Но интересно все-таки, откуда у Евгения нашлись деньги и на модные обновки сыну, и на магнитофон, и на оплату услуг домработницы. Почему же до сих пор были только классические сто рублей в месяц и ни копейки больше? Этот вопрос не давал Анне покоя весь вечер, пока она довольно бестолково тыкалась по квартире, пытаясь навести предварительный порядок, а потом прилегла: шов все-таки давал о себе знать.

Когда в замке повернулся ключ, она не без труда поднялась и вышла в переднюю встретить мужа. Вместе с ним в прихожую влилось облако совершенно незнакомых запахов: то ли вкусной еды, то ли дорогих напитков, то ли всего вместе в смеси с каким-то парфюмом. Увидев жену, он вздрогнул, как если бы для него это было огромным сюрпризом.

— Слушай, прости, я забыл, что тебя сегодня выписывают, — произнес он, касаясь мимолетным поцелуем ее лица где-то в области переносицы. — Ну, как ты?

— Как положено, — ответила Анна. — Ползаю вот по квартире потихоньку. На кухне пирог, могу чай подогреть.

— Спасибо, я сыт, — рассеянно сказал муж. — Шурка дома?

— Естественно, — с некоторым изумлением ответила Анна. — А где ему быть в такое время?

Евгений пожал плечами:

— Мало ли, парень взрослый уже. Просто музыки не слышно.

— Я попросила его надеть наушники. Кстати, откуда такой дорогой магнитофон?

— Из магазина. Можно мне пройти помыть руки? Или ты так и будешь держать меня в прихожей?

Меньше всего это походило на радостную встречу любящих супругов. Конечно, для Анны была не новость, что ее супруг, мягко говоря, скуп на нежности, но не до такой же степени! С соседями — и то вежливей обходится.

— У тебя неприятности на работе? — спросила она, когда Евгений, переодевшись в домашний костюм, появился на кухне.

— С чего ты взяла? Скорее наоборот. Но об этом мы с тобой попозже поговорим.

— О чем, об этом?

— О моей работе. Точнее, о моей зарубежной работе.

— А что, есть положительные сдвиги?

— В общем, да… Но об этом после. Скажи пожалуйста, что за операцию тебе делали?

— Ты мог поговорить об этом с лечащим врачом, — слегка побледнела Анна.

— Я поговорил с медсестрой, этого было достаточно. Аборт с осложнениями, так ведь?

Анна лишилась дара речи. Откуда он вообще взял такой диагноз.

— Какой аборт, Женя? Мы с тобой несколько месяцев не спали…

— Я не единственный мужчина на свете.

Как всегда в экстремальных ситуациях в Анне словно включался ироничный наблюдатель со стороны, четко фиксировавший все происходящее и не дававший впасть в элементарную истерику.

— Ты себя-то слышишь? — с огромным спокойствием спросила она. — Ты понимаешь, в чем меня обвиняешь? Причем на ровном месте, да еще в первый мой вечер дома.

— Я узнавал, что только в подобных случаях женщина не может больше иметь детей, поскольку лишается необходимых для этого органов.

— Возможно, я не в курсе. А ты хочешь еще детей?

— Нет, — быстро ответил Евгений. — Но еще меньше хочу быть обманутым идиотом.

— Так не будь им, — пожала плечами Анна. — Аборт — это плод твоей фантазии. А детей у меня действительно больше не будет.

— Потому что ты больше не женщина?

«Пресловутая врачебная тайна, — с горечью подумала Анна. — Конечно, он побеседовал с какой-нибудь милосердной сестричкой, обаял ее, и та все выложила. Ей-то все равно. Предупреждал ведь меня профессор, ну, и что толку?»

— Молчишь, — с удовлетворением констатировал Евгений. — Значит, так оно и есть.

— На все остальные женские функции это не влияет, — тихо сказала Анна.

— Возможно. Но мне не хотелось бы иметь дело с выпотрошенной куклой.

Анне показалось, что ей дали звонкую пощечину. Она машинально вытащила из пачки мужа сигарету и неумело прикурила. Даже не закашлялась, как это обычно бывает с теми, кто курит впервые. Просто ничего не почувствовала. Было только предельно ясно, что после всего этого прежние отношения между ними вряд ли восстановятся. Так что если он действительно уедет на пару лет за границу… Хуже ей от этого не станет.

Евгений, кажется, понял, что перегнул палку и постарался дать задний ход:

— Прости. Я вовсе не хотел тебя обидеть. Ну, что я могу поделать, если у меня такое ощущение?

Анна пожала плечами.

«Придержать его при себе, — подумала она. — И вообще думать, прежде чем что-нибудь говорить. Хотя… он всегда был такой, с чего ему вдруг меняться? Просто я этого не замечала».

«Или не хотела замечать, — вмешался ехидный внутренний голос. — Лишь бы все было тихо и гладко, а выяснять отношения, скандалить — фи! Мадам всегда была выше этого».