На следующий день пришла очередь не спать румынскому послу. 26 июня, в два часа ночи, ему вручили ультиматум, подкрепленный выдвижением группировки наших войск к границам Румынии.

Ввод советских войск в Румынию – один из главных источников нефти для вермахта – в разгар битвы с Англией был бы катастрофой для Гитлера. Он уже понял: Сталин никогда не уйдет оттуда, куда вошли его солдаты.

Как сообщил агент, Гитлер устроил истерику и проклинал Кобу.

Но пришлось ему заставить Румынию принять ультиматум. Правда, вместо всей Буковины Риббентроп упросил Кобу занять лишь ее северную часть. Коба согласился. На следующий день после принятия Румынией ультиматума наши войска вошли на приобретенные территории.

К сорок первому году мой великий друг восстановил почти всю империю Романовых. Оставалась одна Финляндия.

Такую плату взял Коба за свою странную слепоту.

Только в конце июня я сумел вновь увидеть его.

Коба смотрел в Кремле очередной подарок Гитлера – кинохронику о разгроме Франции. Я переводил.

Молодые волки на танках, распевающие фашистские песни. Все те же жесточайшие бомбежки крупных городов, десанты, низвергающиеся с неба. Торжество блицкрига во всей его красе.

Венцом была церемония подписания французами капитуляции, явно разработанная самим Гитлером.

В Компьене, под Парижем, где в Первую мировую войну французский генерал Фош заставил немецкое командование подписать позорные условия перемирия, находился музей Французской славы. В музее стоял тот самый вагон, где было заключено унизительное для немцев перемирие…

На экране вереница бронированных «мерседесов» въезжала в Компьен. Гитлер в сопровождении Геринга, Браухича, Кейтеля, Риббентропа и Гесса… Они выходят из своих автомобилей, рассматривают монумент: огромный меч победоносных союзников пронзает орла – германскую империю Гогенцоллернов. Гитлер читает вслух надпись на граните: «Здесь 11 ноября 1918 года была сломлена преступная гордыня германской империи, побежденной свободными народами, которые она пыталась поработить». Гитлер смеется в камеру. Отходит от монумента, всем своим видом показывая презрение.

Затем он и его свита входят в тот самый мемориальный вагон, куда уже доставили французов подписывать нынешнюю капитуляцию. Французы явно не ожидали такой великолепной постановки позора. Они подавлены, растеряны… И, сидя в кресле победителя – французского генерала Фоша, Гитлер принимает капитуляцию Франции.

После чего отправляется в завоеванный Париж. Осматривает Гранд-Опера, подъезжает к Елисейским Полям. Затем – остановка возле Триумфальной арки и могилы Неизвестного солдата… И конечно же Собор инвалидов, где Гитлер долго стоит перед саркофагом Наполеона. Растроганные слова в камеру: «Я всю свою жизнь мечтал посетить Париж. Не могу передать, как я счастлив, что моя мечта сбылась».

(Как сообщил мой агент, Гитлер провел в Париже всего три часа. Он сказал своему любимому архитектору Шпееру: «Когда мы закончим свои строительные планы в Берлине, Париж станет жалкой тенью. И тогда мы разрушим столицу презренных лягушатников».)

Просмотр окончился. Коба не произнес ни слова. Он был мрачен. Вместо истощающей войны с Францией – невероятно легкая победа Гитлера. Теперь ему оставалось добить одинокую Англию и стать абсолютным властелином Европы. После этого мы окажемся с ним один на один. Один на один с яростным Гитлером, возмущенным хитростями Кобы. Мой информатор писал мне: «Гитлер в бешенстве от аппетитов Сталина, он кричал: “Марксистский ублюдок нагло воспользовался нашей трудной ситуацией! Пока мы платим кровью и подвигами за новые территории, негодяй придумал получать их даром. Пусть забирает. Мы очень скоро вернем все это!”»

По окончании кинохроники я процитировал Кобе это донесение агента, опустив «ублюдка» и «негодяя». Он выслушал. Строго сказал:

– Гитлер – наш союзник, и никуда ему не деться от этого союза. На два фронта ему не справиться, а он хочет проглотить весь Запад. Как известно, Англия пока сопротивляется. Понятно? Все! Свободен!

Я опять не поговорил с ним о себе.

Между тем Кобе следовало насторожиться. Ибо после завоевания Франции неожиданно был предложен мир Англии. Гитлер объявил: «Я не вижу причин, по которым эта долгая война должна продолжаться. Мне было бы печально увидеть жертвы, которых она потребует».

Гитлер явно давал Англии возможность сыграть роль СССР перед войной с Польшей.

Но это означало, что роль Польши отводилась… нам?!

В это время агент сообщил: Гитлер не только заговорил о мире с Англией, он говорит об СССР как о своем последнем и главном враге… Он даже сформулировал: «СССР – это Клондайк нефти и хлеба, Англия – пустой ящик с дождем».

Я позвонил Кобе и попросил о срочной встрече. Коба снова принял меня в присутствии Берии. Я доложил о полученном сообщении.

– Твой источник, конечно же, английский шпион… – Коба молча походил по кабинету. – Гитлер никогда не заключит мир с Англией хотя бы потому, что Черчилль никогда не пойдет на это. Упрямый пьяница решил воевать до конца. Решительный империалист. Почитай вслух, Фудзи, – и он передал мне лист бумаги. Это был переведенный кусок речи Черчилля. – Читай! Читай вслух!

Я прочел:

– «Пусть мы сражаемся одни. Но здесь, в Лондоне, неприступном городе-крепости, окруженные морями и океанами, на которых царствует наш флот, защищенные мужеством и преданностью наших летчиков, мы неустрашимо ждем угрожающего нам нападения. Мы будем стоять до конца. Мы будем сражаться на подступах к нашей земле. Мы будем сражаться в полях, на улицах и в горах. Мы никогда, никогда не сдадимся».