Его черные глаза были безучастны.

Я всадил ему в затылок арбатетный болт, пробивший голову Басса насквозь. Теперь болт торчал у него изо лба. Эта неприятность Продавшегося тоже нисколько не смутила.

Я вспомнил, что говорил Посланник Лафресе.

— Элл! — заорал я, перезаряжая арбалет. — Голова! Сноси ему голову!

Басс зарычал, отвернулся от Элла и бросился на меня с ножом. Эльф подскочил сзади, кривой меч взвизгнул и отделил голову того, кто раньше был Бассом, от туловища. Голова упала в грязь и покатилась, тело, напичканное стрелами, отчаянно махало из стороны в сторону уцелевшей рукой, пытаясь задеть кого-нибудь из нас ножом. Тварь до сих пор оставалась живой и опасной. Элл подскочил к голове и дважды ударил извлеченным из-за голенища кинжалом по черным глазам. Раздался звук трескающейся скорлупы, глаза лопнули, и тело, конвульсивно дернувшись в последний раз, рухнуло в лужу и затихло. Элл, не теряя времени даром, оказался рядом с мертвецом и, вновь взявшись за с'каш, расчленил труп, отсекая тому руки и ноги. Я все еще стоял с опущенным арбалетом, когда эльф молча протянул мне мой нож. Я осторожно взял его, осмотрел и убрал в ножны. На клинке не было ни капли крови Басса.

— Он мне никогда не нравился. — Желтые глаза сверкнули.

— Что это такое? — ошеломленно спросил я. — Один из видов упыря, магически созданный из убитого. Верный слуга. Они соображают, говорят, могут есть, помнят все, что было с ними до смерти, и их практически нельзя отличить от обычных людей. Это все. Что я не знаю, спросишь у Миралиссы, если это тебе так интересно. Нам повезло, что он во время нашего пути был спокойным.

— Как ты нас нашел?

— Я же говорю — он мне никогда не нравился, — повторил Элл. — Лови свою лошадь, и поехали, дождь усиливается.

Я свистнул, подзывая Пчелку. Этому фокусу меня научил Кли-кли. Пчелка все еще была испугана, она косилась на лежащего в луже мертвеца, но, подчиняясь моему зову, подошла.

— Спасибо, Элл, — сказал я, забираясь в седло. — Сегодня ты спас мою шкуру.

Он ничего не сказал, только кивнул. Я объехал тело Продавшегося и за всю дорогу до отряда больше ни разу не обернулся.

После Верхних Выдр погода изменилась в лучшую сторону. Боги на небе щелкнули пальцами, и сильный ветер за одну ночь прогнал тучи. Выглянувшее с утра солнце теплой рукой принялось сушить землю, избавляя ее от излишней влаги. Наконец-то можно было снять плащ и насладиться чудесной погодой.

По словам Алистана Маркауза, до Пограничного королевства отряд доберется к вечеру. При должной удаче и помощи богов мы наткнемся на один из гарнизонов. В Пограничье никому не отказывают в ночлеге.

После истории с Бассом Миралисса долго расспрашивала меня, что произошло. Эльфийка многозначительно кивала, переглядывалась с подъехавшим Кли-кли, но молчала и лишь в конце моего рассказа произнесла:

— Как говорят у людей, ты родился в рубашке.

На этом наш разговор и закончился. Ни эльфийка, ни гоблин не удосужились мне что-либо объяснить.

Улучив момент, я подъехал к Эллу. Эльф бросил на меня удивленный взгляд, но промолчал, ожидая, когда я сам начну разговор.

— Элл… я…

— Не трудись, Гаррет. Мне от твоих благодарностей ни горячо, ни холодно.

— Я в общем-то не об этом хотел поговорить, — смутился я.

— Да? — Быстрый взгляд. — Ты смог меня заинтриговать, продолжай.

— Ты ведь из дома Черной розы… Понимаю, может, тебя мой вопрос удивит, но ты что-нибудь знаешь о Джоке-принесшем-зиму?

— О принцеубийце? Каждый ребенок нашего дома знает о нем. Великолепная сказка, воспитывающая ненависть к человеческой расе. — Он ухмыльнулся, то ли шутя, то ли говоря абсолютно серьезно.

— Что с ним стало?

— Его казнили.

— Это вы говорите чужакам, а что произошло на самом деле?

— Ты и есть чужак, Гаррет, — безжалостно ответил Элл, затем помолчал и спросил: — Почему тебя это так интересует?

— Я видел сон, его не казнили, по крайней мере, так, как хотели.

— Раз видел сон, зачем же тогда меня спрашивать? — буркнул Элл. Этому парню повезло: какая-то сердобольная душа вскрыла ему горло от уха до уха.

Эльф провел пальцем себе по шее, показывая, как было дело.

— Об этой истории мы не очень-то любим распространяться. Джоку удалось выскользнуть из рук наших палачей перед самой казнью. Везучий. Того, кто отправил его во тьму, мы так и не нашли. Ходил слушок, что это кто-то из орков пробрался и пошутил, но я в это не очень-то верю. Сказки.

— А…

— Гаррет, это было больше шестисот лет назад, сколько поколений сменилось, а ты хочешь, чтобы я вспоминал рассказы стариков! Я больше ничего не знаю.

— Понимаю… но неужели вы не могли догадаться сразу, что его подставили?

— Знаешь такое выражение — гнев застилает разум? Вы, люди, искали… э-э-э… как это у вас… козла отпущения. Зачем доискиваться, кто виноват, если эльфа убила стрела этого Джока? У вас был выбор: или искать. настоящего убийцу и влезть в войну, или отдать одну человеческую жизнь и забыть обо всем. Тогдашний ваш король поступил мудро, козел был найден, стрела была предъявлена, признание, пускай и выбитое, было, свидетели… Мои предки тоже хороши. Горе и ярость застлали им разум, на Принцеубийце мы хотели отыграться за то, что случилось в Ранненге, — виновен он или нет. Мы пытались его допросить, но ваши побои и наши пытки… Он только твердил, чтобы его не били… В то время он был виновен, это только спустя три месяца, когда стали копать, выяснилось, что стрелок-то был другой, а Джок в это время находился совсем в другом месте.