– В натуре, очень смешно, последняя цепочка оборвалась, – ответил Дан, нахмурив брови и нервно растирая свой лоб кончиками пальцев. – Когда, говоришь, это случилось?

– Не знаю точно. Говорю же дня три назад. Ты чё, вправду ее что ли знал?

– Да не знал я ее вообще. Просто видел один раз, когда лежал в этой больнице с перемотанной башкой.

– О-о-о, вижу, здорово тебя жизнь потрепала за время, что я тебя не видела. А ты в больнице чё лежал-то с перемотанной головой?

– А-а… – отмахнулся Дан и снова ушел в себя.

«Нет, однако, прячься, не прячься от реальности, а она все равно существует. Хорошо, конечно, у Лерки живется! Прямо как у Христа за пазухой! Но распутать этот узел с демонами все равно надо до конца»

– Лер, мне надо в эту больницу все-таки наведаться. Оставил я там кое-что, когда выписывался.

– А может не надо, – пискнула Лерка, выражая слабый протест.

– Да ты не бойся. Никуда я не денусь, вернусь обязательно. Только заберу, что надо и назад.

– Ага, и опять тебя придется из речки вылавливать.

– Не придется. – Дан резко встал из-за стола и начал собираться.

– Ты чё, прямо сейчас и пошел?

– Да, раньше сядешь – раньше выйдешь.

– Ой, в данном случае мне кажется наоборот, что раньше выйдешь – раньше вляпаешься в дерьмо, как эта дурочка из больницы. Зачем ты туда поперся? Что ты там мог такого забыть, без чего нельзя обойтись.

– Надо и все. – Дан уже шел по улице, а Лерка семенила за ним следом, как сердобольная мамаша.

– Ты можешь мне объяснить, что случилось, или нет?

– Нет.

Они немного прошли в молчании.

– Куда ты идешь?

– Одного человека надо найти.

– Какого?

– Не твое дело.

– Я буду искать с тобой.

– Иди домой.

– Не пойду. Почему ты меня гонишь? Ты че меня совсем не любишь?

– Не люблю.

– Но ты же говорил!

– Ну и что?

– Ты жестокий человек.

– Знаю.

– Но я тебя все равно люблю.

– Знаю.

– Невыносимый!

– Пошла ты…

Лерка остановилась и заплакала, а он пошел дальше, даже не обернувшись больше ни разу.

«А счастье было так возможно…» – крутилось в голове у Дана, но он ничего с собой не мог поделать. Затихший ненадолго эфир, тот самый, что обладает разумом, снова ожил и снова тянул Дана куда-то в неведомое…

…Дверь открылась. На пороге стоял профессор.

– Здравствуете, молодой человек, у вас какие-то проблемы или вы ошиблись адресом?

– Да, у меня проблема, «доктор», очень серьезная проблема: я хочу снова стать нормальным человеком.

– У вас проблемы с психикой?

– Да, что-то в этом роде…

– Вы обратились не по адресу. Вам, молодой человек, нужен психиатр. Могу порекомендовать вам моего друга… – с этими словами профессор потянулся рукой к внутреннему карману своего пиджака.

– А, так этот Володя у вас на должности психиатра.

– Да, очень хороший специалист…

– Не сомневаюсь, профессор, в том, что ваш друг хороший психиатр, не сомневаюсь в том, что вы оба хорошие, просто гениальные теоретики. Однако глубоко сомневаюсь в том, что вы, господин профессор, хороший практик. Сомневаюсь, что вы отдаете себе отчет в том, что вы натворили, когда копались у меня в голове.

Профессор вел себя как-то странно. У Дана возникло такое ощущение, как будто профессор его не слышит, а если слышит, то не воспринимает всерьез. Взгляд у него был совершенно отсутствующий. Руки врача с тех пор, как Дан ушел из больничной палаты, так и висели плетьми. Профессор был похож на лунатика, который ходил, ходил по комнате, потом, подошел случайно к двери, открыл ее и вдруг проснулся, но еще не осознал, что с ним происходит. «Может быть, он до сих пор, как выразилась Влада, находится в трансе, а может быть, он только недавно узнал о ее смерти и окончательно расклеился. Да, трудно будет с ним общаться в таком состоянии»

– Может быть, вы все-таки разрешите мне войти? Обещаю, что не буду громко ругаться и топать ногами. Мне нужно просто выяснить кое-какие детали и все, потом я сразу уйду. Алле-е-е, вы меня слышите?

Профессор был в такой растерянности, что, казалось, вот-вот заплачет. Немного поколебавшись, он слегка развел руки в стороны и снова опустил.

– Проходите, – вздохнул он обречено и отступил в сторону, – я, правда… не понимаю чем и в чем могу быть вам полезен… но, тем не менее…

У Дана сложилось такое впечатление, что профессор, прежде чем сказать слово, обращается внутрь себя к какому-то суфлеру, спрашивая у него, что говорить дальше. Все это жутко не нравилось Дану, но уходить уже было глупо. «Столько времени и сил пришлось потратить на то, чтобы разыскать этого ученого лунатика, а теперь развернуться и уйти? Нет уж, дудки. Я выжму из него все»