(пропущена страница)

«Лешенька сказал, что я не сдержала слово и взяла с собой «гер». Ребята тщательно осмотрели мои веревки, но дырки от новой вмазки не было, да и не могло быть. Я не брала с собой «гер», а то, что я видела…»

(текст обрывается, следующая сохранившаяся запись не имеет отношения к путешествию на Сейд-озеро)

Из дневника Вероники Пономаревой. Обнаружен при обыске в ее квартире на Гольяновской улице, сильно поврежден при пожаре, собственность королевского архива Великого Дома Людь. Не предназначен для свободного доступа.

– Зачем ты напомнила мне эту историю?

Пустой шприц лежал на раковине рядом со вскрытой ампулой. Вероника стояла перед зеркалом ванной комнаты, и все ее внимание было приковано к глазам. Ее огромным, прекрасным, черным… Нет, уже далеко не черным. Совсем не черным глазам. «Стим» залил их тяжелым золотом, залил полностью, поглотив и зрачки, и радужную оболочку, и белки. Это зрелище пугало и завораживало одновременно, удивляло и наполняло энергией.

«Как называлась та массивная скала?»

– «Подошва Кадаф»! – Слова слетели с языка прежде, чем Вероника осознала смысл вопроса. – Что это значит? Почему я так сказала?

«Ты должна понять, что мы были вместе всегда. Но между нами была дверь. Запертая дверь».

– А «стим» – это ключ?

«Ты повернула ключ в замке. И, если захочешь, можешь открыть дверь».

– И что тогда?

«Подумай о Лешеньке».

– Что?

«Представь себе нашего любимого».

Вероника сосредоточилась, вызывая в памяти образ друга, его высокий лоб, кудрявые волосы, полуулыбку… Новая, еще неведомая, но уже все более и более знакомая сила забурлила в теле девушки. Поверхность зеркала залил золотистый свет.

– Он пришел.

Белые одежды, крылья за спиной…

«Если ты не откроешь дверь, он всегда будет уходить обратно».

Вероника вздрогнула, и в зеркале вновь отразилась ее обнаженная фигура.

– Что я должна сделать?

«Постарайся вспомнить».

– Вспомнить?

«Как это было на озере. Почувствуй свою истинную суть».

Девушка задумчиво накрутила на палец длинный черный локон.

– Я должна измениться.

«Внешность – это только первый шаг».

– Но обязательный.

Вероника решительно взяла в руки ножницы и срезала прядь волос. Затем еще одну и еще… Каких-то несколько часов назад ей показалась бы дикой сама мысль избавиться от густых, блестящих волос, но теперь они только уродовали ее в сочетании с новыми, золотыми глазами. Покончив с длинными прядями, девушка взяла бритву, не маленькую, свою, с пластмассовой ручкой, а острую, как дамасский клинок, опасную бритву отца, намылила голову и стала осторожно убирать остатки волос.

«Я красивая».

Вопреки ожиданиям кожа на голове оказалась не белой, как это можно было предположить, а такой же смуглой, как на всем остальном теле. Казалось, волос на голове никогда и не было, и девушка просто сняла парик.

– Нам нужны печати.

Какие печати? Почему она это произнесла? Слова слетели с губ сами собой, но голос явно обрадовался:

«Умница! Вспомни, мы уже видели их!»

Перед глазами Вероники появились бронзовые таблички, покрытые замысловатыми письменами.

– Я знаю, у кого они.

«Мы сумеем их получить?»

– Думаю – да.

Девушка стряхнула в раковину последние волосы и посмотрела в зеркало. Странно, но новый облик не был ей непривычен. Напротив, красивая форма черепа в сочетании с золотыми глазами будила какие-то смутные воспоминания. Даже не воспоминания, а образы. Чужие образы, но знакомые до боли.

И придающие еще большую уверенность в собственных силах.

Вероника не спеша приняла душ, смыв с себя остатки волос, завернулась в махровое полотенце и вышла из ванной.

– Чтобы добраться до печатей, нам потребуются деньги.

«Они должны быть здесь».

– Я знаю.

Пономаревы всегда держали в квартире наличные, но где именно, девушка не знала.

«Постарайся сосредоточиться…»

– Не мешай!

Вероника прикрыла глаза, и перед ее внутренним взором предстала освещенная легким золотистым сиянием квартира: шкафы, серванты, белье на полках, одежда на плечиках, старые фотографии в альбоме… Девушка видела все, и эта способность уже не вызывала у нее удивления.

Деньги были спрятаны во внутренний карман убранной до зимы дубленки отца. Вероника вытащила небольшую пачку купюр, пересчитала – ровно тысяча – и улыбнулась.

– Нам везет!

О том, каким образом она будет оправдываться перед родителями, девушка даже не задумалась.

«Мы сумеем получить печати?»

– И печати, и «стим».

«Очень хорошо! Нам нужно много «стима»!»

Вероника бросила деньги на стол, взяла телефон и набрала знакомый номер:

– Алло, Валюсик? Миленький, приветики, как у тебя делишки? Можем увидеться сегодня?