А так как Гришке в ту пору было всего семь лет, то незаметно он перебрался и на чужую территорию.

Родительская спальня встретила вечером хозяев такой ярчайшей феерией красок – впечатлительный Гришка изобразил недавний фейерверк в честь Дня города, – что несчастная мама впала в ступор. Добрые полчаса встревоженный папа не мог добиться от нее ни слова.

Все усугублялось тем, что в квартире совсем недавно сделали ремонт! Капитальный. Собственными силами. И большей частью работать родителям приходилось ночами.

А когда ж еще?

Не отпуск же брать!

Отцовский ремень быстро дал понять юному дарованию, что стены в родительском доме – это не страницы в его альбоме для рисования. Маленький Гришка подобным внушениям внял, но… Краски полюбил на всю жизнь.

Казалось бы, за семь лет вполне можно привыкнуть к чему угодно, но куда там!

Гришкину «мазню» папа принципиально не признавал. Абстракционизм, по его твердому убеждению, – просто легкая возможность морочить честным людям головы, скрывая свою бездарность. Вот если у Гришкиного дружка, Сереги Ильина, есть какие-то способности, то он и пишет нормально…

Так что из дома Гришка выбрался лишь к часу дня. И то под уважительным предлогом прогулки с бессовестным Тимкой.

А до часу ему пришлось сидеть в своей комнате. Гришка старательно таращился в учебник по математике, делая вид, что усиленно занимается.

Да еще под бдительным присмотром нешуточно рассердившегося папы!

К самому сушковскому особнячку ребята подобраться даже не пытались. Не хотелось «светиться».

По счастью, этого и не требовалось. Контейнеры с мусором находились прилично в стороне. Рядом с девятиэтажным жилым домом и целой группой старых кирпичных, давно облупленных пятиэтажек.

Сушковский контейнер, по словам Лизы, вынесли сюда же. И найти его оказалось легко. Он выделялся среди своих собратьев новизной и яркой синей окраской. Вот только он оказался практически пустым. В отличие от остальных.

На дне валялся лишь раскуроченный пластиковый пакет, в таких обычно выбрасывают пищевые отходы.

Друзья мрачно переглянулись – задача усложнялась. Старинная кукла исчезла, наверное, окончательно. А ведь каждый из них в глубине души надеялся найти ее именно здесь. Хотя рыться в мусоре…

Б-р-р-р!

Один Тимка не разделял отвратительного настроения. Щенок был счастлив: он обожал прогулки! И помойка маленькому Тимке ужасно понравилась.

Столько восхитительных запахов!

Лена разочарованно отошла от контейнеров с мусором и толкнула хмурого Лапшина в плечо.

– Что дальше будем делать, стратег?

Тимка, только что самозабвенно обнюхивающий грязную жирную тряпку, мгновенно насторожился. Поднял голову и предупреждающе зарычал.

Гришкиных ближайших друзей он конечно же знал отлично, но позволить обижать хозяина не мог.

Все же породистая собака! Воспитание, инстинкты, генетическая память…

Дина хихикнула:

– Ты с Гришкой т-теперь поостор-рожнее! Р-разорвет ведь Тимыч, не з-забывай о нем!

Лена смерила Тимку, припавшего на передние лапы и скалящего острые зубки, презрительным взглядом.

– Пусть только попробует! Живо зубов недосчитается! – И, повернувшись к Лапшину, крикнула: – Ну?!

Тимка захлебнулся от возмущения и злобно гавкнул. И впервые его лай не был щенячьим. В нем вдруг прорезалась какая-то басовитость. Тимка сам удивился странным звукам и ошеломленно открыл пасть.

Гришка довольно захохотал. Наклонился и благодарно потрепал своего нежданного защитника за загривок. Потом обернулся к Лене.

– Потише давай. Не зли Тимку. И учти – ему лишь три месяца!

– И что? – раздраженно посмотрела на щенка девочка.

– То! Это же не пудель, а доберман, соображать надо! С ним лучше не ссориться. Через полгода Тимка с теленка вымахает, чтоб ты знала!

На теленка Тимка пока походил мало, но после слов хозяина залаял еще басовитее. Будто что понял. И взгляд его круглых темных глаз ласковым сейчас не назвал бы никто.

Лена вздохнула.

– Ладно. Сам знаешь, я против него ничего не имею, Тимыч мне даже нравится. Смешной. Вот только что нам делать дальше?