Крутнул он, щёлкнул витою плёточкой, Сивка-бурка под ним взвился, и Богатырь-Витязь пропал за елями, за дорожным поворотом.

Тут, всего миг спустя, бубенцы гремят. Подкатывает к избушке на удалой тройке прежний Бабы Яги доброхот, купец-молодец.

Баба Яга вопросов теперь не ждёт, с крыльца, со ступенек зазывает купца во весь голос:

— Эй, гость-гостенёк,

Загляни на огонёк!

Тут за горсть табака

Пляшет Бабка Яга,

А за чай-бараночки

Спляшут Ягобабочки!

Горланит Баба Яга, шумит, а девчушки, глядя в щёлку па купца, вновь надеются:

— Ну, этот-то нас из плена, из неволи уж наверняка выкупит!

Купец же тройку придержал, Ягу выслушал, засмеялся:

— Твой собственный пляс, Яга, мне не надобен! А вот Ягобабочки — это расчуде-е-сно… Ягобабочек я ещё не видывал никогда. Покажи мне их, выведи на крылечко.

Баба Яга и нос задрала, и головой в сторону повела:

— Нет и нет… Вылазь из кареты, заходи сам! Да прихвати с собой табачку, чая, сахара, баранок.

Купец ладонями разводит:

— Так ведь я нынче — не с базара, а ещё только на базар. Это меня с пути-дороги твоя Сорока-трескотуха сбила… И чая, сахара я купить не успел. А с табачком не вожусь вовсе. Я, бабка, некурящий!

— Ну! — обиделась старуха. — Ну, тогда, некурящий, ничего не дарящий, на обратном пути Ягобабочек и посмотришь. А задарма они не пляшут!

— Стало быть, ты тоже теперь вроде как деловая? Что ж! Прибыли тебе, успеха да богатства! — засмеялся опять купец, да и понукнул коней.

Тройка бубенцами звякнула, сорвалась с места, унесла за собой купца в карете.

— Э-эх! — сказала Баба Яга. — Осталась у меня одна-единственная надёжа — мои самолучшие знакомцы, ребятки-разбойнички… Они хоть и пешие, но прыткие! Они всё равно сюда припожалуют.

Что верно, то верно. На дороге раздаются свист, смех, галдёж. Валят к избушке гурьбою ребятки-разбойнички. По-за ними тянется и Ваня-дурачок в красной рубахе. Где и как он к разбойничкам пристроился, — не известно. Должно быть, пристал по пути. От Вани особой корысти Бабе Яге ждать нечего, а вот, завидя разбойничков, она так и прыгает.

Прыгает, выпевает:

— Ах, ребятки-гостенёчки,

Голубые голубочки,

Тут за горсть табака

Вам спляшет Бабка Яга,

А если есть подарочки,

Станцуют Ягобабочки!

Разбойнички галдят:

— Е-есть! У нас всё есть! Открывай, баушка, шире дверь!

И лезут в избу толпой. И пока они толкались, в узкие, низкие двери пробивались, девчушки от такого шума-нашествия спрятались в самый тёмный угол за печку.

Баба Яга их укрытие сразу приметила, да ничего пока не сказала.

Разбойнички расселись вокруг стола, по столешнице кулаками стучат, требуют:

— Показывай, бабка, пляс! Показывай и своих Ягобабочек!

— Нет уж! — говорит таким давнишним приятелям своим совсем смело Баба Яга. — Нет уж! Сначала сыпьте на стол табак. А то я без него истомилась вконец… И пока табачка нету, не будет ни пляса, ни Ягобабочек.

— И это — резон! И мы с тобой закурим для начала! — говорят разбойнички. И каждый сыплет на стол по горсти табака, каждый вертит для себя папироску-самокрутку, а Яга быстро-быстро, даже руки дрожат, набивает трубочку.

Потом она сама и все ребятки-разбойнички от огня, от печки прикурили, и так дружно да густо задымили, что девчушки за печкой чихать, кашлять начали.

— Во! — говорят разбойнички Яге. — Теперь знаем, где у тебя Ягобабочки-то спрятаны. Выпускай их оттуда, пусть пляшут!

— Сейчас, сейчас… — говорит Баба Яга, сама всё дымит.

— Сейчас, сейчас… — а сама всё накуриться не может.

Наконец в голове у неё от дыма-табака всё колесом пошло, по половицам она тоже кругами заходила, но чугунную сковороду на печном шестке всё ж нашарила, на огне нагрела, показывает её девчушкам:

— Выходите, пляшите, не то — ух!

Ну, а горячей-то сковороды кто не испугается? Испугались и девчушки. Из-за печки выскочили, принялись как попало плясать. Яга сковородой машет, плясуньям подкрикивает всё «ух» да «ух»! От курева она запевку вспомнить не может, только, знай, твердит разбойничкам:

— Ребятки! С вас теперь подарочки! С вас, окромя табачку, ещё и подарочки!

Да ребяткам — что? Ребятки и такой потехе рады! Табаком дымят, по карманам своим шарят, выкладывают неизвестно как и где добытые монетки-денежки. Хлопают их на стол: «Вот, говорят, заместо подарочков!» И машут девчушкам, под пляс их орут: