– В склянке действует мерное заклинание. Она сама отмеряет необходимое количество препарата и фиксирует остаток.

– И сколько здесь сейчас?

Настоятель наклонился к бутыли и прошептал несколько слов.

– Сто двадцать четыре целых и пять десятых миллилитра, – ответил приятный женский голос. – Что-то ты зачастил за своей отравой, Динамус.

Настоятель покраснел, Бога хмыкнул и отвернулся.

– У вас задействовано не простое мерное заклинание, – ровным голосом констатировал Гуго.

– Ну и что? – окрысился эрлиец. – Мы вплавили в склянку духа. Так надежнее.

– А что за банду ты сюда приволок? – поинтересовался голос.

– Я бы не хотела выслушивать оскорбления от этой бутылки, – громко произнесла Красава.

– Это что за истеричка?

– Духи в Темном Дворе такие же… гм… несдержанные, как и их создатели, – заметил де Лаэрт.

– Зато надежные, – проворчал Бога.

– Вы не могли бы говорить тише? – осведомилась склянка. – У меня ужасная мигрень. Динамус, ты уже девяносто два года обещаешь налить в меня не такую гадость, как Золотой Корень.

– Радость моя, давай вернемся к этому вопросу позже, – попросил покрывшийся пятнами настоятель.

– Склянка, кто последний брал Золотой Корень? – громко задал вопрос Гуго.

– А где «пожалуйста»?

Теперь начал багроветь рыцарь.

– Сесиль, дорогая, – елейным тоном произнес эрлиец. – Скажи мне, пожалуйста, кто последний брал Золотой Корень?

– Сам же и брал, – язвительно ответила склянка. – Или совсем с памятью плохо?

Отец Динамус вздохнул и вытащил из шкафа большую книгу.

– Здесь мы фиксируем каждую операцию с Золотым Корнем: сколько взято, что изготовлено, кому продано.

– Подписи клиентов есть?

– Разумеется. Можете проверить у них и у Сесили.

– Проверим. – Гуго взялся переписывать имена клиентов.

Отец Динамус демонстративно взглянул на часы и снова вздохнул.

– Сто двадцать четыре с половиной миллилитра, – повторила Красава. – Значит, расход с начала года составил двести семьдесят пять с половиной миллилитров. Многовато.

– Обычно ажиотаж начинается к осени, – объяснил настоятель. – Но в этом году клиенты зачастили в начале весны. В любом случае к концу декабря у нас останется два-три миллилитра.

– И что вы с ними сделаете?

– Уничтожим в присутствии представителей Великих Домов.

– Все правильно.

Красава задумчиво посмотрела на склянку и повторила:

– Сто двадцать четыре с половиной миллилитра.

– Двадцать два литра, – вздохнул Монастырев. – Чуть больше.

– И сколько денег нам стоило его производство? – хмуро спросил Крысаулас.

Геннадий Прокопьевич промолчал.

Они стояли на складе готовой продукции, в подвале складского комплекса, и мрачно разглядывали коробки с ампулами. Двадцать две коробки без этикеток. Двадцать два литра «стима». Больше двух миллионов в оптовых ценах. Два миллиона! А на производство этого количества наркотика было затрачено меньше двухсот тысяч, включая затраты на исследования.

– Уничтожить товар? – угрюмо осведомился Адольфус.

Крысаулас потер переносицу. Уничтожить и забыть. Вот первое, о чем он подумал, узнав о ЧП и особенно изучив пленку. Но теперь пришло время тщательных раздумий – наломать дров всегда успеем.

Да, побег подопытных – это прокол, но больших проблем Езас Раймондович не видел: беглецы вряд ли сумели понять, где находится фабрика, а обычную полицейскую проверку складской комплекс выдержит. И не одну. С другой стороны, возможности, которые проявили подопытные, поражали воображение. Взлом двери, уничтожение охраны с помощью молний и огненных шаров, скорость перемещения – все это произвело на Крысауласа сильное впечатление. Монастырев уверен, что это результат действия «стима», а если так, то подобный стимулятор может стоить колоссальных денег. Денег намного больших, чем заурядный наркотик, пусть даже и вызывающий привыкание только к себе самому. Езас Раймондович еще не мог оценить перспективы, но масштаб вполне улавливал: такой стимулятор потянет на миллиарды. Готов он играть по таким ставкам?

– Геннадий Прокопьевич, у вас есть выводы по произошедшему? Хотя бы предварительные?

Монастырев снял очки и задумчиво поджал губы.

– «Стим» ускоряет идущие в организме процессы, отсюда быстрота перемещения и сверхчеловеческая сила. Он как бы выводит человека на грань возможного.

– А молнии? А шары?

– Не знаю, – развел руки Монастырев. – Кажется, мы сумели разбудить скрытые резервы организма.

– Экстрасенс хренов, – пробормотал Пукос.

– Да, экстрасенс! – вскинулся Монастырев. – Вы видели молнии? Вы видели, как эти люди взломали дверь? Вы можете это объяснить?