Диодор сообщает некоторые подробности этого происшествия:

Согласно Плутарху, многие подозревали, что за убийцей стояла Олимпиада, а возможно, и ее сын. Пердикка — тот самый телохранитель Филиппа, который убил Павсания (и тем самым не позволил подвергнуть того допросу), был немедленно повышен в звании. Репутацию Олимпиады не улучшает и тот факт, что сразу после своего возвращения в Пеллу она приказала убить жену Филиппа Клеопатру и ее ребенка. Был ли Павсаний одним из заговорщиков или он действовал в одиночку, мы рассмотрим в одной из следующих глав, а пока просто отметим, что после смерти Филиппа страна оказалась на пороге гражданской войны.

Хотя официально Филипп ранее называл своим наследником Александра, многие представители македонской знати не были готовы принять его в качестве царя. Среди них были те, кто считал, что больше прав на македонский престол имеет старший сын Филиппа Арридей. Другие хотели бы видеть царем 23-летнего двоюродного брата Александра Аминту (официально именно Аминта считался наследником престола, однако в силу его малолетнего возраста Филипп считался регентом). Были среди аристократов и такие, кто считал, что Александр был одним из организаторов убийства собственного отца, поэтому они хотели бы сами взять власть. Но самую серьезную угрозу для Александра представлял Аттал. Кроме того что он был одним из самых влиятельных военачальников, Аттал теперь являлся и родственником царской семьи благодаря женитьбе Филиппа на его племяннице. Однако, когда случились эти драматические события, он и другой известный полководец, Парменион, находились далеко от столицы, в Южной Фракии. Впрочем, Аттал мог вернуться в Пеллу в течение двух недель, поэтому, если Александр хотел сохранить за собой македонский трон, ему следовало действовать как можно быстрее. И он знал, что сейчас судьба страны находится в руках одного человека — Антипатра. Антипатр командовал войсками, размещенными в столице, и после смерти Филиппа имел практически неограниченную власть в Пелле. Войска, находившиеся под его командованием, безгранично доверяли своему полководцу, и если бы он решил поддержать одного из претендентов на престол, то ему тут же была бы обеспечена поддержка целой армии. На следующий день после убийства Филиппа представители македонской аристократии встретились с Антипатром, чтобы обсудить кандидатуру будущего монарха, и он сделал свой выбор. Антипатр объявил воинам, что их новый царь — это сын Филиппа Александр.

Став царем, Александр первым делом приказал схватить Аттала. Однако для этого требовалось обеспечить поддержку еще одного полководца, находившегося на востоке со своей армией, — Пармениона. По всей видимости, Александру удалось с ним договориться, пойдя на определенные уступки. Во всяком случае, в течение нескольких последующих лет родственники Пармениона получили ряд ключевых постов: так, его сын Филота стал командующим конницей, другой сын, Никанор, получил командование над щитоносцами, а зять Коен стал командиром одного из подразделений фаланги. Александр отстранил Аттала от командования войсками и отправил в изгнание.

По сведениям Юстина, Александр одним махом избавился от всех представителей македонской знати, которым не доверял. Он пригласил их в качестве почетных гостей на похороны отца, а затем, собрав их всех вместе, обвинил в том, что это именно они организовали покушение на Филиппа. Александр приказал схватить всех и, как говорят, заявил, что во главе заговорщиков стоял его двоюродный брат Аминта, стремившийся вернуть себе трон, которого он был лишен в силу юного возраста. Аминту также схватили и очень скоро казнили.

Отныне положение Александра было прочным, никто не мог оспаривать у него трон, однако все это стало возможным только благодаря поддержке Антипатра. Чтобы обеспечить ее, Александр постарался как можно лучше вознаградить своего союзника и, собравшись в поход против Персидского царства, назначил того правителем Македонии и командующим всеми македонскими войсками в Европе. Таким образом, Антипатр стал вторым по значимости человеком после царя и в дальнейшем в течение одиннадцати лет поддерживал порядок в тылу, позволяя Александру претворять в жизнь его амбициозные захватнические планы. Совершенно точно, что Александр безоговорочно доверял Антипатру. И так было до последних недель жизни царя.

Все то время, пока Александр воевал в Азии, его мать Олимпиада оставалась в Македонии. Ее дружба с Антипатром продолжалась, причем она приобрела такой характер, что начались разговоры не только о том, что они любовники, но и о том, что Антипатр является настоящим отцом юного царя. Впрочем, каков бы ни был характер этих отношений, к 323 г. до н. э. они явно дали трещину, и Олимпиада с дочерью усиленно старались настроить против Антипатра македонское общество. У Плутарха читаем:

В конце концов Олимпиада принялась писать сыну письма с обвинениями в адрес Антипатра. Вначале Александр на них не обращал внимания, полагая, что они вызваны мелкими ссорами по незначительным поводам, однако, по мере того как в его характере все более проявлялись параноидальные черты, царь начал воспринимать слова матери значительно серьезнее. Плутарх пишет, что, получив от Антипатра письмо, в котором тот заявлял о лживости обвинений в его адрес и в свою очередь обвинял Олимпиаду в том, что она стремится захватить власть в Македонии, Александр заметил: «Антипатр не знает, что одна материнская слеза значит больше, чем тысячи подобных писем». И когда наконец летом 323 г. до н. э. в Вавилон прибыли сторонники Олимпиады с поддержкой ее требований, царь вызвал Антипатра к себе, чтобы в его присутствии разобраться во всем этом деле. Однако тот отказался приехать, сославшись на то, что ему требуется остаться в Европе, поскольку он опасался волнений в Греции. Вместо себя Антипатр направил в Вавилон своего сына Кассандра, чтобы тот объяснил причины его отсутствия и отверг все нападки Олимпиады.