Когда вернулся Пивоваров, в блиндаже было прибрано. Только в воздухе стоял сырой, банный дух. Березкин лежал тихо, спал. Пивоваров постоял над ним.

«А славное у него лицо,— подумал Пивоваров.— Этот уж заявлений не писал».

Его весь день тревожило пришедшее воспоминание о том, как он разоблачал лет пять назад своего товарища по двухгодичным курсам, Шмелева,— сегодня, когда стояло это злое, томящее и мучительное затишье, всякая ерунда лезла в голову, лез в голову и Шмелев, искоса глядевший с жалким и горестным лицом, слушавший, как зачитывалось на собрании заявление его друга-приятеля Пивоварова.

Около двенадцати часов ночи Чуйков позвонил по телефону, минуя командира дивизии, в полк, стоявший в поселке Тракторного завода,— его этот полк сильно беспокоил,— разведка доносила, что в этом районе идет особо упорное накапливание немецких танков и пехоты.

— Ну, как там у вас? — раздражаясь, сказал он.— Кто там у вас наконец полком командует? Мне Батюк сказал, что у командира полка какие-то воспаления легких, хочет его на левый берег переправить.

Ответил сиплый голос:

— Я командую полком, подполковник Березкин. Было немного, простыл, а теперь снова в порядке.

— Я слышу,— словно злорадствуя, сказал Чуйков.— Ты охрип сильно, так тебе немец даст попить горячего молока. Приготовил, имей в виду, зальет.

— Понял, товарищ первый,— сказал Березкин.

— А, понял,— проговорил с угрозой Чуйков,— так имей в виду, если вздумаешь отходить, я тебе дам гогель-могелю, не хуже немецкого молока.

Поляков уговорился с Климовым сходить ночью в полк, старику хотелось разузнать о Шапошникове.

Поляков сказал о своем желании Грекову, и тот обрадовался.

— Дуй, дуй, отец, сам немного отдохнешь в тылу, потом расскажешь, как они там.

— С Катькой-то? — спросил Поляков, сообразив, почему Греков одобрил его просьбу.

— Да их уж в полку нет,— сказал Климов.— Я слышал, командир полка их обоих в Заволжье откомандировал. Они уже, наверное, в Ахтубе в загсе расписались.

Поляков, старик зловредный, спросил Грекова:

— Может, тогда отмените или письмо от вас будет?

Греков быстро глянул на него, но сказал спокойно:

— Ладно, иди. Договорились.

«Понятно»,— подумал Поляков. В пятом часу утра они поползли ходком. Поляков то и дело задевал головой о крепление и ругал матерными уловами Сережку Шапошникова, его сердило и смущало, что он скучал по парню.

Ходок расширился, они сели немного отдохнуть. Климов, посмеиваясь, сказал:

— Что ж с тобой пакета нет, гостинчика?

— Да ну его, сопливого,— сказал Поляков.— Кирпич бы ему прихватить да кирпичом дать.

— Ясно,— сказал Климов.— Для этого только ты идешь, готов в Заволжье плыть. А может, ты Катьку, старик, хочешь видеть, безумно ревнуешь?

— Пошли,— сказал Поляков.

Вскоре они вылезли на поверхность, зашагали по ничьей земле. Кругом стояла тишина.

«А вдруг война кончилась?» — подумал Поляков и представил себе с удивительной силой свою комнату: тарелка борща на столе, жена чистит пойманную им рыбу. Ему даже жарко стало.

В эту ночь генерал Паулюс отдал приказ о наступлении в районе Сталинградского тракторного завода.

Две пехотные дивизии должны были войти в проломленные авиацией, артиллерией и танками ворота. С полночи огоньки сигарет краснели в сложенных ладонях солдат.

Над заводскими цехами за полтора часа до рассвета загудели моторы «юнкерсов». В начавшейся бомбежке не было спадов и передышек,— если на краткий миг в этом гремевшем сплошняке образовывалась щель, то она тотчас заполнялась свистом бомб, спешащих изо всех своих тяжелых железных сил к земле. Беспрерывный плотный грохот мог, казалось, как чугун, проломить человеку череп, сломать позвоночный столб.

Стало светать, а над районом завода по-прежнему длилась ночь.

Казалось, земля сама по себе извергала молнии, грохот, дым и черную пыль.

Особо сильный удар пришелся по полку Березкина и по дому шесть дробь один.

По всему расположению полка оглушенные люди ошалело вскакивали, понимая, что немец затеял новое, еще невиданное по силе, смертоубийственное хулиганство.

Застигнутые бомбежкой, Климов со стариком кинулись в сторону ничейной земли, где находились вырытые в конце сентября тонными бомбами воронки. В сторону ничейной земли бежали успевшие выскочить из заваливающихся окопов бойцы подчуфаровского батальона.