– Аштаг кареллиош! – провозгласила приободрившаяся девушка и заняла место жреца.

Пламя покинуло пиалу и синим облаком поднялось к потолку. Вероника почувствовала идущие от него морозные волны и едва не вскрикнула от радости: все идет как надо!

– Нанн руаббат, Нанн клон кашир!

Девушка ощущала, что холод, подаренный ей дыханием ледяного вихря, вот-вот подберется к сердцу, но она не собиралась прерывать открытие Врат из-за такой мелочи. Пламя под потолком превратилось в золотистое облачко.

– Нанн дор мук-кирдар Азаг-Тот хколлен!!

Облако превратилось в дождь, и в тот момент, когда его золотые капли упали на пол, побелевший рисунок врат Нанна заполыхал синим пламенем.

«Получилось!»

– Наши миры соединились! Договором своего рода! Ключом Нанна! Подписью Великого Господина! Я приказываю Вратам распахнуться!

Пламя, пляшущее на символах врат, взметнулось до потолка. Бронзовые таблички запылали золотом. Свечи Сторожевых Башен распустились синими цветами и сомкнули круг, образовав огненную изгородь по линии, начертанной белой мукой. И пронзительный холод гиперборейского пожара сковал открывающего жреца. Ледяные стрелы вонзились в сердце Вероники, синее пламя охватило покрытую инеем девушку, и маленькие кристаллики стали… не таять и впитываться, нет, они стали вгрызаться в тело, острыми краями продавливая себе дорогу внутрь, разрывая ткани, смешиваясь с кровью…

Морозный костер Азаг-Тота пожрал мозг Вероники. Все, что было важным: воспоминания, мечты, Лешенька… все провалилось в безразличную бездну, наполненную синим огнем. Девушка громко закричала и упала навзничь, прижимая тонкие руки к пылающей холодом голове.

И только одна мысль пронзила ледяной кошмар:

«Я просыпаюсь!»

– Ур-р! – Нерг коротко всхрипнул, и Ктулху резко, но в то же время вполне дружески дернул за уздечку, не позволяя саранче встать на дыбы.

– Ты уже все забыл, старина? – пробормотал погонщик рабов, успокоительно похлопывая Нерга по тяжелым пластинам. – Когда-то тебя было не пронять заурядной магией. Помнишь, как ты рвался через «кольца саламандры»?

Огромные фасеточные глаза саранчи виновато взглянули на хозяина.

– Давай, старина, вспоминай свою доблесть, – пробормотал Ктулху. – Очень скоро она нам понадобится.

Они стояли во внутреннем дворике замка Кадаф, в центре круга, очерченного белой пшеничной мукой – один Азаг-Тот знает, где добыл ее Носящий Желтую Маску, – пронзаемые потоками холодного, пропитанного магией ветра.

– Время приближается! – возвестил Носящий Желтую Маску, внимательно глядя на мраморное небо Глубокого Бестиария. – Приготовься!

Ктулху быстро опустился на колени и коснулся рукой черного оникса Кадаф:

– Пусть меня защитит твоя ненависть, Великий Господин!

Стены замка задрожали и стали покрываться синим инеем, ледяной ветер внутри круга обезумел вконец – ярость, с которой он терзал погонщика рабов и его саранчу, могла разрушить горы.

Но что такое холод для гиперборейца? Для того, в чьих жилах течет проклятие Азаг-Тота?

Над кругом возникло нежное золотистое сияние.

– Врата открываются!

Ктулху вскочил на Нерга и бросил последний взгляд на Носящего Желтую Маску, длинная фигура которого расплывалась за пределами круга. Перед тем, что предстояло совершить погонщику рабов, их старая вражда стала вдруг мелкой и бессмысленной. Продолжится ли она в будущем? Неважно. Сейчас они сидели в одной лодке, и Носящий Желтую Маску доказал это, отдав Ктулху часть своей крови: отправляющемуся в неизвестность погонщику рабов сила была нужна больше.

– Надеюсь, я увижу, как Великий Господин вплавит твою гнилую плоть в священные стены замка! – крикнул Ктулху.

Носящий Желтую Маску не умел смеяться, не обладал чувством юмора, но в его ответных словах погонщик рабов впервые за много веков уловил шутливый тон:

– Я заставлю тебя сожрать свой грязный хвост на глазах Великого Господина!

На глазах Великого Господина! Они действительно были в одной лодке. Ктулху взмахнул рукой. Носящий Желтую Маску пошатнулся, он отдал погонщику рабов почти всю свою кровь, но все-таки ответил прощальным знаком гиперборейцев.

– Помни, что ты должен сделать!

И золотистое сияние полностью поглотило Ктулху.

– Да хранит тебя ненависть Азаг-Тота!

Пламя, пылавшее на символах Врат Нанна, внезапно погасло, и в центре вычерченного на линолеуме прямоугольника появился маленький бугорок мелкой черной пыли, окутанный призрачным золотистым сиянием. Пыль тонкой струйкой проникала в комнату откуда-то снизу, но интенсивность этой струйки постоянно возрастала, превратив бугорок сначала в горсть, а затем – в горку. Золотистое свечение пронзительной звездочкой сконцентрировалось над Вратами, и пыль начала вихревое движение вокруг нее, постепенно слипаясь в плотный черный кокон, вбирающий в себя не только золотое сияние, но и порывы ледяного ветра, гуляющие внутри обозначенного мукой круга, и синее пламя изгороди, образованное лампами Сторожевых Башен.