Людмила сама испугалась своих мыслей. Куда она хочет влезть? Зачем искать опасных приключений?

– Затем, что я хочу знать, за что убили моего мужа, – сказала она твердо, но голос все равно предательски дрогнул.

К вечеру возле элитного дома на Кирочной остановился скромный потрепанный «Опель». Из него вышел кавказец средних лет с ярким пластиковым пакетом в руках, помахал скучающему охраннику и вежливо поздоровался.

Если бы дежурил Сергей, дело неминуемо обернулось бы скандалом, но в этот день на вахте стоял Виталий, он вышел из своей будки и сухо проговорил:

– Чего надо, дядя? Сам видишь, какой дом. Здесь у тебя ничего не купят. Шел бы ты от греха подальше!

– А я, дорогой, ничего и не продаю. Я вчера сюда дэвушку привез, очень красивую, так она у меня в машине шарфик меховой забыла. Ты ей передай… – И водитель протянул Виталию свой пакет.

Тот заглянул внутрь и хмыкнул:

– Шарфик! Ну, ты и тундра, дядя! Это называется не шарфик, а палантин! Между прочим, больших денег стоит! Красивая, говоришь, девушка?

– Вах! Очень красивая! Глаза зеленые, волосы золотые…

– Это я знаю, про кого ты говоришь. Да вот она как раз и едет, так что ты, дядя, сам ей отдашь…

Действительно, к дому подъезжала элегантная дамская машина, за рулем сидела зеленоглазая блондинка, в которой пожилой водитель узнал свою вчерашнюю пассажирку. Правда, сегодня она выглядела совсем не так, как накануне – в простой неприметной курточке и грубом свитере домашней вязки.

– Здравствуй, красавица! – Кавказец шагнул к машине.

– Дядя Сурен! – обрадовалась Людмила и затормозила. – Долго жить будете, я вас как раз вспоминала.

– А я не просто так, ты не подумай, – заторопился Сурен, – я тебе твою вещь принес, по-вашему – балантин, а по-моему – меховой шарфик! Ты вчера его в машине у меня забыла! – И он протянул девушке пакет.

– Ой, спасибо, дядя Сурен! – Людмила вылезла из своей машины, повернулась к охраннику. – Виталик, приглядишь за моей машинкой? Я на такси поеду.

– Нет проблем, Людмила Михайловна!

Людмила села в машину Сурена, прихватив мужскую куртку.

– Куда едем? – осведомился водитель.

– А вы, дядя Сурен, помните, где высадили того пассажира, который у вас забыл эту куртку?

– Отчего не помню? Конечно, помню! У дяди Сурена голова пока что работает! Возле ресторана я его высадил, на Московском проспекте. На букву «П» называется… то ли «Пилястр», то ли еще как…

– Ну, вот отвезите меня туда.

– А тебе зачем, красавица?

– Надо, дядя Сурен!

– Вах, красавица, если надо – отвезу, только нехороший этот ресторан! – Водитель покачал головой. – Такой девушке, как ты, совсем там не место!

– Я туда не развлекаться еду, – коротко заметила Людмила, и армянин замолчал, видно, понял, что дело у нее серьезное.

– Дядя Сурен, – спросила через некоторое время Людмила, – а вы того пассажира, что куртку потерял, хорошо запомнили?

– Запомнил, а как же, – солидно кивнул водитель, – у меня работа такая, что все запоминать нужно.

– Что он за человек, как думаете?

– Если честно тебе сказать, то дрянь человек, ничего в нем хорошего нету, – ответил Сурен, – пьяный был, и не то чтобы сильно, до машины своими ногами дошел. И все болтал по дороге, хвастался, какой он крутой, какие люди ему доверяют. Я не больно слушал – неинтересно, да еще у него каша во рту, много букв не выговаривает… Я оттого и не видел, что он куртку забыл, что смотреть на него неохота было…

Через полчаса они подъехали к ресторану, расположенному недалеко от Московских Ворот.

Назывался ресторан «Пиастр», но то буква «И», то буква «А» гасли, и название приобретало какое-то странное и двусмысленное звучание. Перед самой дверью вполголоса разговаривали два подозрительных типа.

– Вах, не надо тебе сюда ходить! – повторил водитель. – Нехорошее место! Нехорошие люди!

– Дядя Сурен, мне всю жизнь говорили, что мне надо, а чего не надо. Теперь я сама буду это решать! – С этими словами Людмила накинула на голову капюшон чужой куртки, выбралась из машины и направилась к дверям ресторана.

– Но я тебя здесь подожду! – проговорил ей вслед водитель.

Людмила вошла в ресторан и огляделась.

Дядя Сурен был прав: это и впрямь было не слишком приятное место. Большинство посетителей ресторана составляли бледные, изможденные личности с красными, лихорадочно блестящими глазами. Некоторые из них были неестественно возбуждены, то и дело беспричинно смеялись и слишком громко говорили, другие, наоборот, выглядели полусонными и подавленными. Между столиками прохаживались вульгарные девицы в немыслимо коротких юбках и с запредельным макияжем. Они подсаживались то к одному клиенту, то к другому и о чем-то вполголоса говорили.