– Ложитесь!

Степанова покорно легла. И продолжала допытываться, как нравится Ирине вакханалия старой французской феминистки.

– Помолчите! Три минуты помолчите! – потребовала Ирина, приставляя фонендоскоп к груди Марии Петровны.

Сердце у пациентки действительно было здоровым, стучало на зависть.

– О чем вы говорили? – деловым тоном поинтересовалась Ирина, подошла к столу и принялась писать в карточке.

– Ведь это еще умудриться надо шито-крыто все обставить. – Степанова одевалась. – Ай да Марлиз! Была у женщины в душе пустыня, а она вырастила на ней цветущий сад, наполнила жизнью каждый день своего существования.

– Враньем она их наполнила, – заметила Ирина, продолжая писать.

– Почему?

– Потому что врет всем – своим любовникам пятикратно. Детям и внукам врет, а знай они правду, перестали бы ее уважать. Себя обманывает, закрывает глаза на то, что ведет себя как попрошайка, у которого нет денег на обед, и он под благовидными предлогами по знакомым шатается, подкармливается. Все это у нормального человека вызывает брезгливость. Потому и надо прятать, скрываться, врать и барахтаться в болоте лжи.

– В тебе говорит возрастная зависть.

– Какая зависть? К кому? К вам, свихнувшимся на сексе старушкам, которые в нем допинг ищут, крови молодой? К вашим любовникам? Да они в лучшем случае используют вас. В худшем – представляют собой генетически негодный материал. Забирайте их себе, общество только спасибо скажет. Медаль выдаст, как санитарам леса, за то, что уводите из оборота бракованных особей. Вот такая биология, Мария Петровна. Не пытайтесь втянуть меня в дискуссию, предмет ее мне совершенно неинтересен. Как и ваш моральный облик, давно испорченный. Ставим точку и возвращаемся к проблемам вашего здоровья.

– Опять хамишь? Моралистка, значит? Это от незрелости и дамской глупости. Скулы от тоски не сводит? Чему поклоняешься: десяти заповедям, моральному кодексу строителя коммунизма или цитатнику Мао? И все-таки ты мне нравишься. Опыта чувств у тебя, конечно, нет. Парниковое создание с зачатками мыслишек.

– Не могу ответить вам взаимностью. Вы мне решительно не нравитесь как личность.

– И не надо. Я привыкла к тому, что люди меня с первой встречи воспринимают в штыки. Зато потом привязываются и любят неземной любовью.

– Слышала о ней от своих коллег.

– Давай, давай, иронизируй.

– Ну что вы! У меня с юмором плохо, это у вас замечательно! Только вам в голову могла прийти оригинальная идея вместо мочи сдать в лабораторию яблочный сок.

– Распознали-таки? И на том спасибо! Анализаторы хреновы! А тебе не надоело строить из себя железную леди? Заржаветь не боишься? Кроме железа есть еще и другие металлы, более благородные. Алюминий, например, уж не говорю о золоте.

– Золотая, конечно, вы сами.

– Точно, высшей пробы штучный товар. Во-первых, у меня голова варит: ни в школе, ни в институте никто быстрее меня задачки не решал, знания впитываю, как новая губка мыльную воду. Во-вторых, у меня отсутствует инерция мышления, и чужую волю, заповеди, правила и всякую прочую дребедень пропускаю через сито интуиции и понимания ситуации. В-третьих, я живу сердцем и чувствами, а они у меня высокоразвитые.

– И все же очевидно, что основное ваше качество – скромность. Как говорится, никто не похвалит, если сам…

– Скромность только девушек на выданье украшает. Но согласна! Согласна, я с тобой разболталась и все время почему-то выпячиваю свои сокрушительные достоинства. Такое впечатление, что хочу тебе понравиться. На кой черт ты мне нужна?

– Действительно, на кой?

Мария Петровна не успела ответить, зазвонил телефон. Она сняла трубку, несколько секунд слушала, потом протянула трубку Ирине:

– Тебя.

– Спасибо! Алло! Здравствуйте, Евгений Владимирович! Да, это я отменила диагноз доктора Стромынской! Да, это я направила больного в стационар! Да, это больной не моего участка! – Ирина все повышала и повышала голос. – Потому что человек с двухсторонним воспалением легких неделю приходил в поликлинику и сдавал анализы. Он уже еле ползал. Не мое дело? Рентген? Качество наших рентгеновских снимков ниже всякой критики! И это не мое дело? Я лечу своих больных. Не кричите на меня! Разбирайтесь!

Ирина бросила трубку на рычаг, закусила губу, уставилась в потолок, как человек, желающий успокоиться.

– Втык от начальства получила? – спросила Мария Петровна. – Стромынская – это та, что по шпаргалкам людей лечит?

– Она поставила диагноз – аппендицит и дала направление в хирургию. Там бы никому в голову не пришло проверять легкие, потому что мы исключили пневмонию, потому что лейкоцитов в крови тьма и потому что больной крайне плох. Его бы экстренно прооперировали, он бы умер прямо на операционном столе, в лучшем случае через день…