– Когтепрыги, – сказал Константин. – Они набрасываются стаей и пускают в ход острые когти.

Однако с богатырской дружиной этот номер не прошел: воины Китежа пустили в ход булавы, отбили нападение и развернули строй. Так сражение продолжилось без потерь с обеих сторон. Хищные ящеры стали осторожней, они не шли на стадо в лобовую, а пытались обойти его с тыла. Некоторые лезли к городским стенам. Тогда защитники пустили в ход секретное оружие – начали кидать зубохватам и когтепрыгам большие куски мяса. Хищники яростно набросились на еду, устроили небольшую свару во время дележки, после чего еще немного побуянили и отступили в лес.

– Как-то странно, – сказал Николас. – Богатыри как будто специально отпустили этих ящеров. Да еще и покормили.

– Говорят, когда-то давно погубила дружина одного зубохвата, так его потом живая вода с того света вернула. – Костя закашлялся и прикрыл рот платком. – После того он стал мстить за погибель да в город наведываться. А зовут его Кровавый Зуб!

– Очень похоже на детскую страшилку, – скептически заметила Оливия.

– Мне это ребята китежские рассказали, – ответил Костя. – Сначала меня тоже в школу определили. Думали, здесь любая хворь сама собой излечивается… – мальчик замолчал и снова кашлянул в платок.

– Может, и излечивается, но не сразу, – мягко сказал Николас и добавил: – Расскажешь, как до ледяных пещер добраться?

– Зачем? – искренне удивился Константин.

– Пойдем за живой водой! Сам же видел, ящеры тут, что ручные собачонки! – воскликнула Оливия.

Костя надолго задумался, а потом сказал:

– А можно мне с вами? Мне тоже живая вода нужна.

Ник хотел было возразить, мол, опасное это дело и вообще до семнадцати лет не положено, но вспомнил слова Оливии про ручных собачонок. Ученики колдуна переглянулись.

– Если покажешь дорогу, возьмем, – согласился Николас. – Приходи к нам в курень завтра вечером.

– Почему не днем? Вечером зубохваты голодные и злые, а днем они отдыхают, – спросил Костя.

– А давайте прямо сейчас рванем! – предложила Оливия. – Завтра ведь рукоделие!

– Ратное дело, – поправил дочь колдуна Ник, за что получил дружеский подзатыльник.

В любом случае задуматься над вопросом стоило. Николас прошелся по избе, глянул в окно на странный грибной лес, затем начал рассуждать вслух:

– Днем нам из города не ускользнуть – дружина держит ворота под охраной, а частокол патрулирует. Да и где отдыхают зубохваты после ночного ужина – неизвестно. Скорей всего, возле тех самых пещер! Думаю, наш шанс – дождаться вечера, когда ящеры и богатыри будут заняты друг другом!

– Все правильно. – Оливия тяжело вздохнула. – Пока они устраивают представление, мы потихоньку прошмыгнем в Гиперборею.

– Отличный план! – Костя наконец-то повеселел. – До завтра, ребята!

Когда гость ушел, в разговор ввязался Тимофей Спиридонович.

– Мы с вами идем! Даже не спорьте!

– Может, вам лучше остаться? – поинтересовался Николас. – Все-таки ящеры не такие уж и ручные, а зубы, видел, какие у них огромные.

– Рры! – сказала Настенька.

– Да ты хоть знаешь, что тут за домовые! – воскликнул Тимофей Спиридонович. – Сладкого не едят, только грибы и рыбу сырую, печки сушеными водорослями топят и с нашим братом общаться не хотят! Да ты только посмотри на них!

Тимофей Спиридонович достал неизвестно откуда затертое зеленое бутылочное стеклышко и поманил Ника к окну. Ученик колдуна пожал плечами, пошел за домовым и заглянул в необычную линзу.

– Ничего себе! – воскликнул Николас. – Все дома насквозь видны.

– Да ты за печку ихнюю посмотри!

Мальчик пригляделся и увидел странное существо. Это был домовой, только не пушистый, как Тимофей Спиридонович, а чешуйчатый, как ящерица.

– Выглядит не очень, – признал Николас.

– Не очень! Да это страх и ужас! Не бросай меня с ними, ну пожалуйста…

Чешуйчатый домовой непостижимым образом обнаружил слежку и показал Нику раздвоенный змеиный язык. Ученик колдуна поспешил вернуть Тимофею Спиридоновичу бутылочную линзу.

– Рры! – сказала Настенька.

– Если мы оставим в городе Тимофея Спиридоновича и малышку, богатыри все поймут, – поддержала домового Оливия.

– Ладно, – больше Николас ничего сказать не смог.

Ночи как таковой в Китеже не было. Свет, бледный и тусклый, продолжал исходить от купола. Так что уснуть ребятам удалось далеко не сразу. На следующее утро Николас проснулся от того, что избушка раскачивается, как пароход во время шторма. С улицы доносились крики Святомира:

– Вставайте, лодыри! На учебу пора!