– Это как? – потрясла головой Кэтран, пытаясь привести мысли в порядок.

– Ну представь себе черный замок. Подвалы. Кафельный пол, натертый хлоркой…

– Ик!.. Зачем?

– Дезинфекция. Стоят непонятные приборы, релё… ребо… тьфу! Реторты… – Пунш из концентрированной гномьей водки добрался и до стажера. – Колбы, все кипит, бурлит, вокруг больничные каталки, а на них тела симпатичных дев во-о-от с такими буферами, – раскинул руки стажер и тут же схлопотал еще раз по загривку. Размер буферов вызвал в Кэтран нездоровую зависть.

– Ик!.. Не увлекайся!

– Да я-то чё? Тут главное – чтобы понравилось твоему папаше.

– Да ты показываешь то, что понравилось бы тебе! Ик! Моему папе нравится моя мама!

– А что, твоя мама на двух ходулях и плоская?

– Нет! Моя мама вся в меня! – Кэтран попыталась дать стажеру еще одну затрещину, но задумалась, да так глубоко, что даже перестала икать. – Только она чуток по… э-э-э… погабаритней… а ведь ты прав. Такая действительно папе понравится. Продолжай.

– И вот среди этих аппаратов ходит доктор в белом халате…

– Какой-нибудь старый пердун?

– Нет, я думаю, это молодой, амбициозный врач, который хочет добиться всего и сразу, – начал рассуждать Денис, – в чем-то гениальный, но жутко жадный до денег и власти, а потому связался с Темным Мастером. И сидит он сейчас где-то в своих подвалах и выращивает твою будущую мачеху-гомункула на радость рогатому… а может, уже и вырастил.

– Гомункула?

– Гомункула. У вас это так называется. А у нас евгеника и генная инженерия… это, считай, одно и то же – что в лоб, что по лбу. Короче, выращивает что-то средненькое между человеком и демоном, которого ваши маги не засекут.

Что-то зашевелилось под тулупом стажера, и уже слегка захмелевший Денис прихлопнул это что-то, даже не сообразив, что прикрыл створки амулета, из которого рвались наружу рога взбешенного Темного Мастера, жутко расстроенного тем, что его зловещий план одним махом раскрыл какой-то жалкий человечишка в пьяной эйфории.

– А туфельки тут при чем?

– Так в них же отравленная иголка! Кто-нибудь дарит их моей теще, она брык! И вакантное место возле твоего отца свободно. Я остаюсь без тещи. А потом мачеха папашу твоего валит, я остаюсь без тестя, зато мачеха свободна, а тут еще рядом красавица жена… ух, какая шведская семья получится!

– На!

Стажер схлопотал под дых и, громко хохоча, плюхнулся на снег, увлекая за собой Кэтран.

– Все! Пошли гасить этого молодого, амбициозного, – пропыхтела принцесса, отплевываясь от снега.

– Его еще надо найти. – Денис сел рядом с принцессой. – Где он? В каком мире? У нас с тобой одна наводка – извращенец и туфельки. Вот по этому следу и надо идти.

– Кой черт туфельки! Ты тут такого наговорил, что мне страшно стало. – Чувствовалось, что принцессу действительно пробрало. – Может, сразу во дворец и предупреждаем отца?

– Хороший вариант. А как?

– Как, как! Через портал. Ты же выкинул Алекса отсюда обратно в одиннадцатое измерение. Вот и давай нас так же туда же. А уж там и моя магия заработает.

– Катька, – виновато вздохнул стажер, – у меня в прошлый раз получилось случайно. Зол я был и шел по свежему следу в точке, где портал для нас сюда открылся. А вот получится ли обратно…

– Но ты хотя бы попробуй!

Денис переместил под полой шубы на грудь Железный рог, взялся за него и честно попробовал, но, как ни напрягался, ничего не получилось.

– Вот здесь, в этом мире – куда угодно, – сдался наконец он, вытирая выступивший на лбу пот, – а в светлые миры не могу. Извини. – Стажеру было невдомек, что в прошлый раз дополнительную силу ему придали рога дьявола, беснующиеся в данный момент в серебряном саркофаге на его груди. – Так что придется действовать через Оле-Лукойе – порождение извращенной фантазии Ганса Христиана Андерсена. Будем брать его за жабры.

– Ну хорошо, предположим, мы добудем у него туфельки, а если он будет молчать? Что дальше?

– Эх, Катюха! Не знаешь ты жизни! Думаешь, я с ним душеспасительные беседы буду вести? – Будь стажер чуть-чуть трезвее, ни за что не выдал бы следующую фразу, но концентрированный гномий пунш явно заблокировал тормоза. – Если вас поставить раком и зажать соски в тиски, пи… пардон… долбануть доской по сайке, вы помрете от тоски.

Глаза у Кэтран стали круглые.

– И ты еще смеешь называть Оле-Лукойе извращенцем, – ужаснулась принцесса, – да он рядом с тобой агнец божий.