– БЕЛ!
– он в последнем усилии все же вырывается и на мгновение приникает к зеленой стене, бешено царапая ее ногтями. Жадно смотрит на задумчиво раскачивающуюся фигурку и едва не кричит от радости, когда она, наконец, поворачивает голову и с недоверием всматривается в белеющее за перегородкой, жутковато знакомое, но сильно искаженное лицо.

– Бел! Бел! Вернись ко мне... пожалуйста, не уходи, Бел!

Она почему-то хмурится, но все-таки подходит на шаг ближе.

– Бел!
– с невыразимым облегчением выдыхает он, чувствуя, как одновременно с этим чужие пути немного ослабевают.
– Бел, я виноват! Я знаю! Но я не хотел тебя задеть! Слышишь, не хотел! Я люблю тебя, Бел! Больше жизни, сильнее свободы... люблю, Бел... пожалуйста, возвращайся... мне без тебя тяжело...

Он измученно прижимается вспотевшим лбом к прохладному стеклу, с безумной надеждой следя за тем, как она медленно подходит ближе. Как откладывает куда-то в сторону свои драгоценные клинки. Как снова хмурится, пристально рассматривая его лицо и будто бы даже не узнавая. Как странно прищуриваются ее позеленевшие глаза, в которых начинает проступать нешуточное раздражение. А затем... когда его сердце едва не выпрыгивает из груди... она останавливается напротив и с неодобрением качает головой.

– Ну и что ты на этот раз с собой сотворил?

– Бел...
– упрямо шепчут в ответ его онемевшие губы.
– Вернись, Бел.

– Зачем?

– Ты нужна мне...

– Не сейчас, пожалуй. И ты был прав: я вам мешаю.

– Это не так!
– тихо стонет его уставшее от сомнений сердце.
– Я был зол... я сказал глупость!

– Тем не менее, ты все равно прав, - пожимает она плечами и собирается отвернуться. И видя это, что-то в нем взрывается дикой болью. Из горла сам собой вырывается тихий рык, пальцы сжимаются в кулаки, больно раня кожу неожиданно удлинившимися ногтями, лицо искажается настоящей мукой, а из широко раздувающихся ноздрей вдруг выстреливает яркое алое пламя.

– БЕЛ!
– на изумрудную стену внезапно обрушивается яростный удар.
– Нет, Бел! Не уходи!

– Что такое?
– внезапно нахмуривается она, следя за тем, как по преграде змеятся опасно длинные трещины.
– Таррэн, ты чего? Что с тобой не так? И что именно ты пытаешься сделать? Это же сон... просто сон. Не злись, пожалуйста. Все образуется.

Не слушая, он с ненавистью обрушивает на проклятое стекло удар за ударом, с мстительной радостью подмечая, как оно начинает дрожать и болезненно выгибаться, будто стремясь уйти от его бешеного напора. И он почти справляется, почти побеждает в этой тяжелой борьбе... но потом вдруг видит ее лицо и, вздрогнув, опускает занесенную руку.

А она с неожиданной болью смотрит почти в упор. Странно нахмурившись, словно не веря, до крови прикусив губу, нервно сжав пальцы на вороте своей коротенькой куртке. Ее лицо снова бледно и сильно напугано: его яростью, внезапной вспышкой гнева, поистине безумной ненавистью к проклятой перегородке. Однако в прекрасных глазах стоят слезы. И боль. Боль за него. За его муку. Его рвущееся на части сердце. Его мечущееся в клетке сознание, для которого не было в этот миг ничего важнее.

– Господи... Таррэн, что ты с собой сотворил?!

– Прости меня, Бел, - горестно шепчет он, так же внезапно прекращая биться и неотрывно глядя на нее сквозь толщу неподатливого стекла.
– Пожалуйста, прости... и вернись... я не хочу жить без тебя... мне это не нужно... не уходи... останься... пожалуйста, не уходи!!!

И тогда что-то вдруг ломается в ней. Что-то подозрительно громко хрустит в сковавшем его зеленом льду. Он даже понять не успевает, что именно, но внезапно чувствует, что полностью свободен. А почувствовав, с тихим вздохом облегчения обнимает свою потерянную душу, ради которой прошел и Портал, и Отречение, и даже смерть. Все, что угодно, прошел бы. Только бы знать, что она по-прежнему его любит.

– Таррэн...
– у него сладко дрогнуло сердце, когда маленькие руки ласково погладили разметавшиеся по плечам черные волосы.
– Безумец... какой же ты все-таки безумец... сам же знаешь: без меня тебе будет легче. Не надо будет за мной следить. Не надо сомневаться, гадать или бояться, что обо мне узнают.

– Без тебя мне нельзя, - хрипло шепчет он, крепко обнимая ее гибкое тело.
– Я не хочу так, Бел. Больше - не хочу. Это меня убивает.

Она слабо улыбается.

– Я всегда рядом.

– Прости...

– За что?!

– Я тебя обидел, - он жадно зарывается в ее волосы и с наслаждением вдыхает их неповторимый запах.
– Я не хотел, малыш. Я не собирался все портить. Я просто...

Она укоризненно качает головой.

– Каким же ты иногда бываешь глупым. И как быстро забываешь, что меня на самом деле очень трудно обидеть. Ну, скажи: разве я когда-то злилась на такие пустяки? Разве обижала тебя несправедливым ворчанием? Разве делала больно лишь для того, чтобы отомстить?