— Спасибо, мистер, — сказала она.

Шеллингер тронулся вперед и быстро искоса взглянул на девчушку. Синие джинсы были рваными и мокрыми. В них ей, наверно, ужасно холодно и неудобно, но она не хотела подавать виду. Будет переносить все неудобства со стоицизмом, присущим этим горцам.

Однако она была явно напугана и сидела очень прямо, аккуратно положив руки на колени, отодвинувшись в дальний угол сиденья. Чего боится ребенок? Ну конечно же, вампиров!

— Тебе далеко ехать? — мягко спросил Шеллингер.

— Около мили с половиной. Только вон туда. — Девочка ткнула через плечо коротким толстым пальчиком. Она вообще была довольно толстенькой, гораздо более упитанной, нежели большинство здешних костлявых детей издольщиков. Со временем даже могла стать красивой, если только какой-нибудь неграмотный вахлак не угробит ее в ветхой лачуге замужеством и непосильной работой.

Шеллингер с сожалением начал маневрировать, наконец развернулся и поехал назад. Он упустит охотников, но нельзя же выбросить симпатичного ребенка посреди унылого бездорожья! Надо сначала отвезти ее домой. Да и все равно не удастся ничего вытянуть из этих необщительных фермеров с заостренными кольями и серебряными пулями в допотопных ружьях.

— А что твои старики тут выращивают — табак или хлопок?

— Они пока ничего не сажают. Мы только что сюда приехали.

— А-а. — Все понятно, вот почему у нее нет местного акцента. Если присмотреться, то девочка держалась с каким-то достоинством, которого он не замечал у здешних детей. — А не поздно гулять в такое время? Твои старики не боятся тебя так поздно выпускать, когда вокруг полно вампиров?

Девочка поежилась:

— Я… Я осторожная, — наконец сказала она.

«Эге! — подумал Шеллингер. — Вот тебе и человеческий аспект». Как раз то, о чем разглагольствовал Рэндалл. Испуганная маленькая девочка, но настолько любознательная, что может подавить страх и выйти из дома, чтобы посмотреть, что происходит в этот вечер. Он пока еще не знал, как именно использует идею, но его журналистский нос уже начал принюхиваться. Здесь что-то было — тот самый колоритный человеческий аспект сейчас бесстрашно сидел у него на красном кожаном сиденье.

— А ты знаешь, кто такой вампир?

Она удивленно посмотрела на него, опустила глаза и стала изучать сложенные на коленях руки в поисках слов.

— Это… это такой, кому нужны люди вместо еды. — Запнувшись, девочка помолчала. — Так, да?

— Пожалуй. — Отлично. Устами младенца. Доверься ребенку, и он подскажет свежую точку зрения, не испорченную книжными предрассудками. Надо обязательно это использовать: «Люди вместо еды». — Считается, что вампир — это человек, который будет бессмертным, то есть не умрет, до тех пор, пока он питается кровью и жизненными силами живых людей. Единственный способ убить вампира…

— Здесь нужно свернуть, мистер.

Он повернул автомобиль на проселочную дорогу. Она была раздражающе узкой; удивленные мокрые сучья хлестали по стекам, лениво царапали крышу машины. Иногда с верхушек деревьев лилась скопившаяся там вода.

Шеллингер припал лицом к лобовому стеклу, пытаясь расшифровать картинку, состоявшую из коричневой грязи среди сорной травы, которую выхватывали перед ним из темноты фары.

— Ну и дорога! Твои старики действительно начинают с нуля!.. Так вот, единственный способ прикончить вампира — это с помощью серебряной пули. Или еще можно вбить кол ему в сердце и похоронить в полночь на перекрестке. Именно так собираются поступить сегодня ночью те люди, если поймают его, — Он повернулся, услышав, как девочка глубоко вздохнула. — Что такое? Тебе эта идея не по душе?

— Я думаю, это чудовищно, — сказала она с чувством.

— Почему же? Или ты считаешь — живи и дай жить другим?

Девочка подумала над его словами, кивнула, улыбнулась:

— Да, живи и дай жить другим. Живи и дай жить. В конце концов… — Она опять затруднялась подобрать нужные слова. — В конце концов, некоторые люди ничего не могут поделать с тем, какие они. Я хочу сказать, — она очень медленно, очень задумчиво произносила слова, — например, если человек вампир, то что он с этим может поделать?

— Это серьезный аргумент, детка. — Шеллингер снова принялся рассматривать дорогу, — Тут одна беда: если ты веришь в такие вещи, как вампиры, то не веришь, что они хорошие, ты веришь, что они отвратительные. Те люди в деревне, которые утверждают, будто троих детей убил вампир — или что-то там с ними сделал… они его ненавидят и хотят уничтожить. Если существуют такие вещи, как вампиры, — не забывай, я сказал «если», — тогда, по самой природе, они делают такие ужасные вещи, что годится любой способ, чтобы избавиться от них. Понимаешь?