— Ну, мама, собирайся! Пошагали!

Затопал грубыми башмаками по полу, хлопнул посильнее дверями, затопал по крыльцу, прохрустел камешками по дворовой дорожке. А за оградой, за двором разулся, да и стал на цыпочках возвращаться к дому.

Девушка в шубке, Айша, на эту хитрость-то здесь и поддалась! Она и впрямь решила: в домике никого нет. Вылезла из норки, скинула шубку, держит её под мышкой, идёт из кухни в комнату. По пути веник с собой прихватила, хотела уборкой заняться.

Но старушка за шубку да за руку Айшу — хвать! — и кричит сыну:

— Абду! Абду! Вот она — волшебница! Вот! Да посмотри, какая она красавица! Такие красавицы приходят, наверное, только с неба!

Абду — дверь нараспашку. И так в двери и застыл. Потом даже поклонился и говорит ей благодарно, негромко:

— Спасибо тебе, прекрасная волшебница… Спасибо за всё…

А девушка Айша отвечает:

— Ну что вы, добрые люди! Ну что вы! Какая я волшебница! Я самый обыкновенный человек. Волшебная у меня только шубка, вы отдайте мне её…

И рассказала Айша старушке и её молодому сыну про свою беду-историю, и старушка сказала:

— Не надо тебе, милая Айша, эту шубку снова надевать. Возвращаться к мачехе тоже не надо. Я, если ты не против, сватаю тебя за своего сыночка Абду! Видишь, с какой любовью он на тебя смотрит? Видишь, он на тебя насмотреться не может! Да и тебе он, кажется, по нраву…

И Айша так вся и зарумянилась, согласно опустила голову.

И стала она женой хорошего, работящего парня Абду. А чтобы ему в трудах его стало полегче, они купили на тот серебряный слиток сразу трёх новых осликов.

Норка заячья, подземная пригодилась тоже. Родник на той стороне горы мало-помалу промыл узкую перемычку, и половина чистых струй потекла под горой по норке туда, где и живут теперь Абду с Айшой. Рядом с новоявленным родником обосновались и ещё хорошие люди, и стало тут, близ уютного домика, целое доброе поселение.

Ну, а мачеха искала, искала в темнице-дворике Айшу и решила, что её тот кудлатый, бородатый в рай забрал. Забрать забрал, да только вот, поскольку он был обманщиком, не оставил, не заплатил мачехе за Айшу ни единой денежки.

Ошвердас — медвежий приёмыш

(из коми-пермяцких сказок)

Найти — трудно, потерять — просто… Пошла одна старая старушка с малым внуком в лес по чернику, да там в лесу-то, в черничнике, так набористой ягодой увлеклась, что мальчика и проглядела.

Опомнилась, обернулась, а мальчика нигде не видать.

Должно быть, он, маленький, глупенький, за какой-нито птичкой или за мотыльком погнался, и вот исчез теперь, пропал в глухой глухомани безо всякого следа.

Покричала его, покричала старушка да и заплакала, побежала в деревню за подмогой.

В деревне отец, мать всполошились не меньше бабушки. Кинулись мальчика разыскивать сами. Целый вечер искали, целую ночь искали, на другой день лесные дебри обшаривали, но потеряшку так и не нашли.

Да и как найти было? Он ведь оказался в гостях у лесного хозяина, у колдуна-медведя по имени Ош.

А в гости к Ошу не попасть никому, если Ош гостей не пожелает сам.

И он вот мальчика первым и приметил, и поманил к себе в свою тайную избушку. Позвал голосом не страшным, не медвежьим, а голосом добрым, человечьим:

— Вижу ты, малыш, устал, оголодал, так заходи ко мне. Я тебя напою, накормлю, приголублю.

Мальчик на ласковые слова откликнулся, перелез порог избушки. А там — стол, на столе грибная похлёбка, спелая малина, золотистый, сотовый мёд.

Ош всё это мальчику придвигает, говорит:

— Угощайся, не стесняйся! Да потом у меня и отдохнёшь.

Мальчик поел, тут же спать захотел. Медведь его в тихий уголок на мягкую постель, на пихтовые лапки уложил.

Мальчик спит, под щёку кулачок подсунул. И такой он весь во сне-то румяный, пригожий, что смотрел на него медведь, смотрел, да и надумал:

— Оставлю-ка я этого мальчонку себе! Пусть он мою одинокую жизнь украшает. А чтобы не слишком нянчиться с ним, я ему роста и силы прибавлю. Дам волшебной водицы, и он вырастет вмиг.

Что медведь надумал, то и сделал. Проснулся мальчик, пить попросил, а медведь подаёт ему в плошке той самой водицы.

Выпил мальчик волшебную водицу, прямо на глазах начал расти. Рос, рос, вместе с одёжкой рос, головой в потолок упёрся.

— Э-э… Лишку вышло… — говорит медведь. — Так ты мне всю избушку разворотишь, в дверь не пролезешь. Выпей глоток воды обыкновенной.

Глотнул мальчик-великан воды обыкновенной, заметно поубавился. Стал не великаном и не малышом, а крепким подросточком. И сам он очень довольнёшенек, сам ходит по избушке, на себя любуется, и медведь доволен.