Марам ощущала, как ее тянет к нему — словно магнитом, против воли.

— Если ты так хочешь меня, ты получишь желаемое, — сказал Амджад у ее уха, его жаркое дыхание будоражило ее чувства.

Резко вскрикнув, она обернулась. Она жаждала обнять его руками за шею и поцеловать в губы, но Амджад схватил Марам за плечи, препятствуя ее намерению:

— Но при одном условии.

— Все что угодно! — выдохнула она.

Он крепче сжал ее плечи и тихо произнес:

— Ты еще не знаешь моего условия…

Марам извивалась, пытаясь высвободиться из его рук.

— Ради тебя я согласна на все. — Поняв, что Амджад не позволит ей себя поцеловать, она успокоилась и выдохнула: — Назови свое условие. Только поторопись.

Услышав ее мольбу, он растянул губы в удовлетворенной улыбке:

— Скажи мне, как именно ты меня хочешь.

Она вздрогнула:

— Я уже говорила.

— Ты наговорила мне кучу сентиментальных эвфемизмов. Я желаю услышать откровенные подробности.

Она положила на его ладони свои дрожащие руки:

— Я хочу целовать каждый дюйм твоего тела. Я желаю почувствовать тебя внутри себя. Я хочу наслаждаться каждым мгновением близости… Я жажду, чтобы мы были раскрепощенными и забыли о предрассудках. Я хочу ощутить всю силу твоего настроения, страсти и одержимости. Я буду наслаждаться каждой секундой, проведенной вместе с тобой…

Чем дольше она говорила, тем сильнее он сжимал ее плечи.

В тот самый момент, когда Марам решила, что Амджад вот-вот прижмет ее к себе, он ее оттолкнул. С открытым ртом, недоумевая, она уставилась на него. Амджад обошел кровать. Затем, двигаясь преднамеренно медленно, будто подчеркивая всю серьезность действия, он провел над кроватью воображаемую линию.

— Если ты пересечешь эту линию, у тебя не будет пути назад. Я дам тебе все, что ты хочешь. И я сполна буду наслаждаться тобой. Только вот… как бы тебе не пожалеть о своем решении…

— Стараешься меня запугать? — прошептала она.

Он уперся кулаками в кровать и наклонился вперед, с жадностью глядя на Марам:

— Тебе лучше отказаться от своей затеи, пока не слишком поздно.

Она гневно ухмыльнулась:

— Как бы тебе не пришлось испугаться самому, принц Трусишка!

Амджад встал и выпрямился:

— Я буду очень страстным, если ты не передумаешь. — Он провел рукой по своей мускулистой груди и животу, затем опустил ладонь ниже. — Так что ты решила?

Она уперлась коленом в кровать, от желания ее всю трясло.

— Зачем мы говорим о такой ерунде?

— А если это не ерунда? — спросил он и повторил ее движение.

Марам встала на кровать обоими коленями:

— Неужели ты не понял, что я тебе доверяю?

Он последовал ее примеру:

— Неужели ты нисколько во мне не сомневаешься?

Она коснулась горячей ладонью хлопковой простыни, поверхность которой показалась ей чуть ли не наждачной бумагой.

— Дело в том, что я доверила тебе свою жизнь дважды. Я здесь, в твоем распоряжении, и ты заставил меня чувствовать себя настолько защищенной, насколько это возможно. По-моему, я не могу тебе не доверять, тебе так не кажется? Я тоже дважды рисковала ради тебя жизнью. Ты думаешь, это пустяки? Считаешь, что я недостаточно тебе доверяю? А мне почему-то кажется, ты сделаешь все, чтобы завоевать мое доверие.

Он прикоснулся пальцами к простыне так осторожно, словно к волосам или коже Марам.

— Ты знаешь многое из того, что неизвестно мне. — Он поднял глаза и посмотрел на нее в упор. — Я не имею ни малейшего представления, что со мной произойдет, когда я к тебе прикоснусь, или хуже того — в тот момент, когда ты прикоснешься ко мне…

Упершись обеими руками в матрас, Марам стала осторожно подбираться к «запретной линии», прочерченной в воздухе Амджадом.

— Расскажи мне, что ты знаешь. Как ты меня хочешь? Только с откровенными подробностями. Пожалуйста!

— Ты уверена, что готова? — спросил он. Она кивнула, и пряди волос упали ей на грудь. — Я хочу признаться тебе, принцесса Харам: все прошедшие ночи я мечтал о тебе. Я понял, насколько ты опасна. И я бы продолжал удерживать тебя на расстоянии, но ты мне этого не позволила… — Он тоже оперся на обе руки. — Если ты сейчас мне отдашься, я не оставлю тебя в покое до тех пор, пока не утолю сексуальный голод, который испытывал… четыре года.

Марам задрожала всем телом:

— И в чем дело? Я уже сообщила тебе, чего хочу.