставкой по голове поводыря. «Йоааа!..» – крик оборвался, казус стал падать, следом один за другим рухнули остальные. Бросив стержень, Цеп развернулся и поспешил за ушедшим вперед Манком.

Что это так сияет? Не опуская каменный нож, теночка прищурился. Нежный свет лился из проема в стене. Нежный и очень яркий. Казалось, что проем окутан золотым облаком. Свет был привлекательным, Висотла решил, что лучшее слово для него – дивный. Разжав пальцы и выпустив нож, теночка повернулся к свету.

Скальпель упал на каталку возле лица Снули. Тот дернулся и затих, стараясь не привлекать к себе внимание. Снизу вверх он смотрел на лицо Ву, освещенное падающим сбоку ярким светом. Очень ярким – лицо было словно окутано золотым облаком, в котором кружились пылинки.

Ву повернулся и пошел от каталки к окну – Висотла пошел прочь от алтаря к проему. Снули изогнулся, провожая взглядом фигуру, окруженную ореолом пылинок, которых было так много, а свет так ярок, что они почти скрывали Ву; пылинки кружились золотыми блестками, свет становился ярче, он мигнул вокруг Висотлы – Снули увидел, как свет мигнул, пылинки разошлись пологом вокруг Ву, – сверкнула в последний раз и исчезла навсегда льдистая нить, и Вешуа разглядел холм у пронизанной солнечными лучами рощи, деревянный крест на холме, толпу людей и женщину в порванном платье – она сидела, поджав под себя ноги, и плела венок из роз.

Вешуа перешагнул через корень дерева – два ствола образовывали узкий проход, – встал, радуясь теплу. Тонкий звон, словно от серебряных колокольчиков, зазвучал невдалеке. Женщина подняла голову, глядя на него. Перед самым лицом Вешуа пролетела лесная птица, Снули увидел, как Ву поднимает ногу и шагает прямо на подоконник, увидел тень пролетевшей за самым окном вороны и услышал тонкий звон. Тонкий звон колокольчиков. Вешуа рукой отвел ветки с листвой – Ву отвел в сторону жалюзи. И пошел к вершине холма. Ву шагнул в окно. Пылинки закружились, и свет солнца вспыхнул в проеме, Снули вскрикнул, когда свет скрыл фигуру Ву, сзади кто-то вскрикнул, но тут люди что-то заорали Вешуа, порыв теплого ветра закружил пылинки вокруг Вешуа, солнечный свет ослепил Вешуа, и Вешуа шагнул в свет.

– Ена, слышишь? Я не могу сам, помоги!

…

– Ну пожалуйста!

…

– Почему ты не поешь?

…

– Ну Ена!

Десадо успел сделать еще два шага, когда дверь открылась. Он нажал на курок, но оружие лишь сухо щелкнуло – заряды закончились. В кармане лежала еще пара двузубцев; Младший попятился, оступился и покатился вниз по ступеням. В море серости боль стала вспышкой яркого света – он почти обрадовался, когда услышал хруст левой кисти, на которую упал всем телом.

Младший встал, кривясь от боли, глядя на длинную тощую фигуру.

– А Никотин?! – крикнул он. Пригляделся к лицу того, кто быстро спускался к нему, и побежал.

В очередном окне часть жалюзи была сорвана и валялась на подоконнике. Разглядев, что происходит внутри, Цеп сказал Манку:

– Давай сюда.

Они перелезли через подоконник и спрыгнули на пол. Ена не обратила на них внимания – она стояла, прислонившись к каталке, и теребила ремни на запястьях Снули. Цеп толкнул ее в плечо, Ена уселась на пол. Цеп принялся расстегивать ремни.

– Кто тебя положил сюда? – удивился Манок. Его все еще покачивало после путешествия вдоль стены, но он быстро приходил в себя.

– Этот… ну этот… – прохныкал Снули. Когда Цеп справился с ремнями, Снули слез с каталки. – Ву…

– Где он?

Снули вдруг громко заревел и, размазывая кулаками слезы, пошел к окну. Когда вверху раздались шаги, он даже не обернулся – привстав на цыпочки, высунулся в окно и посмотрел вниз. Пологий холм, пара чахлых деревьев, трава…

– А! – Он махнул рукой, отгоняя старую ворону, которая норовила сесть ему на голову. Сплошная зелень… Снули щурился, тер глаза, моргал, пытаясь разглядеть внизу тело, но не видел его.