Шрифт:
– Значит, это по факту – безболезненная смерть?
– Да нет же!
– Ты видел хоть одного человека, которого забрали из кармана?
– Я и не должен был видеть.
– Хоть один такой случай знаешь?
Никита не ответил.
Тогда Влад послал коня вперед и догнал Яшку. Поскольку наездники с Яшкой не разговаривали (Мишане было не до бесед, Таня выдерживала характер, а Игорек побаивался Тани), то вниманию Влада Яшка был только рад.
– Яша, что тебе сказали про карман? – спросил Влад. – Нас туда поместят вместе с лошадьми?
– Конечно!
– Значит, они там поместятся?
– Должны поместиться. Влад, ты нас больше с толку не сбивай. Рамер сказал – другого способа нет, понимаешь?
– Яша, они ведь не нас спасают. Они какую-то свою историческую неприкосновенность от нас спасают.
– Ну и что?
Кавалькада вышла из леса.
– Теперь уже недалеко, – сказал Лео. – Зона смещения – возле усадьбы, где самый верхний пруд. Интересно, почему хроноклазм всегда с водой увязывается, и карман тоже обязательно воду захватывает?
– Не обязательно, – возразил Рамер. – Вода – проводник, это все знают, но вот Карасайский хроноклазм – там-то воды нет, одни горы. Или Яранский…
– Яранский – это водяная жила. Уже доказано. Там их две, одна под другой. А Марсельский? Там вообще море. И в обе стороны работает консеквентно…
– Там не только в море дело! Гарленд приводит графики…
– Смотрите! – воскликнул Влад. – Ведь усадьба сгорела!
– Точно, – согласился Рамер. – Она и должна была сгореть. Теперь хоть известно, когда это случилось. Но хозяина успели вытащить.
Черный силуэт уцелевших стропил четко рисовался на фоне ночного неба. Луна как будто застряла в них, и от этого делалось жутковато.
– Что датчики? – спросил, подъехав к Рамеру, Никита.
Рамер отцепил от портупеи пульт с двумя крошечными экранами.
– Пульсация в норме, – сказал он. – Пик близок. Часа не пройдет, как карман откроется.
Влад оглядел артистов.
Вид у них был жалкий. Игорьку дали солдатскую шинель, Тане – армяк; надо полагать, Никитин. Мишаня поверх искалеченного гусарского костюма кутался в какое-то старое одеяло, Яшка отстегнул вальтрап и завернулся в него. Влад покачал головой и назло холоду расправил плечи, подтянулся.
Под ним был Серый – конь, комичным образом повторявший его собственный характер: спокойный, но упрямый, если в дурную башку вступит какая блажь – топором ее оттуда не выбьешь. Влад похлопал его по шее и послал по косогору вверх – к сгоревшей усадьбе. Никита, забеспокоившись, поехал следом. Вид у них был странноватый: едут рядышком рядовой четвертого конноегерского армии Бонапарта и фантастический гусар несуществующей армии…
– Влад, оттуда ничего нельзя брать, – предупредил Никита.
– Я и не собираюсь.
За то время, что Влад не видел усадьбы, возле нее случилось побоище. Надо думать, крестьяне всё же напали на французских пехотинцев, и вилы оказались ненамного хуже винтовок. Никита, увидев, что на широкой белой лестнице, ведущей под портик с колоннами, непременную принадлежность российской барской архитектуры, лежат тела, прогулялся зеленоватым лучом фонарика по ступеням. Влад узнал огромного парня, у которого отнял тесак, узнал попа, отца Онуфрия. Немало их полегло – и врагов прихватили они с собой на тот свет немало…
– Мотря… – позвал Влад. – Мотря!..
Девушка не отозвалась.
– Влад, им уже не поможешь, это война, – заговорил Никита. – Они должны были погибнуть…
– Ты совсем идиот? – спросил Влад. – Это же наши! Мотря!
Он соскочил с Серого.
– Ты что? – удивился Никита.
– Надо же их хоть похоронить.
– Потом похоронят.
Влад обошел все тела, каждому из крестьян заглянул в лицо: нет, мертвы, безнадежно мертвы. Тогда он вскочил на Серого и поскакал к оранжерее, Никита – за ним.
– Вот только сунься, – пригрозил Влад, прыгая прямо в мягкую рыхлую землю и увязнув в ней по щиколотку. – Вот только сунься, – повторил он, отыскав лопату и выставив округлое острие перед собой.
– Ты не имеешь права вмешиваться!
– Имею!
– Я не позволю тебе, потому что…
– Не позволяй.
Влад привязал Серого и с лопатой на плече пошел к сгоревшей усадьбе. Никита подумал – и помчался докладывать Рамеру и Лео. Этого-то Владу и было нужно.
Пока агенты контроля не прискакали все втроем, он успел разоружить мертвых французов и забросить добычу далеко в кусты шиповника. Потом он выбрал подходящее место посреди цветника и принялся копать братскую могилу. Размеры наметил – два на шесть.