Эта часть дворянства поставила заслон буржуазной государственности «справа», а затем консолидировалась как враг советского порядка. Выступая против проекта реформы начального образования (части общего плана столыпинской реформы), предводитель правых в Государственной Думе Н.Е. Марков обращался к помещикам: «Ваши имения, ваша жизнь будет висеть на волоске, когда воспитанные в ваших безбожных школах ученики придут вас жечь, и никто вас защищать не будет».

Помещики, не примирившиеся с перспективой потери их собственности, верно поняли вектор, направление хода событий уже летом 1917 г. Часть их радикализовалась быстро, и в их среде сложилась доктрина мщения. Это важная идеологическая предпосылка гражданской войны. Вот прокламация одного из помещичьих союзов, изданная в мае 1917 г. (опубликована в газете «Дело народа» в августе 1917 г.). Она начинается словами: «Будущие пролетарии — русские землевладельцы, — соединяйтесь!»

В заключение в прокламации сказано:

С середины 90-х годов XIX в. «миры» крестьян и помещиков стали быстро расходиться к двум разным полюсам жизнеустройства: крестьянство становилось все более «общинным», а помещики — все более капиталистами. Крестьяне строили «хозяйство ради жизни» с ориентацией на самообеспечение, а помещики — «хозяйство ради прибыли». И вот— Советская власть с ее декретами и национализацией земли, с дележом поместий или, в лучшем случае, превращением их в «показательные хозяйства».

Надо сказать, что фобии дворянства и буржуазии, их преувеличенные страхи перед грядущими изменениями социального порядка, которые и привели к катастрофе Гражданской войны, во многом были следствием культурного разрыва элиты с массой трудящихся. Помещики, буржуазия и пресса мифологизировали намерения и установки крестьян. Так, непонимание сущности вопроса о земле в крестьянской России и консерваторами, и либералами, и социалистами-западниками стало нашей национальной бедой. Тогда, да и сейчас, городской обыватель считает, что крестьяне России желали «отнять землю у помещиков». Это совершенно ошибочный стереотип. С момента реформы 1861 г. крестьяне вовсе не требовали и не желали экспроприации земли у помещиков. Они понимали национализацию как средство справедливо разделить землю согласно трудовому принципу, чтобы и помещикам оставить, но столько, сколько он может возделать своим трудом. Например, М.М. Пришвин решил жить в своей усадьбе и трудиться на земле— и ему оставили его «трудовую норму» в 16 десятин пашни.

Антибуржуазность и органов рабочего самоуправления (фабзавкомов), и сельских советов была порождена не классовой ненавистью, а именно вытекающей из мироощущения общинного человека ненавистью к классовому разделению, категорией не социальной, а культурной. Фабзавкомы, забиравшие после февраля рычаги управления в свои руки, предлагали владельцам фабрик стать «членами трудового коллектива», войти в «артель» — на правах умелого мастера с большей, чем у других, долей дохода (точно так же, как крестьяне в деревне, ведя передел земли, предлагали и помещику стать членом общины). В.И. Ленин писал об организованном в рамках фабзавкома рабочем: «Правильно ли, но он делает дело так, как крестьянин в сельскохозяйственной коммуне» [188, с. 86].

В условиях революционной разрухи деятельность фабзавкомов была так очевидно необходима для предприятий, что владельцы, в общем, шли на сотрудничество (67 % фабзавкомов финансировались самими владельцами предприятий) [26] . Как писал печатный орган Центрального союза фабзавкомов «Новый путь»: «при этом не получится тех ужасов, той анархии, которую нам постоянно пророчат… Отдельные случаи анархических проявлений так и остаются отдельными». В августе-сентябре 1917 г. стали частыми случаи взятия фабзавкомами управления предприятием в свои руки. Это происходило, когда возникала угроза остановки производства или когда владельцы отказывались выполнять те требования, которые фабзавком признавал разумными. В случаях когда фабзавком брал на себя руководство фабрикой, отстраняя владельца, обычно принималось постановление никаких особых выгод из этого рабочим не извлекать. Весь доход после выплаты зарплаты и покрытия расходов на производство поступал в собственность владельцев предприятия [188, с 55]. И всякое согласие представителей бывших привилегированных сословий находило отклик.

Вопрос о земле был не только экономическим и его невозможно было разрешить исходя из рационального расчета — речь шла о мировоззрении. Две части общества существовали в разных системах права и не понимали друг друга, считая право другой стороны «бесправием». Такое «двоеправие» было важной своеобразной чертой России. Как говорят юристы, на Западе издавна сложилась двойственная структура «право — бесправие», в ее рамках мыслил и культурный слой России начала XX в. Но рядом с этим в России жила более сложная система: «официальное право — обычное право — бесправие». Обычное право для западника кажется или бесправием, или полной нелепицей. Эту ошибку пытались объяснить народники, говоря о сохранении в среде крестьянства основ старого обычного права — трудового. Право на землю в сознании крестьян было тесно связано с правом на труд.

М.М. Пришвин записал в дневнике 27 декабря 1918 г.:

Надо считать несчастьем России тот факт, что главные политические и философско-политические течения начала XX в., оттеснившие на обочину народников, следовали евроцентристским представлениям о человеке, собственности, хозяйстве. Не понимая мировоззрения крестьян, они невольно углубили общественный раскол, придали ему характер поистине религиозного конфликта.

Комментарий из XXI в.: демократия и диктатура пролетариата. Когда из нашей нынешней жизни смотришь на историю русской революции, вроде бы простые и заученные вещи начинают выглядеть совершенно по-иному. Ведь многие вещи мы не осмысливали и не пытались понять, а именно заучивали.

Сегодня встало, как камень из песка, противопоставление «диктатура пролетариата — демократия». Мол, советский строй стоял на диктатуре пролетариата, и это было ужасно, а теперь у нас демократия, и мы почти счастливы. Иногда, правда, уточняют, что то была диктатура не пролетариата, а большевиков. Но это мелочи. Ведь кто такие большевики, если, как говорят, были поголовно уничтожены все дворяне, буржуи, священники и «справные крестьяне»? Те же пролетарии города и деревни [27] .