Страстная бунтарка

Аннотация

Чтобы не потерять право опеки над осиротевшей племянницей, Уэнди Лиланд вынуждена стать женой своего босса Джонатана Бэгдона. Они договариваются, что их брак будет существовать только на бумаге, но внезапно вспыхнувшая страсть все решает за них.

Глава 1 Джонатан Бэгдон всего лишь хотел, чтобы его личная помощница вернулась домой. Семь дней назад Уэнди Лиланд уехала на похороны своей родственницы, и в ее отсутствие в его компании все пошло кувырком. Он пропустил важную деловую встречу и потерял клиента, потому что первая временная помощница случайно удалила из компьютера его ежедневник. Вторая отправила последний опытный образец из отдела исследования и разработок в Пекин вместо Бангалора. Джинелл, начальница отдела кадров, дважды грозилась уволиться. За прошедшую неделю не менее пяти женщин выбежали из его кабинета в слезах. В довершение всего третья помощница сломала кофемашину, так что за последние три дня он не выпил ни чашки приличного кофе. Сейчас, когда обоих его партнеров нет в городе и он в одиночку вынужден заканчивать подготовку к важной сделке, неужели он хочет от Уэнди слишком многого? Уставившись в чашку с коричневой бурдой, которую он только что приготовил, Джонатан размышлял над тем, может ли он попросить Джинелл купить новую кофемашину или этим еще сильнее ее разозлит. Но Джинелл нет в офисе. Ведь еще только начало восьмого. Большинство сотрудников приходят к девяти часам. Он мог бы выйти из офиса и купить себе стакан кофе, но сейчас у него нет времени на такие мелочи. Будь Уэнди сейчас здесь, новая кофемашина появилась бы как по мановению волшебной палочки. Переговоры с «Олсон Инкорпорейшн» прошли бы без сучка, без задоринки. Когда Уэнди на месте, все идет как надо. Как так получилось, что за несколько лет его личная помощница стала такой же незаменимой для его компании, как и он сам? Черт побери, если брать в расчет прошедшую неделю, Уэнди здесь нужнее, чем он. Эта мысль подействовала отрезвляюще на человека, который вместе с двумя партнерами на пустом месте создал перспективную компанию. Одно он знает наверняка: когда Уэнди вернется, он сделает все возможное для того, чтобы она больше не уезжала. В начале восьмого Уэнди Лиланд тихо прокралась в свой кабинет. Сразу, как только она вошла, автоматически включился свет, и она быстро поставила детское автомобильное кресло, которое принесла с собой, в затененный уголок за своим рабочим столом. Спящая в нем четырехмесячная малышка по имени Пейтон пошевелилась и издала булькающий звук. Уэнди немного покачала кресло, чтобы Пейтон не проснулась, после чего села за стол. Нервно сглотнув, она окинула взглядом свой кабинет. Она уже пять лет работает на трех человек, которые руководят «Эф-Эм-Джей», — Форда Лэнгли, Мэтта Бэлларда и Джонатана Бэгдона. Она пять лет проучилась в одном из университетов Лиги плюща [1] , что делало ее слишком образованной для этой работы. А может, и нет, учитывая то, что она не получила степень ни по одной из семи профилирующих дисциплин. Ее родные до сих пор думают, что она растрачивает впустую свои способности. Но эта работа приносит ей удовлетворение. Она ее обожает, и ничто не смогло бы ее заставить уйти из «Эф-Эм-Джей», если бы в ее жизни внезапно не появился маленький живой сверток, который сейчас мирно спит в детском кресле. 1 Лига плюща — объединение восьми старейших привилегированных учебных заведений на северо-востоке США. Когда Уэнди ехала из Пало-Альто в Техас на похороны своей кузины Битси, она понятия не имела, что ее там ждет. С того момента, как ей позвонила ее мать и сообщила, что Битси разбилась на мотоцикле, она испытывала потрясение за потрясением. Она даже не знала, что Битси родила ребенка. Никто из их семьи не знал. Итак, Уэнди согласно последней воле Битси стала опекуном малышки, но ей нужно будет отстоять свои права на ребенка в судебных баталиях колоссального масштаба. Родные Пейтон так просто своего не отдадут. Если Уэнди хочет, чтобы девочка осталась с ней, ей придется сделать то, чего она поклялась никогда не делать, — вернуться в Техас. В этом случае ей придется уволиться из «Эф-Эм-Джей». Только Битси могла лежа в могиле продолжать создавать проблемы другим. При этой мысли Уэнди нервно рассмеялась. Это был смех сквозь слезы. Зажмурившись, она прижала к глазам ладони. Если она выпустит из-под контроля свою печаль, то проплачет целый месяц. Сейчас у нее нет на это времени. Уэнди включила компьютер. Вчера вечером она напечатала заявление об уходе и отправила его на свой рабочий электронный адрес. Она могла бы отправить его сразу Форду, Мэтту и Джонатану. Когда Форд позвонил ей, чтобы выразить свои соболезнования, она сообщила ему о своем решении. Распечатать заявление и отдать его лично в руки Джонатану — простая формальность, но она решила, что так будет правильнее по отношению к ее боссу. Кроме того, она захотела в последний раз зайти в офис, чтобы попрощаться с прежней Уэнди и жизнью, которую она прожила в Пало-Альто. Когда компьютер загрузился, она открыла электронное письмо и отправила его на печать. Монотонное жужжание техники было единственным источником звука в кабинете. В столь ранний час в офисе нет никого, кроме Джонатана, у которого весьма напряженный рабочий график. Подписав заявление, Уэнди оставила его на столе и подошла к двери, соединяющей ее кабинет с кабинетом ее боссов. Вдруг на нее нахлынула волна сожаления. Вздохнув, она прижалась лбом к двери, словно деревянное полотно могло придать ей сил. * * * — Ты не можешь винить Уэнди. — В голосе Мэтта Бэлларда слышалось осуждение. Сейчас Мэтт проводит свой медовый месяц на Антильских островах. Его жена Клэр разрешает ему делать по одному деловому звонку в день. Именно поэтому они и запланировали этот телефонный разговор на столь раннее время. — Она впервые за пять лет взяла отпуск по семейным обстоятельствам. — Я не говорил, что виню ее, — ответил Джонатан, жалея, что затронул эту тему после того, как они обсудили дела. — Когда она должна вернуться? — спросил Мэтт. — Еще четыре дня назад. Уэнди говорила, что задержится в Техасе максимум на три дня. После похорон она позвонила ему, и сказала, что задержится еще на некоторое время. Джонатан не знал, когда точно она вернется, и это выводило его из себя. — Перестань волноваться. После нашего с Фордом возвращения у нас будет полно времени. — Как назло Форд тоже отсутствовал. Он проводил время со своей семьей в их втором доме в Нью-Йорке. — У нас в запасе еще почти месяц. Именно это его и беспокоит. Такие формулировки, как «почти месяц», «полно времени» и «некоторое время», его не устраивают. Он предпочитает точные цифры и даты. Чтобы не нагрубить своему партнеру и другу, Джонатан положил трубку. Этот потенциальный правительственный контракт сводил его с ума. Ужаснее всего было то, что никого больше это, похоже, не беспокоило. Последние несколько лет отдел исследований и разработок «Эф-Эм-Джей» совершенствовал электросчетчики нового поколения, которые могут следить за потреблением энергии внутри здания и регулировать этот процесс. Система, разработанная в «Эф-Эм-Джей», оказалась эффективнее всех остальных, что сейчас есть на рынке. Ее использовали в головном офисе компании, благодаря чему расходы на электроэнергию снизились на тридцать процентов. Если правительство заключит с ними контракт, их счетчики будут установлены во всех государственных учреждениях страны. Затем ими заинтересуется и частный сектор. Помимо этого, массовое приобретение счетчиков увеличит продажи остальной продукции «Эф-Эм-Джей». Как оба его партнера могут так спокойно относиться к тому, что сулит «Эф-Эм-Джей» огромную прибыль? От этой сделки зависит будущее их компании. Они должны во что бы то ни стало получить этот контракт. Захлопнув ноутбук, Джонатан услышал какой-то шорох за дверью. Временная помощница вряд ли могла так рано прийти. Но смеет ли он надеяться на то, что Уэнди наконец вернулась? Поднявшись, он пересек огромный кабинет, который занимал вместе с Мэттом и Фордом. Когда он открыл дверь, Уэнди упала прямо в его объятия. Когда дверь неожиданно распахнулась, Уэнди потеряла равновесие, но Джонатан вовремя подхватил ее и прижал плечом к своей груди. Ее свободная рука машинально легла на лацкан его пиджака. Она почувствовала слабый аромат мыла, исходящий от его кожи. Ощутила, какая твердая и широкая у него грудь. Первое, что она увидела, когда подняла голову, был его гладко выбритый квадратный подбородок. Джонатан Бэгдон очень привлекательный мужчина, но до сих пор она прилагала большие усилия, чтобы это игнорировать. Он почти всегда серьезен. В те редкие мгновения, когда он улыбался, на его щеках появляются очаровательные ямочки. Он не очень высокий, где-то около пяти футов, но его атлетическое телосложение с лихвой компенсирует этот маленький недостаток. За годы своей работы в «Эф-Эм-Джей» Уэнди успела вволю налюбоваться его сильными руками, поскольку он имеет привычку снимать пиджак и закатывать рукава рубашки до локтей. Она провела много времени рядом с ним, но до этого момента не замечала, что внизу на подбородке у него есть маленькая родинка. Когда она посмотрела в его зеленовато-карие глаза, воздух между ней и Джонатаном наэлектризовался. Раньше она ничего подобного не испытывала, наверное, потому, что не позволяла себе этого. Джонатан сглотнул, и его кадык дернулся в нескольких дюймах от ее лица. Тогда Уэнди наконец нашла в себе силы и высвободилась из его объятий. Его взгляд следил за каждым ее движением, и она вдруг осознала, что он до сих пор ни разу не видел ее в джинсах. Наверное, его привела в ужас футболка с фотографией ее любимой рок-группы, которую она купила себе в качестве подарка на свой двадцать первый день рождения. За годы носки футболка растянулась и выцвела, но в ней она чувствует себя комфортно. Это именно то, что ей сейчас нужно. Но о каком комфорте может идти речь, когда ее босс пожирает ее глазами? За те пять лет, что они проработали вместе, Джонатан не в первый раз смотрел на нее так, как если бы она была соблазном, перед которым ему было нужно устоять. Но она впервые позволила себе почувствовать ответное желание. Джонатан, может, и является мечтой всех женщин, но он слишком с ними жесток. Она неоднократно была свидетелем того, как Джонатан Бэгдон разбивал женские сердца, и дала себе слово, что никогда не присоединится к числу брошенных им страдалиц. Остается только надеяться, что внезапно возникшее желание — это всего лишь следствие усталости или гормонального сбоя. В любом случае это не имеет значения, поскольку совсем скоро ее здесь уже не будет. Джонатан хотел снова обнять Уэнди, но не стал этого делать. Чтобы справиться с искушением, он положил одну руку на дверь, а другую засунул в задний карман брюк. Это нелепо, но за те несколько секунд, что его помощница пробыла в его объятиях, его тело напряглось. Конечно, его и раньше влекло к Уэнди, но до сих пор ему удавалось подавлять свое желание. Но до сих пор она носила строгие деловые костюмы. Сегодня на ней джинсы, которые облегают ее ноги как вторая кожа, и свободная футболка, в вырезе которой виднеются ключицы и розовая бретелька бюстгальтера. Снова сглотнув, он заставил себя поднять взгляд на ее лицо и начал думать, что может ей сказать. «Где вы откопали эту футболку?» — было первое, что пришло на ум, но он промолчал. — Надеюсь, ваша поездка прошла хорошо, — наконец произнес он. Уэнди нахмурилась и сделала шаг назад. Тогда он вспомнил, что она была на похоронах, и, мысленно отругав себя, добавил: — Я сожалею о вашей потере. Она еще сильнее нахмурилась, и ее глаза заблестели. Неужели это слезы? — Я очень рад, что вы вернулись. Он ведет себя сейчас как идиот, и это не является для него неожиданностью. Он не знает, как быть с эмоциональными женщинами. — Я... — начала она и тут же осеклась. Затем отвернулась и закрыла лицо руками. Судя по тому, как напряжены ее плечи, она вот-вот расплачется. За пять лет она не позволяла себе ничего подобного. Почему она не могла дождаться возвращения Форда? У него мать, три сестры, жена и дочь. Имея рядом столько женщин, он определенно знает, как реагировать на их слезы. Подойдя к ней, он положил ладонь ей на плечо в знак утешения. Она резко обернулась и уставилась на него широко распахнутыми от удивления глазами. Ее тело под футболкой было горячим. Закусив губу, она отстранилась. Затем он услышал плач, но это плакала явно не Уэнди. Скорее это было хныканье. Заинтригованный, Джонатан окинул взглядом кабинет в поисках источника звука. Кто здесь? Щенок? Звук доносился из той части кабинета, в которой стоял стол. Он направился туда, но Уэнди опередила его и преградила ему путь: — Я могу все объяснить. — Она выставила перед собой руки, словно собираясь отражать атаку. — Объяснить что? — Увернувшись, он заглянул за стол. Вращающийся стул, на котором обычно работала Уэнди, был сдвинут в сторону. На его месте стояло автомобильное детское кресло, а в нем был розовый сверток. Он посмотрел на Уэнди: — Что это? — Ребенок. Не видите, что ли? Потрясение, которое испытал Джонатан, было очевидным. Судя по его реакции, можно было подумать, что он никогда раньше не видел младенцев. Это исключено. У его лучшего друга Форда есть маленькая дочка. Уэнди бросилась к Пейтон и, опустившись на корточки, начала легонько покачивать спинку кресла, но малышка продолжала хныкать. Ее веки дрогнули, и на Уэнди уставились большие голубые глаза. Внутри у нее что-то сжалось. Это чувство оказалось сильнее, чем вспышка желания, вызванная Джонатаном. Разумеется, она не может обладать Джонатаном. Даже пытаться его заполучить было бы глупо. Но у нее есть Пейтон, и она сделает все возможное, чтобы ее не потерять. Расстегнув пряжку ремня на кресле, Уэнди взяла Пейтон на руки. Прижав ее к груди, она принялась нашептывать ей на ушко ласковые слова, чтобы девочка успокоилась. Вспомнив про Джонатана, Уэнди почувствовала неловкость и, подняв глаза, обнаружила, что он наблюдает за ней, сдвинув брови. Она попыталась улыбнуться, но у нее ничего не вышло. — Джонатан, познакомьтесь с Пейтон. Он перевел взгляд с Уэнди на малышку, затем начал вертеть головой по сторонам, словно ища космический корабль, на котором прибыло это странное маленькое существо. — Что она делает в нашем офисе? — Она здесь, потому что я ее сюда принесла. — Возможно, это было опрометчиво, но они с Пейтон только вчера вечером прибыли из Боулдера. Малышка находилась на ее попечении меньше трех суток, поэтому она не знала, что с ней делать. — Мне не с кем было ее оставить. В любом случае я думаю, что было бы неправильно оставить ее с чужим человеком. То есть я хочу сказать, что я для нее тоже чужая, но... — Уэнди, откуда у вас ребенок? — перебил ее Джонатан и, посмотрев с подозрением на ее живот, добавил: — Она ведь не... ваша, правда? Уэнди была рада, что он ее перебил, когда она начала лепетать, но в то же время с ужасом ждала предстоящего разговора. Ее боссу вряд ли понравится то, что она собирается ему сказать. Все же, посмотрев на малышку, она рассмеялась: — Нет. За семь дней отсутствия я не смогла забеременеть и произвести на свет четырехмесячного ребенка. Это дочь моей покойной кузины, — заставила себя сказать она. — Битси назначила меня ее опекуном, так что сейчас она моя. За этим последовало долгое молчание, во время которого лицо Джонатана было непроницаемым. — Я... — наконец сказал он, затем посмотрел на Пейтон и нахмурился. — Что ж... — Он снова перевел взгляд на Уэнди и склонил голову набок. — Кажется, Джинелл была права. Устроить здесь центр дневного ухода за детьми было хорошей идеей. Уэнди охватил ужас и что-то еще. Печаль. Возможно, ностальгия. Она не хочет покидать «Эф-Эм-Джей». Даже несмотря на то что она всего лишь помощница трех руководителей, она нигде не чувствует себя так хорошо, как здесь. Работа в «Эф-Эм-Джей» дала ей жизненную цель. Жаль, что ее родные этого не понимают. — Я не собираюсь брать Пейтон на работу, — начала она, решив, что нет смысла ходить вокруг да около. — Я больше не буду здесь работать. Я пришла подать заявление об уходе. Глава 2 — Уэнди, не будьте смешной, — прорычал Джонатан. Он был слишком потрясен, чтобы пытаться скрыть свой гнев. — Никто не бросает работу только потому, что ему нужно заботиться о ребенке. Особенно если он чужой. Уэнди раздраженно закатила глаза. — Это не... — начала она, но Джонатан поднял руку и заставил ее замолчать. — Я знаю, как глупо это прозвучало. Ему так нужна Уэнди. Она здесь незаменима. Он часто бывает резок и, сам того не желая, отпугивает людей. Но только не Уэнди. Такое ощущение, что она не замечает его грубости. При мысли о том, что он может ее потерять, его охватила паника. Нет, он не позволит ей уйти из-за ребенка. — У нас самый лучший центр дневного ухода в районе. У вас нет причин бросать работу. — Я не могу продолжать здесь работать, потому что должна вернуться в Техас. — Подойдя к шкафу в углу, она достала оттуда пустую картонную коробку. — Зачем вам возвращаться в Техас? — Вы ведь знаете, что я родом из Техаса, не так ли? — Именно поэтому я не понимаю, почему вы собираетесь туда вернуться. Я ни разу не слышал, чтобы вы сказали что-то хорошее о своей жизни там. Уэнди быстро кивнула, словно согласившись с ним, но тут же пожала плечами. Затем она села на крутящийся стул и выдвинула ящик стола: — Все это слишком сложно. — Думаю, я смогу понять. — Существует большая вероятность того, что мои родные не захотят, чтобы я воспитывала Пейтон. Если мне не удастся убедить их в том, что я смогу стать для Пейтон хорошей матерью, они попытаются ее у меня отобрать через суд. — Ну и что? Вы думаете, что не сможете выиграть дело, если будете находиться здесь? — Я не думаю, что смогу себе позволить с ними судиться, — ответила Уэнди, не поднимая глаз. Порывшись в ящике, она достала оттуда несколько мелких вещиц и бросила их в открытую коробку. — Что вы делаете? — спросил Джонатан, которому ее объяснения показались непонятными. Она посмотрела на него: — Собираю свои вещи. — Затем она продолжила копаться в ящике. — Форд позвонил мне вчера, чтобы выразить свои соболезнования. Когда я все ему объяснила, он сказал, что мне не нужно отрабатывать две недели. Нет, он точно прибьет Форда. К черту двадцать два года дружбы! Малышка заерзала у нее на коленях, и Уэнди начала ее покачивать, продолжая собирать вещи. — Уверена, что у меня был здесь еще один флакончик с блеском для губ. — Блеск для губ? Она перевернула его привычный мир с ног на голову и беспокоится о такой мелочи, как блеск для губ? Должно быть, Уэнди услышала гнев в его тоне, раз снова подняла голову: — Это был мой любимый цвет. Такой больше не выпускают. И... — Задвинув ящик, она открыла другой. — Ладно, забудьте. — Вы не можете уволиться. Она резко поднялась: — Думаете, я хочу возвращаться в Техас? Думаете, я хочу бросать работу, которая мне нравится? Не хочу, но это мой единственный выход. — Думаете, когда вы окажетесь без работы в Техасе, все уладится? — спросил Джонатан. — Я... — Пейтон недовольно крикнула и зашевелилась у нее на руках. Вздохнув, Уэнди снова села на стул и принялась на нем крутиться из стороны в сторону. — Я вам этого не говорила, но у моей семьи есть деньги. Она никогда об этом не упоминала, так как не было необходимости. Людей, выросших в достатке, отличает манера держаться. Это не снобизм. Скорее чувство уверенности, возникшее благодаря тому, что они всегда получали все самое лучшее. Такие вещи замечают только те, у кого никогда не было денег и кто всю свою жизнь пытается имитировать принадлежность к тем, кто с детства ни в чем себе не отказывал. К тому же Уэнди обладает врожденной элегантностью, которая контрастирует с ее нежным, как у эльфа, обликом и энтузиазмом, с которым она работает. Каким-то странным образом ей удается все это в себе сочетать. — Вот уж ни за что бы не догадался, — сухо ответил он. Уэнди, похоже, не заметила его сарказма. — Мой дедушка учредил для всех своих внуков трастовые фонды. Я никогда не пыталась получить свои деньги. Условия, которые я должна для этого выполнить, слишком нелепы. — И что же это за условия? — Я должна работать в семейной компании и жить на расстоянии не более пятнадцати миль от своих родителей. — Она прищурила глаза, словно увидела кого-то из своих родственников. — Так что если я вернусь домой... — Вы сможете потребовать свое наследство, — закончил за нее Джонатан. — У вас будет достаточно денег, чтобы нанять хорошего адвоката, если ваши родные обратятся в суд. — Надеюсь, что до этого не дойдет. Семейными финансами распоряжается моя бабушка. Остальные подчиняются ее решениям. Когда она поймет, что из меня получится хорошая мать, она перестанет возражать и позволит мне воспитывать Пейтон. — Уэнди решительно выпятила подбородок. — Но на случай, если дело все же дойдет до суда, я хочу иметь средства, чтобы оказать достойное сопротивление. — Я не понимаю. Вы делаете все это ради кузины, которую не видели много лет? Глаза Уэнди затуманились, и на мгновение он подумал, что она собирается заплакать. Но вместо этого она крепко прижала малышку к своей груди и поцеловала ее в лоб, после чего с вызовом посмотрела на Джонатана: — Если бы что-нибудь случилось с Фордом и Китти и они хотели бы, чтобы вы взяли Илзу себе, разве вы не сделали бы все, чтобы исполнить их волю? В ответ Джонатан лишь засунул руки в карманы и выругался про себя. Она права, черт побери. Он посмотрел на свою очаровательную соперницу, спящую на коленях у Уэнди. Он не собирается терять лучшую помощницу из всех, что у него когда-либо были. Не имеет значения, что на пути у него стоит маленький беззащитный ребенок. Пейтон, несомненно, нуждается в Уэнди, но ему она тоже нужна. Испытывая отчаяние, которое не покидало ее с того момента, когда няня передала ей Пейтон, Уэнди переключила внимание с малышки на открытый ящик стола. Ей нужно столько всего сделать, но ее разум не может ни на чем сосредоточиться. Возможно, причиной всему нехватка сна или то, как Джонатан измеряет шагами кабинет, время от времени останавливаясь, чтобы смерить ее испепеляющим взглядом. Когда Уэнди только начинала работать в «Эф-Эм-Джей», Джонатан заставлял ее нервничать. В сочетании привлекательной внешности, высокого интеллекта и целеустремленности было что-то настораживающее. Каждая клеточка ее тела ощущала опасность, исходящую от этого мужчины. Первые шесть месяцев она вздрагивала всякий раз, когда он заходил в ее кабинет. Дело было не в страхе. Скорее в напряженном ожидании. Она как будто была газелью, которая хотела, чтобы ее съел лев. Уэнди заставила себя преодолеть это волнение. Она думала, что у нее получилось, но сейчас оно неожиданно вернулось. Она могла либо объяснить это усталостью и эмоциональной уязвимостью, либо быть полностью честной с самой собой. Дело не в нервах, а во взаимном сексуальном притяжении. Сейчас, когда она собирается навсегда уйти из жизни Джонатана, она жалеет, что игнорировала это влечение. Прогнав эту мысль, Уэнди уставилась в открытый ящик стола. Флакончик с блеском для губ она, похоже, потеряла, как и возможность попытаться построить с Джонатаном другого рода отношения. Самое большее, на что она может надеяться сейчас, — это то, что он позволит ей спокойно собрать вещи и уйти. В нижнем ящике у нее были кофейная кружка с надписью «Волдеморт фор президент», кабель для подключения айпода к компьютеру и в самом дальнем уголке пакетик шоколадных карамелек «Гираделли». Быстро переложив все это в коробку, Уэнди взяла ее под мышку и, прижимая другой рукой к себе Пейтон, направилась к двери. Джонатан преградил ей путь: — Вы не можете уйти. — Точно. Автомобильное кресло. Не могу поверить, что забыла его. Повернувшись, Уэнди, к своему разочарованию, увидела еще и сумку с подгузниками. Ей придется вернуться сюда как минимум еще раз. — Нет, — сказал Джонатан. — Я не дам вам уволиться. Она уставилась на него: — Не дадите? Интересно, как это вы можете мне помешать? Если я решила уйти, я уйду. — Вы лучшая помощница, которая у меня когда-либо была. Я не собираюсь терять вас из-за такого пустяка. Уэнди подняла бровь: — Это не пустяк. Это ребенок. Беззащитное человеческое существо, о котором нужно заботиться. С полминуты Джонатан изучал ее спокойным взглядом, от которого ей было не по себе. — Если вы так хотите, чтобы девочка осталась с вами, мы наймем для вас лучшего адвоката, — произнес он наконец. У нее сдавило горло от эмоций, но она не позволила себе расплакаться. Принять его помощь так заманчиво, но он, похоже, не имеет ни малейшего понятия о том, во что собирается ввязаться. — Вам следует знать, что моя семья очень богата. Она представляет собой серьезную финансовую и политическую силу. Если они обратятся в суд, то используют все это против меня. — Ну и что? Уэнди медленно выдохнула. Она всегда с ужасом представляла себе этот момент. — Лиланд — это девичья фамилия моей матери. Я взяла ее, когда окончила колледж. Джонатан не выглядел нетерпеливым, в отличие от большинства людей, которые засыпали ее вопросами, прежде чем она успевала все им объяснить. Это одно из тех качеств, которые ей в нем нравятся. Он умеет слушать и никогда не делает поспешных выводов. — Фамилия моего отца... — Она быстро поправилась: — Моя настоящая фамилия — Морган. Джонатану понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что к чему. — Насколько мне известно, никто из представителей банковской династии Морган не живет в Техасе. Это означает, что вы принадлежите к тем Морганам, у которых нефтяной бизнес, — произнес он с уверенностью. — Да. — Не скрывая своей досады, Уэнди закусила губу. — Мне следовало сказать вам раньше. — Нет. С какой стати вы должны были это делать? Его тон был сухим, выражение лица — бесстрастным, и она поняла, что в глубине души он немного обиделся на нее за то, что она скрывала от него свое происхождение. Он спокойно посмотрел на нее: — Значит, сенатор Генри Морган... — Мой дядя. — Уэнди кивком указала ему на дремлющую малышку. — И дедушка Пейтон. — Ясно. Джонатан стоял, упершись руками в бока. Эта поза подчеркивала ширину его плеч. Несмотря на свое очевидное разочарование, он был готов немедленно приступить к решению проблемы. Неожиданно он повернулся и покинул ее кабинет. Мгновение спустя он вернулся с экземпляром «Уолл-стрит джорнал», перевернул страницу и, сложив газету пополам, протянул ее Уэнди: — Значит, Элизабет Морган была вашей кузиной. Матерью малышки. Уэнди увидела статью о гибели Битси. Ей нет необходимости ее читать, чтобы узнать, что в ней написано. В ней выверено каждое слово. Может, Битси и была головной болью для семьи, но дядя Хэнк наверняка заплатил газетчикам, чтобы они написали такую статью, которая получила бы его одобрение. Самое главное для него — любой ценой избежать скандала. Это касается как его политической карьеры, так и его семьи. Забрав у нее газету, Джонатан быстро пробежал глазами статью: — Здесь говорится, что у Элизабет есть брат и невестка. Почему бы им не взять девочку? — Действительно, — мрачно произнесла Уэнди. — Почему бы им ее не взять? Так будет думать каждый консерватор в стране. Эти избиратели составляют большую часть электората дяди Хэнка. И они будут не единственными, у кого возникнет этот вопрос. Не секрет, что Мема, их бабушка, относится с неодобрением к неполным семьям. По ее мнению, ребенка должны воспитывать мать и отец. Мема захочет, чтобы дядя Хэнк забрал Пейтон. Остальные члены семьи, как обычно, поддержат Мему. Ей уже под девяносто, но она по-прежнему хитрая и властная. А самое главное, она контролирует семейные финансы. — Ситуация безнадежная, — призналась Уэнди. — Если только я в ближайшее время не выйду замуж, чтобы успокоить бабушку и избирателей дяди Хэнка. — Вы уверены, что это все, что вам нужно? — Для того чтобы моя семья увидела во мне отличную мать? — Она невесело рассмеялась. — О да, муж — это самый модный аксессуар нынешнего сезона. И чем он богаче, тем лучше. Желательно, чтобы у него был собственный бизнес, дорогая машина и большой дом. — Всего-то? — Ага. Я сейчас пойду в компьютерную лабораторию и соберу себе успешного мужа из запчастей. Губы Джонатана слегка дрогнули, в уголках глаз появились лучики морщинок. — Думаю, я знаю способ получше. — Какой? — Вы сами сказали, что вам нужен всего лишь богатый и успешный муж. Какое-то время Уэнди тупо смотрела на него, не понимая, куда он клонит. — Правильно. Богатый успешный муж, которого у меня нет. — Но он может у вас появиться. Он улыбнулся шире. Это была большая редкость. Обычно его улыбка очаровывала ее, однако сейчас она вызвала у нее беспокойство. — Все, что вам для этого придется сделать, — это согласиться стать моей женой. Если понадобится, я могу вам даже купить собаку. Глава 3 Поскольку Джонатан никогда раньше не предлагал женщине выйти за него замуж, он не знал, какой реакции ему следует ожидать. Явно не смущения, которое было сейчас на лице Уэнди. Или, может, в данных обстоятельствах это нормальная реакция? В конце концов, не каждый день начальники делают предложение своим помощницам. Она долго смотрела на него своими широко распахнутыми синими глазами, приоткрыв от удивления рот. Нет, это не удивление. Скорее замешательство. Своим предложением он ее шокировал, а может, даже обидел. Должно быть, мысль о браке с ним по какой-то причине привела ее в ужас. Он не может ее винить. Он далеко не подарок. Если, конечно, не считать его богатства и положения. Она собирается ответить «нет», и он не может этого допустить. Он в ней нуждается. Причем отчаянно, и прошедшие семь дней тому подтверждение. — Я не предлагаю вам романтические отношения, — заверил он ее. — Это очевидно, — пробормотала Уэнди. По-прежнему держа на руках ребенка, она села на край стола и зарылась носом в мягкие темные волосы Пейтон. — Это будет просто деловое соглашение, — добавил Джонатан более решительным тоном. — Мы будем состоять в браке до тех пор, пока ваша семья не убедится в том, что мы подходящие родители для Пейтон. Нам даже не нужно будет вместе жить. Мы аннулируем наш брак сразу, как только убедим вашу семью, что девочка в надежных руках. — Нет, — мягко ответила она. Его сердце болезненно сжалось. В следующую секунду он увидел ее заявление об уходе с сегодняшним числом и ее подписью и похолодел, словно это был его смертный приговор. Прошедшая неделя показала ему, какой будет его дальнейшая жизнь без нее. Он представил себе длинную череду некомпетентных временных помощниц, затем бесконечные собеседования с претендентками на должность Уэнди. Ни одна из них ему не подойдет, и правительственный контракт ускользнет от него, как и сделка с «Олсон инкорпорейшн». «Эф-Эм-Джей» потеряла миллионы долларов, когда она сорвалась. Ему даже подумать страшно о том, что будет, если правительство откажется с ними сотрудничать. Он чувствовал, что будущее, запланированное для компании, начинает таять на глазах. — Если вас беспокоит секс, забудьте об этом. Я не стану требовать, чтобы вы со мной спали. Встретившись с ним взглядом, Уэнди поднялась: — Нет. — На мгновение она закрыла глаза и глубоко вдохнула. — Я хочу сказать, что нам не удастся быстро аннулировать наш брак. Она снова посмотрела на него, затем отвела взгляд. Но прежде чем она это сделала, между ними проскочил электрический разряд. За все те годы, что они проработали бок о бок, они ни разу не говорили о сексе, хотя им неоднократно представлялась такая возможность. Иногда они ужинали вместе, сидели рядом во время долгих перелетов. Однажды во время трансатлантического перелета она даже уснула, положив голову ему на плечо. Они спали в соседних номерах в отеле, где были такие тонкие стены, что он слышал, как она беспокойно ворочалась в постели. Несмотря на все это, ни один из них ни разу не затронул тему секса. Но сейчас, когда это слово было произнесено вслух, перед его внутренним взором нарисовался образ обнаженной Уэнди, лежащей перед ним на постели. — Если мы собираемся это сделать... — она бросила на него взгляд из-под опущенных ресниц, — нам придется запастись терпением. Джонатан задумчиво поднял брови. Она не сказала «нет». Она сделала встречное предложение. Он почувствовал, что его губы начинают растягиваться в улыбке. Он думал, что хорошо знает эту женщину, но ей удалось его удивить. — Мы не сможем аннулировать наш брак ни через три, ни даже через шесть месяцев, — сказала она. — Моя семья об этом позаботится. Через год, может, через два нам удастся развестись. Мы просто сделаем вид, что не сошлись характерами. — Понятно. Уэнди покачала головой: — Не думаю, что вы меня поняли. Я должна бороться за Пейтон. Я буду делать все возможное, но я не могу просить вас о том же. — Вы не просите, — ответил Джонатан. — Это я предлагаю вам свою помощь. Чтобы прояснить все раз и навсегда, признаюсь, что делаю это не по доброте душевной. — Последнее, что ему нужно, — это чтобы она думала, будто он идет ради нее на жертву. — Я делаю это, чтобы вы продолжили работать в «Эф-Эм-Джей». Вы лучшая помощница, которая у меня когда-либо была. Уэнди подняла руку, чтобы заставить его замолчать: — Это нелепо. Вы сможете найти себе хорошую помощницу. Я могу помочь вам ее найти. В городе полно компетентных людей. — Но никто из них не сравнится с вами, — возразил Джонатан. — Никто из них не знает компанию так хорошо, как вы. Никто из них не предан ей так, как вы. Немного подумав, она согласилась: — Да, это правда. — В любом случае у меня нет ни времени, ни сил обучать нового сотрудника. Как видите, мои мотивы вполне корыстны. — Поверьте, я не думала, что у вас романтические намерения на мой счет, и не собиралась падать в обморок от счастья. — Ее губы дернулись в кривой ухмылке. — Я просто хотела убедиться в том, что вы понимаете, на что идете. Если мои родные заподозрят, что мы что-то замыслили... — Мы постараемся их убедить, что наш брак не имеет никакого отношения к Пейтон. Ее брови взметнулись. — Убедить в том, что мы друг в друга влюблены? — Точно. Уэнди издала резкий смешок. Пейтон зашевелилась у нее в руках. Повернув голову, малышка посмотрела на него с неодобрением. Конечно, если четырехмесячный ребенок может чувствовать неодобрение. Очевидно, Пейтон просто хочет спать. Она хлопнула своими маленькими ладошками по груди Уэнди, словно желая, чтобы та ее отпустила. Уэнди подошла к сумке, лежащей на столе. Когда она попыталась открыть ее одной рукой, Джонатан подошел, чтобы ей помочь. Убрав ее руку, он сам расстегнул сумку: — Что вам нужно? — Розовое одеяльце. Расстелите его на полу. Когда он это сделал. Уэнди положила малышку на живот посреди одеяльца. Маленький ребенок выглядел так неуместно в одном из рабочих кабинетов «Эф-Эм-Джей», что Джонатан на мгновение потерял нить разговора. Ах да. Кажется, Уэнди только что смеялась над тем, что кто-то может подумать, будто они друг в друга влюблены. — Значит, вы думаете, что нам не удастся убедить ваших родных в том, что мы любим друг друга? Девочка захныкала, и Уэнди достала из сумки несколько разноцветных игрушек: — Не обижайтесь, Джонатан, но за те пять лет, что я провела здесь, я ни разу не видела вас влюбленным в кого-то. — Это смешно. Я... Она подняла руки, и он резко замолчал. — Я знаю, что вы встречались со многими женщинами. — Она произнесла слово «многими» так, как будто это было оскорбление. — Романтические отношения не самая сильная ваша сторона. Опустившись на колени, она разложила игрушки перед ребенком. — Вы думаете, что я не могу быть романтичным? — спросил он. — Думаю, что вы относитесь к своей личной жизни так же прагматично, как к работе. — Что вы хотите этим сказать? Что я бесчувственный? — Его голос прозвучал напряженно. Она говорила так, как будто констатировала факт. Как будто ей не приходило в голову, что ее слова могли его оскорбить. — Вовсе нет. — Наклонив голову, Уэнди подвинула к Пейтон плюшевого слона. Та схватила его и принялась с интересом рассматривать. — Просто вы держите свои эмоции под контролем. — Она поднялась и отряхнула руки. — Вы человек хладнокровный. В этом нет ничего пло... Все! С него достаточно! Подойдя к ней, Джонатан заключил ее в объятия и поцеловал. Ему было непонятно, что вызвало такую реакцию, — ее лекция о его бесстрастности или тот факт, что с того момента, как прозвучало слово «секс», он больше ни о чем не мог думать. А может, всему виной ее обнаженные ключицы и розовая бретелька бюстгальтера? Что бы это ни было, он потерял над собой контроль. Когда его губы коснулись ее губ, он уже не мог остановиться. * * * Такого поворота событий Уэнди совсем не ожидала. Всего полминуты назад она успокаивала Пейтон, а сейчас целуется с Джонатаном. Одна его рука легла ей на щеку, другая — сзади на талию и тесно прижала ее к нему. Когда Джонатан подходил к ней с напряженным выражением лица, она даже подумать не могла, что он собирается ее поцеловать. В прошлом она неоднократно представляла себе близость с ним. В конце концов, они пять лет проработали бок о бок. Джонатан очень привлекательный мужчина, и о нем невозможно думать только как о начальнике. Ей всегда казалось, что в спальне он такой же, как в зале заседания совета директоров. Прагматичный, сдержанный, хладнокровный. Как же она ошибалась! Его язык ворвался вглубь ее рта и скользнул по ее языку, заставив ее ответить ему. Уэнди ощутила слабый вкус мяты. Поднявшись на цыпочки, она обхватила руками его шею и начала водить пальцами по коротким волосам на затылке. Поцелуй был жарким и долгим. Он пробудил в ней ощущения, о существовании которых она даже не подозревала. Джонатан немного подвинулся вместе с ней, и она наткнулась на стол. Тогда он прижал ее к нему и слегка наклонил назад, так что ее спина выгнулась дугой. Уэнди представила себе, как он смахивает все со стола, кладет ее на него и овладевает ею здесь и сейчас. Образ был таким отчетливым, как будто все эти пять лет жил в ее подсознании и дожидался этого поцелуя, чтобы всплыть на поверхность. В здании нет никого, кроме них. Почему бы им не уступить тому, что завладело сейчас ими обоими? Она не может придумать ни одной причины, по которой ей не следовало бы этого делать. У нее не нашлось причины и когда мгновение спустя Джонатан оторвался от ее губ. Прокашлявшись, он отошел назад и одернул пиджак. Ей не хватало его близости, его тепла, хотя он находился всего в футе от нее. Почему он поцеловал ее? Почему он остановился... Пейтон. О боже, Пейтон! Уэнди посмотрела на пол и обнаружила, что малышка по-прежнему лежит на одеяльце. Она пробыла матерью меньше четырех дней, а уже забыла про ребенка, стоило только боссу ее отвлечь. Возможно, ее родные правы. Возможно, она не подходит на роль матери для Пейтон. Уэнди встретилась взглядом с Джонатаном. Он прошел в другой конец кабинета, так что Пейтон теперь оказалась между ними. Джонатан потер подбородок и засунул руку в карман. Уэнди никогда не видела его таким смущенным. — Что ж... — начал он, затем сглотнул. — Думаю, теперь вы со мной согласитесь в том, что, если понадобится, я смогу убедить вашу семью, что я для вас больше чем просто босс. — Думаю, что да. — Неожиданно до нее дошел смысл его слов, и она, немного поразмыслив, спросила: — Значит, вот для чего вы это сделали? Вы поцеловали меня только для того, чтобы доказать мне свою правоту? — Я... — Джонатан пожал плечами, словно не мог подобрать подходящих слов. Ее охватило негодование. — Я была в шаге от того, чтобы начать срывать с себя одежду, а вы просто доказывали мне свою правоту? Его взгляд упал на пол, словно он представил себе ее одежду, лежащую там. Снова сглотнув, он поднял глаза на Уэнди и провел рукой по лицу. По крайней мере, она не единственная, кого их поцелуй привел в смятение. — Это мне показалось разумным ходом, — сухо ответил Джонатан. Уэнди едва сдержала насмешку. Поцелуй, лишивший ее способности трезво мыслить, показался ему разумным ? — Это все настолько неправильно, что я даже не знаю, с чего начать. Джонатан попытался ей ответить: — На самом деле... — Нет, подождите-ка, — перебила его она. — Я знаю, с чего мне следует начать. Если вы думаете, что предложение, которое вы мне сделали, дает вам доступ к этому, — она махнула рукой перед своим телом, — вы ошибаетесь. — Он выглядел так, словно хотел возразить, но она не дала ему такой возможности. — Вы не имели права меня целовать для того, чтобы доказать свою точку зрения. Если мы собираемся заключить фиктивный брак, нам придется установить некоторые границы. Джонатан долго молча на нее смотрел, подняв одну бровь и изогнув губы в полуулыбке. — Вы закончили? — спросил он. Уэнди плотно сжала губы. Ей было неприятно осознавать, что он спокоен и собран, в то время как она от волнения трещит, словно сорока. Возможно, она заблуждалась, думая, что на него их поцелуй подействовал так же сильно, как на нее. Почему-то эта мысль была ей неприятна. Когда ее жизнь так усложнилась? Ее взгляд упал на Пейтон, которая пыталась приподняться, упершись в пол своими маленькими ручками, и ответ сразу нашелся. Это произошло пять дней назад, когда нотариус огласил завещание Битси в дедушкином кабинете. Уэнди разочарованно вздохнула. — Простите, — сказала она. — Вы ни в чем не виноваты. Мне не следовало на вас набрасываться. Я просто... — Я согласен, что нам нужно установить границы, — перебил ее Джонатан. — Никакого секса у нас не будет, но не думаю, что нам следует отказаться и от поцелуев. Мы должны будем иногда целоваться на людях. — Правда? — спросила Уэнди, посмотрев на его рот. — Конечно. Ее бросило в жар. Джонатан собирается снова ее поцеловать? Это скоро произойдет? Она надеялась, что да. — Если мы хотим убедить всех в том, что мы влюблены друг в друга и собираемся пожениться, нам нужно будет прилюдно демонстрировать свою привязанность друг к другу. — О. Я об этом не подумала. Уэнди не знала, следует ли ей быть благодарной Джонатану за то, что он соображает быстрее, чем она. Неужели она всегда будет отставать от него на шаг? — Тех, кто знает нас лучше остальных, будет сложнее убедить. К счастью, Форда и Мэтта не будет в городе еще несколько недель. До их возвращения нам нужно научиться притворяться влюбленными. — Неужели нам придется лгать Форду и Мэтту? Джонатан, Форд и Мэтт с детства лучшие друзья. Зачем их обманывать? Он смерил ее взглядом, в котором не было ни сомнения, ни сожаления: — Да. Если ваша семья решит обратиться в суд, возможно, им придется пойти туда в качестве наших свидетелей. Я бы не стал просить их обоих лгать. Пусть лучше думают, что мы друг в друга влюблены. — О. Ее ноги внезапно стали ватными, и она присела на край стола. Разумеется, они не могут просить Мэтта и Форда лгать ради них. В течение пяти лет она была личной помощницей всех троих партнеров. Уже давно друзья решили, что так всем будет удобнее. Несомненно, причина этого заключалась в том, что до нее они сменили множество помощниц. Непросто работать одновременно на трех человек с разными привычками и характерами, но ей это с блеском удавалось. Они вчетвером одна большая дружная команда. Подойдя ближе к Джонатану, она заглянула в его зеленовато-карие глаза: — Это безумный план. Вы уверены, что хотите его осуществить? Его губы слегка искривились в улыбке, глаза заискрились. У нее создалось впечатление, что вся эта ситуация доставляет ему удовольствие. — Да, я уверен. Что я хорошо умею, так это делать так, чтобы стратегический риск оправдывался. — Его взгляд был полон решимости. Посмотрев на Пейтон, лежащую на полу, Уэнди взяла малышку на руки, прижала к себе и почувствовала важность этого момента. Ведь они с Джонатаном собираются заключить сделку, которая изменит всю их жизнь. — Хорошо, — сказала она. — Давайте это сделаем. Джонатан улыбнулся в ответ, затем отрывисто кивнул, развернулся на каблуках и направился в свой кабинет, отдавая на ходу распоряжения в свойственной ему манере. — Сначала запланируйте на сегодня телеконференцию и сообщите о ней по электронной почте Форду и Мэтту. Затем позвоните судье Экхарту и узнайте, сможет ли он провести церемонию в следующую пятницу. Отмените все свои и мои дела, запланированные на следующие две недели. Обычно Уэнди понимала приказы своего босса с полуслова, но на этот раз последний вызвал у нее недоумение. — Подождите-ка. Что значит — отменить все дела? Зачем? Как же нам быть с правительственным контрактом? Джонатан остановился и обернулся: — Мы поработаем над ним на этой неделе. Потом у нас останется еще пара недель после того, как мы вернемся. Нам придется нелегко, но, уверен, мы справимся. — Вернемся? Откуда вернемся? — Из нашего медового месяца, — улыбнулся он. — Медового месяца? — удивилась она. — Не обольщайтесь. Мы поедем в Техас. Если мы хотим выиграть битву с вашими родными, нам нужно атаковать первыми, причем на их территории. Глава 4 Когда следующим утром Джонатан позвал Уэнди в конференц-зал, она очень удивилась, увидев там юриста Рэнди Звака. Она знала, что Рэнди учился в школе вместе с Джонатаном, Мэттом и Фордом. До появления юридического отдела в «Эф-Эм-Джей», он время от времени работал на своих друзей, но это было задолго до ее появления здесь. Джонатан стоял в дальнем конце помещения, из окна которого открывалась панорама Пало-Альто. Рэнди сидел за столом. Перед ним лежали стопки бумаг. Увидев Уэнди, он привстал и улыбнулся. — Итак, все в сборе, — сказал он. — Думаю, мы можем начать. — Здравствуйте, Рэнди, — произнесла она, после чего перевела взгляд на Джонатана и, подняв брови, спросила: — В чем дело? — Я пригласил Рэнди, чтобы он составил для нас брачный контракт. — Он выставил вперед ладонь, чтобы пресечь ее возможные попытки возразить ему. — Не беспокойтесь. Я полностью ему доверяю. — Я не беспокоюсь. — По правде говоря, она испытывала что-то похожее на восторг. — Я считаю, что брачный контракт — это отличная идея. — Правда? — удивился Рэнди. — Полагаю, Джонатан рассказал вам, почему он мне помогает? Рэнди кивнул, но в его взгляде по-прежнему читалось недоумение. — Вообще-то брачные контракты не моя специализация, — произнес он. — Я говорил Джонатану, что ему следует нанять хорошего специалиста по семейному праву, но... — Рэнди поморщился. — Но Джонатан может быть очень упрямым. — Я бы сказал, настойчивым. — Рэнди провел рукой по волосам, которые обычно были идеально уложены, чтобы скрыть намечающуюся лысину, а сегодня торчали в разные стороны. Неудивительно, что бедняга Рэнди выглядит таким обескураженным. Учитывая то, что Джонатан сделал ей предложение меньше суток назад, у него было очень мало времени на составление контракта. — Не волнуйтесь. — Уэнди ободряюще потрепала юриста по руке. — Уверена, вы все правильно сделали. Джонатан подошел к торцу стола, оперся о него руками и слегка наклонился вперед. Этот человек меньше чем через неделю станет ее мужем. При мысли об этом ее сердце сжалось. — Итак, что тут у нас? — спросила Уэнди. — Это стандартный документ, не так ли? Она шутливо потерла ладони друг о друга, но мужчины этого не заметили. Рэнди посмотрел на Джонатана так, словно хотел о чем-то его спросить, но тот смерил его неистовым взглядом. Уэнди перевела взгляд с одного мужчины на другого: — Это ведь стандартный брачный договор, не так ли? Прокашлявшись, Джонатан наклонился еще ниже. — Вам не о чем беспокоиться. Все имущество, нажитое вами до брака, после его расторжения останется у вас. — Щеки Рэнди вспыхнули. — Я имела в виду совсем не это. Рэнди прокашлялся: — Вам... э-э... не о чем беспокоиться. — Это вы уже говорили. А как насчет него? — Она кивком указала на Джонатана. — Договор соответствует моим требованиям, — напряженно произнес тот. Этот ответ ее не устроил. Не глядя в ее сторону, Рэнди еще больше покраснел. Джонатан, напротив, встретился с ней взглядом, отчего ее волнение усилилось. — Вы не могли бы оставить меня одну, чтобы я ознакомилась с контрактом? — Мужчины не сдвинулись с места. — Позвольте мне прочитать контракт, — обратилась она к Рэнди, — или скажите мне, что Джонатан хочет от меня скрыть. Рэнди вопросительно посмотрел на Джонатана, который, бросив на Уэнди яростный взгляд, отрывисто кивнул. Тогда Рэнди положил перед ней ее копию и перелистнул несколько страниц. Пробежав глазами пункт договора, Уэнди начала читать его вслух, чтобы выразить свое возмущение. — В случае аннулирования брака или развода двадцать процентов от имущества Джонатана Бэгдона, нажитого до брака, переходит к Гвендолин Лиланд. Уэнди была слишком ошеломлена, чтобы продолжать читать. Она поочередно смерила мужчин яростным взглядом: — Кому пришла в голову эта нелепая идея? Рэнди поднял руки: — Точно не мне. — Но вы позволили ему включить это в договор. Вы спятили? — спросила она его. В ответ юрист лишь пожал плечами, словно говоря: «А что я мог сделать?» — Вы не могли бы оставить меня наедине с моим будущим мужем? — попросила она. Рэнди поспешно удалился. Она не винила его. Он всего лишь выполнял безумную просьбу своего друга. — Двадцать процентов? Вы спятили? — спросила она Джонатана. — Послушайте, Уэнди... — Я не возьму двадцать процентов! — После двух лет брака со мной вы, возможно, будете думать, что заработали их. Она раздраженно вздохнула: — Я не возьму у вас ни пенни. — Не забывайте, что в Калифорнии действует система совместной собственности. Если вы не подпишете брачный договор, то будете иметь право на половину того, что я заработаю, пока мы будем женаты. Это явно будет больше, чем двадцать процентов, о которых идет речь. — Вы прекрасно знаете, что я выхожу за вас замуж вовсе не из-за денег! Джонатан нахмурился: — Я также знаю, сколько вы зарабатываете, и что на эти деньги вам будет трудно содержать себя и ребенка. — У многих неполных семей доход примерно такой же, как у меня, и они справляются, — заметила она. — Возможно, но у вас такой необходимости нет. — Вы забыли о нашем вчерашнем разговоре, в котором я упомянула, что у моей семьи нефтяной бизнес? Поверьте мне, Джонатан, у нас с Пейтон все будет в порядке. Уголки его губ поднялись в еле заметной улыбке. — Нет, я не забыл об этом, но я также знаю, что вы чертовски упрямы и не станете просить денег у своих родных. Тут он прав. К своей семье она не стала бы обращаться за помощью. — Но тем не менее вы решили, что сможете уговорить меня взять двадцать процентов вашего имущества? — Нет. Я надеялся, что вы подпишете контракт, не обратив внимания на этот пункт. В это нетрудно поверить. Он достаточно самонадеян, чтобы думать, что ему удастся подобный трюк. — Даже если бы я подписала контракт, я все равно не взяла бы этих денег. — Она произвела подсчет в уме. — Это же десятки миллионов долларов. — Определенно больше, чем ее трастовый фонд, который составляет всего восемь миллионов. — Я не возьму у вас этих денег, и точка. Джонатан небрежно пожал плечами: — Для меня это капля в море. — Это пятая часть моря. В ней много капель. — Уэнди медленно выдохнула. — Вы привыкли, чтобы все делали так, как хотите вы, не так ли? Любите командовать и держать все под контролем? Он поднял брови. Очевидно, удивился, что она сказала это вслух. — Когда речь идет о работе, меня это устраивает, — продолжила она. — Вы мой босс. Но как только мы поженимся, за пределами этого офиса вы перестанете мной командовать. Даже несмотря на то, что наш брак будет ненастоящим. — Уэнди, я не... — Неужели вы не понимаете? — перебила его она. — Если бы я хотела бездельничать и позволять другим заботиться обо мне всю оставшуюся жизнь, я бы не уехала из Техаса. Мне нравится самой себя обеспечивать. Я выросла в богатой семье и поняла, что одни деньги не смогут сделать меня счастливой. Также я не смогу стать счастливой, находясь рядом с кем-то, кто будет постоянно пытаться меня контролировать. Итак, либо вы исключаете из договора этот пункт, либо я отказываюсь выходить за вас замуж. В течение долгого времени Джонатан сверлил ее суровым взглядом. Уэнди стойко держалась. Она понимала, что если уступит ему сейчас, то проиграет. Кроме того, она слишком привыкла к устрашающим взглядам своего отца и дяди Хэнка, чтобы на нее это подействовало. В конце концов она даже улыбнулась: — Можете перестать так на меня смотреть. Это бесполезно. Его губы дернулись, и, в конце концов, он неохотно кивнул, словно сохранить свои деньги было чем-то оскорбительным. — Есть еще кое-что, что вам следует знать. — Говорите. — В случае моей смерти все мое имущество достанется вам с Пейтон. — Уэнди открыла рот, чтобы возразить, но он предупреждающе поднял руку: — Вносить изменения в этот пункт я не собираюсь. — А как насчет вашей семьи? — Она знала, что у него есть родственники, но он редко их навещает. Его глаза потемнели, лицо стало непроницаемым. — Если я умру, пока мы будем женаты, часть моего имущества пойдет на благотворительность, а все остальное достанется вам. В течение нескольких секунд Уэнди пристально смотрела на него. А она-то думала, что это у нее сложные отношения с родственниками! — Хорошо, — мягко ответила она. — В таком случае нам с Пейтон придется следующие два года хорошо о вас заботиться. Следить за тем, чтобы вы принимали витамины. — Она улыбнулась, но ответной улыбки не получила. — Теперь, когда все улажено, я пойду скажу Рэнди, что он может защитить своего клиента. Уэнди уже была у двери, когда слова Джонатана заставили ее остановиться. — Я не хочу, чтобы вы в меня влюбились. Не снимая руки с дверной ручки, она повернулась и удивленно подняла брови: — Прошу прощения? — Я не хочу, чтобы за год или два, что мы проведем вместе, вы вообразили себе, будто влюбились в меня. Сдержав смех, она вгляделась в его лицо, но не увидела на нем никаких признаков веселости. Напротив, он выглядел серьезным. — Почему? Потому что вы так очаровательны, что я, постоянно находясь в вашем обществе, не смогу в вас не влюбиться? — Джонатан никак на это не отреагировал, поэтому она продолжила: — Этот вопрос существует отдельно от денежного или мне в качестве компенсации за разбитое сердце полагаются миллионы долларов? Его губы снова дернулись, но Уэнди не смогла понять, подавил он улыбку или раздражение. — Это два разных вопроса. И я не шучу. Она не увидела в его взгляде привычной для него самоуверенности. Только тревогу за нее. — Дайте угадаю. Вы не принадлежите к числу тех мужчин, которые верят в любовь. Ей было несложно такое представить. Джонатан может испытывать сексуальное желание. Он доказал ей это вчера, когда поцеловал ее. Но любовь — это что-то совсем другое. К ее удивлению, он покачал головой: — Ошибаетесь, я верю в любовь. Я знаю, какую боль она может причинять. Именно поэтому я и не хочу, чтобы вы думали, будто влюблены в меня. — Хорошо, — ответила она. — Но в этом случае вам тоже не следует в меня влюбляться. Джонатан медленно окинул ее взглядом и улыбнулся. Она вскинула подбородок: — Что? Вы считаете, что влюбиться в меня ниже вашего достоинства? Должна вам сказать, что я вполне достойна глубокого чувства. Я симпатичная и смелая. В меня влюблялись более выдающиеся мужчины, чем вы. — Уверен, что так оно и было. — Думаете, я шучу? — произнесла она с вызовом. — Нет, я так не думаю, — заверил Джонатан. Все то время, что она пыталась его рассмешить, он внимательно за ней наблюдал и понял, что в такую женщину легко влюбиться. Уэнди умна и весела. Она обладает хорошим чувством юмора и не относится слишком серьезно к собственной персоне. Мужчины, которые хотят иметь семью, должны забрасывать ее предложениями руки и сердца. Как жаль, что он не входит в их число. — Не забывайте, по какой причине я это делаю. Не потому, что хочу оказать вам добрую услугу. Не потому, что я хороший парень. Не нужно меня романтизировать. Не забывайте ни на секунду, почему я это делаю. Уэнди уставилась на него широко распахнутыми глазами. Ее лицо было серьезным, но в то же время выражало некоторое замешательство, словно она понятия не имела, куда он клонит. — Напомните мне, зачем вы это делаете. Она не просто симпатична, а по-настоящему красива. У нее темно-синие, почти фиолетовые глаза, маленький аккуратный нос и гладкая кожа, которая словно светится изнутри. Она напоминает прекрасных сказочных созданий с полотен Максфилда Пэрриша. Он был так потрясен ее красотой, что на мгновение отвлекся. Забыл, в какую сторону хочет направить их разговор. Ах да, он пытается убедить ее в том, что он не подходит на роль романтического героя. — Я делаю это по той же причине, по которой делаю все остальное с тех пор, как мне исполнилось одиннадцать. Я иду на это ради собственной выгоды. Ради блага «Эф-Эм-Джей». Уэнди как-то странно на него посмотрела. В ее взгляде промелькнуло что-то похожее на сожаление. — Если вы не хотите, чтобы я вас романтизировала, тогда, возможно, вам не следовало пытаться отдать мне большой кусок вашего состояния. Поэтому я сохраняю за собой право думать, что вы вовсе не безжалостный мерзавец, каким хотите казаться. — Вам придется поверить в то, что я делаю все ради собственной выгоды. Удержать вас в Калифорнии — это лучшее, что я могу сделать для «Эф-Эм-Джей». Только по этой причине я предложил вам стать моей женой. Наконец она кивнула: — Хорошо. Если вы хотите продолжать настаивать на том, что вы такой бессердечный, я буду напоминать себе об этом как можно чаще. Начнем с брачного договора. Мы попросим Рэнди указать, что после развода каждый из нас останется с тем, что у него было до брака. Джонатан вздохнул. Он хотел совсем не этого, но начал понимать, что, когда дело будет касаться Уэнди, он не всегда будет получать то, что хочет. Приоткрыв дверь, она бросила через плечо: — Будь вы на самом деле бессердечным мерзавцем, вы не стали бы меня предостерегать. Глава 5 Следующие несколько дней пролетели как в тумане — нужно было многое спланировать. Уэнди казалось, что после известия о гибели Битси, которое она получила почти две недели назад, ее жизнь стала идти в два раза быстрее. Потрясение и печаль отошли на второй план. Ей больше не нужно было нервничать из-за переезда в Техас, но предстоящий брак с Джонатаном заставлял ее еще сильнее волноваться. За это время Джонатану удалось проделать огромную работу, касающуюся правительственного контракта. Форд и Китти прилетели домой сразу, как только узнали о его предстоящей свадьбе. Мэтт и Клер вернулись несколькими днями позже. Им пришлось прервать свой медовый месяц. Уэнди до сих пор чувствовала угрызения совести, хотя Клэр настаивала, что семнадцати дней в тропическом раю им было достаточно и она ни за что не пропустила бы свадьбу. В последнее воскресенье перед свадьбой она, полусонная, сидела на диване и, кормя Пейтон, смотрела телевизор. Джонатану, в конце концов, удалось убедить ее переехать к нему. Она сделает это в день свадьбы. Он заметил, что люди не поверят в их любовь, если они не будут жить вместе. Накануне она, уложив Пейтон, достала чемодан и упаковала в него только самое необходимое. Остальные вещи она соберет в следующий раз. Сейчас у нее нет на это сил. С тех пор как в ее жизни появилась Пейтон, ей никак не удавалось выспаться. Усталость брала свое. Сегодня она с большим трудом поднялась с кровати. Ночные кормления — это настоящий кошмар. Раздался звонок в дверь. Поставив бутылочку со смесью на столик, Уэнди с Пейтон на руках пошла открывать. Только бы к ней никто не приставал с серьезными разговорами. При виде Китти и Клэр она нахмурилась. Лицо жены Мэтта выражало беспокойство. Словно желая это скрыть, она с деланной улыбкой протянула ей розовую коробку с выпечкой с логотипом «Кьюти Пайз». — Мы тут кое-что принесли, — весело произнесла Клэр. — Мы сегодня утром прилетели из Пало-Верде. Клэр владела кафе в маленьком городке, находящемся в двух часах езды отсюда. Джонатан, Форд и Мэтт выросли в Пало-Верде. Если Уэнди повезет, то в коробке окажутся ароматные пончики с шоколадной начинкой, которыми славится кафе Клэр. Окинув Уэнди взглядом, Китти сказала: — Очевидно, ты слишком устала, чтобы пригласить нас в дом. Почему бы тебе просто не отойти в сторону? — Она протянула руки. — Дай мне малышку и возьми пончики. Съешь несколько, пока я у тебя их не отобрала. Уэнди передала хнычущую Пейтон Китти. Китти Лэнгли, унаследовавшая ювелирный магазин и работающая дизайнером украшений, жила в Нью-Йорке до тех пор, пока в прошлом году не вышла замуж за Форда. Уэнди не знала, как ей удается так эффектно выглядеть с ребенком на руках, и очень ей завидовала, понимая, что рядом с ней похожа на бледную тень. Усталость как рукой сняло в тот момент, когда Уэнди вонзила зубы в сладкий пончик. — Не знаю, зачем вы пришли, — промямлила она с набитым ртом, — но по правде говоря, мне все равно. Можете меня ограбить. Можете забрать Пейтон. Только оставьте пончики, и я буду счастлива. Сдержав улыбку, Китти прижала свои ярко-красные губы к макушке Пейтон: — Ты с ней очень устаешь, правда? Пейтон мгновенно успокоилась на руках у Китти, положила голову ей на плечо и уснула. — Слава богу, — пробормотала Уэнди. Клэр криво улыбнулась: — Тебе удалось прошлой ночью хоть немного поспать? — Пару часов урывками, — ответила Уэнди. — Заботиться о ребенке оказалось труднее, чем я ожидала. — Это точно, — согласилась Китти. Подойдя к плетеной колыбели, она положила в нее малышку. — У меня, по крайней мере, было семь месяцев, чтобы привыкнуть к мысли о будущем материнстве. Клэр прошла на кухню и через несколько минут вернулась с тремя кружками горячего кофе. — С сахаром и сливками, — сказала она, раздавая кружки. — Думаю, все нормальные люди предпочитают именно такой кофе. Уэнди сделала глоток, и Китти с задумчивым видом спросила ее: — Может, нам принести тебе еще что-нибудь? Я ужасный повар, но Клэр может приготовить кулинарный шедевр, даже когда в холодильнике почти пусто. В этом Уэнди нисколько не сомневалась. — Думаю, я лучше оставлю место еще для одного пончика. — Ты уверена? — тихо спросила Клэр, чтобы не разбудить Пейтон. — Я могла бы сделать омлет или еще что-нибудь. Я видела в твоем холодильнике гауду, когда искала сливки. Я умею готовить такие вкусные сэндвичи с сыром на гриле, что пальчики оближешь. — Нет, спасибо. — Тебе следует попробовать жаренный на гриле сыр, — посоветовала ей Китти. — Это очень вкусно. — Нет. Я, правда, не голодна. — Внезапно заподозрив неладное, Уэнди перевела взгляд с Китти на Клэр. — Почему у меня возникло такое ощущение, будто вы пришли сюда не только для того, чтобы накормить меня до отвала? Китти и Клэр переглянулись. Уэнди подняла бровь: — Что вас сюда привело? Выкладывайте. Щеки Клэр порозовели от смущения. Выражение лица Китти не изменилось. У нее лучше получалось сдерживать свои чувства, чем у ее подруги. — Очевидно, у вас для меня плохие новости. Немедленно говорите, в чем дело, иначе я сойду с ума от волнения, — пригрозила им Уэнди. Клэр закусила губу, и ее подбородок слегка выдвинулся вперед. Китти слегка закатила глаза и раздраженно вздохнула. — Хорошо, я скажу, — уступила Китти. — Мы беспокоимся о Джонатане. Издав удивленный возглас, Уэнди откинулась на спинку дивана: — Беспокоитесь? О Джонатане? — То, что между вами происходит, явно связано с Пейтон, — сказала Клэр. Уэнди открыла рот, чтобы возразить, но Китти не дала ей такой возможности. — Джонатан отказывается говорить на эту тему. Ты, наверное, тоже будешь молчать. Это нормально. Но мы не идиотки. Не забывай, ты сказала Форду, по какой причине собираешься уволиться, всего за сутки до того, как вы с Джонатаном объявили, что собираетесь пожениться. Если бы это каким-то образом касалось меня, я бы решила, что вы притворяетесь счастливой парой, чтобы твоя семья позволила тебе заботиться о Пейтон. Похоже, им с Джонатаном не удалось скрыть правду от его друзей и их жен. — Все это сложно и ненормально, — продолжила Китти, — но мы станем пытаться вас отговорить. — Мы вам даже подыграем, — добавила Клэр. — Можете рассчитывать на нашу помощь. — Но когда вы с Джонатаном начнете играть в счастливую семью, будьте осторожны. Уэнди долго молчала, не зная, что сказать. Отвернувшись, она подошла к колыбели, в которой спала Пейтон, и вспомнила, о чем они с Джонатаном говорили перед тем, как подписать брачный договор. Очевидно, не он один боялся, что она может в него влюбиться. А ведь она думала, что все эти годы у нее получалось скрывать свое влечение к нему. Неужели оно так очевидно? Посмотрев на Китти и Клэр, она заставила себя дерзко улыбнуться: — Я признаю, что Джонатан очень привлекательный мужчина. Я всегда так считала. Но я знаю о его отношениях с женщинами больше, чем любая из вас. Я знаю, что он никого не впускает в свою душу, поэтому не собираюсь совершать ошибку и влюбляться в него. Клэр и Китти нервно переглянулись. — Что? — спросила Уэнди, вернувшись на диван. Клэр ничего не ответила. — На самом деле мы беспокоимся не о тебе, а о нем, — наконец призналась Китти. Уэнди опустилась на диван: — Вы беспокоитесь, что Джонатан может влюбиться в меня? Клэр кивнула. — Понятно. Значит, вы боитесь, что я разобью ему сердце. — Мы также не хотим, чтобы ты страдала, — сказала Китти. — Но ты умная и прагматичная женщина, и мы считаем, что ты можешь сама о себе позаботиться. — Но вы боитесь, что я могу ранить сердце мужчины, который еще более осмотрителен и прагматичен, чем я? — Уэнди едва удержалась от смеха. — Да, — подтвердила Клэр. Уэнди перевела взгляд с одной женщины на другую: — Вы серьезно? Они одновременно кивнули. — Я знаю, что Джонатан кажется... — Клэр остановилась, чтобы подобрать подходящее слово. — Бесстрастным, — продолжила Китти. — Безжалостным. Клэр яростно сверкнула глазами, заставив ее замолчать. — Бессердечным мерзавцем, — спокойно добавила Уэнди. — Точно! — согласилась Китти. — Но на самом деле он не такой, — сказала Клэр. — Не забывайте, что я знаю его дольше, чем вы. Это действительно так. Клэр выросла в том же маленьком городке, что и Мэтт, Форд и Джонатан. — Но ты младше его. Тебе, наверное, было лет двенадцать, когда он заканчивал школу. — И что с того? — возмутилась Клэр. — Я видела его влюбленным. В выпускном классе он без памяти влюбился в одну девушку. Ради нее он был готов на все. — Кто она была? — не удержавшись, спросила Уэнди. — Обычная школьница. Кристи выросла не в Пало-Верде. Ее родители развелись, и она переехала туда со своим отцом, когда ей было шестнадцать. — Они встречались? — Немного. — Клэр пожала плечами. — Точнее, он за ней бегал, а она ему позволяла оказывать ей знаки внимания. Она была кокеткой. Джонатан делал все, что делает любой восемнадцатилетний парень, чтобы добиться расположения своей возлюбленной. Покупал ей цветы и украшения, водил ее в кино. Цветы и украшения? Уэнди знала, что Джонатан из небогатой семьи. Он рассказывал, что начал копить деньги на учебу в колледже, когда ему было двенадцать. Ей трудно себе представить, что человек, которого она знает, брал деньги из отложенных на образование, чтобы покупать подарки своей подружке. Наклонившись, Клэр продолжила: — Однажды Кристи сказала ему, что на день ее рождения мать всегда покупала праздничный торт в одной и той же пекарне. Она выросла в Сан-Франциско. Итак, накануне дня рождения ребята прогуляли школу и отправились автостопом в Сан-Франциско, чтобы купить ей торт. По дороге у них было столько приключений. — Клэр мягко рассмеялась, но тут же перестала, покраснела и откинулась на спинку дивана. — Такое ощущение, что ты следовала за ними по пятам, — с улыбкой произнесла Китти. — Я всегда была влюблена в Мэтта, и, в конце концов, он обратил на меня внимание. — Она самодовольно улыбнулась. — Бедняге было некуда деваться. — Китти шутливо толкнула ее плечом. — Что случилось? — спросила Уэнди. — Почему Джонатан расстался с той девушкой? Клэр пожала плечами: — Не уверена, что у них вообще был роман. Вскоре после истории с тортом она вернулась в Сан-Франциско к матери. Джонатан... — Был безутешен? — предположила Китти. — Нет. — Клэр нахмурилась. — Но он никогда уже не был прежним. — Она еле заметно покачала головой, словно возвращаясь в настоящее. — Но я знаю, что она по-прежнему существует, просто спрятана в глубине его сердца. Я имею в виду способность так сильно любить. Клэр и Китти снова обменялись красноречивыми взглядами, и Уэнди почувствовала зависть. Обе женщины любили своих мужей, и те отвечали им взаимностью. А вот ее никто никогда так не любил. Уэнди поднялась с дивана: — Не думаю, что у вас есть причины для беспокойства. Джонатан меня не любит. Я в этом уверена. — Она заставила себя ослепительно улыбнуться. — Вы можете возвращаться домой. Будьте спокойны, я не собираюсь растаптывать его хрупкое сердце. — Дело не только в тебе, — Китти тоже поднялась и посмотрела на колыбель, — но и в Пейтон. — При чем здесь Пейтон? — Ты когда-нибудь видела Джонатана с Илзой? — спросила Китти. — Я... — Уэнди замолчала, вспомнив, как однажды видела Джонатана с Илзой на руках. Это было вскоре после рождения малышки. Он смотрел на нее как на настоящее чудо. Кивнув, она потерла висок, чтобы прогнать начавшуюся головную боль. — Джонатан души не чает в Илзе, — сказала Китти. — Он уговаривает нас завести второго ребенка. — Если он полюбит тебя или это маленькое создание, что он будет чувствовать, когда ваш брак закончится? — спросила Клэр. — Я... Что ей на это сказать? Она никогда даже не представляла себе, что Джонатан может в нее влюбиться. Это исключено. Но вот Пейтон за два года он вполне может полюбить. Скорее всего, так оно и будет. Подняв взгляд на Китти и Клэр, она обнаружила, что они за ней наблюдают. — Уверяю вас, когда мы разведемся, я не стану отнимать у него Пейтон. Если он захочет с ней видеться, я не стану возражать. С того момента, как мы с ним поженимся, я буду считать его ее отцом. Джонатан — отец Пейтон. Это так странно. В глубине души она понимала, что Китти и Клэр сделали правильно, придя сюда и предупредив ее. То, что Джонатан собирается сделать, просто удивительно. Она не хочет, чтобы он потом страдал, и сделает все возможное, чтобы этого не допустить. Вот только она не совсем уверена в том, что сможет защитить себя. После продолжительной паузы Китти поднялась и театрально вздохнула: — Очень хорошо. Полагаю, нам осталось сделать только одну вещь. — Какую? — осторожно спросила Уэнди. Лицо Китти расплылось в улыбке. — Поздравить тебя с тем, что ты выдержала нашу проверку. Глава 6 Свадьба прошла с точностью тщательно спланированного военного маневра. В ней не было романтики. Скромная церемония состоялась в скучном здании муниципального управления в деловом районе Пало-Альто. Все прошло так быстро, что Мэтт и Клэр наверняка пожалели о том, что не остались на Кюрасао. После поцелуя в кабинете Уэнди, едва не вышедшего из-под контроля, Джонатан осмелился лишь легонько коснуться ее губ своими. Вряд ли этим ему удалось убедить своих друзей, что они с Уэнди влюблены друг в друга. Вечером они заехали домой к Уэнди, чтобы забрать их с Пейтон вещи. Срок аренды ее квартиры закончится только через несколько месяцев, и у нее будет достаточно времени, чтобы решить, понадобится она ей дальше или нет. Приехав в его дом, они обнаружили, что Клэр приготовила для них праздничный ужин и оставила его в духовке. Джонатан стоял рядом с Уэнди в дверном проеме и с волнением смотрел на накрытый стол. На нем была посуда и столовые приборы, купленные семь лет назад дизайнером интерьера, которыми он до сих пор ни разу не пользовался. В центре стояли подсвечник с тонкими свечами и ведерко с бутылкой шампанского, между двумя стульями — высокий детский стульчик, который привезли недавно. Уэнди прокашлялась: — Э-э... — Она прижала Пейтон крепче к плечу. — Думаю... э-э... я лучше сначала разберу вещи. Я не очень голодна. Прежде чем Джонатан успел ответить, она взяла одну из сумок и направилась к двери. Наверное, это разумное решение. Ни один из них пока не готов к ужину при свечах. Три часа спустя она все еще не вернулась. Тогда он сел за стол и поел в одиночестве, читая свежие новости в Интернете с экрана своего ноутбука. Затем он выключил его и пошел искать Уэнди. Он нашел ее наверху в комнате для гостей, которую переоборудовали в детскую. Дверь была открыта. Прислонившись плечом к дверному косяку, он какое-то время просто стоял и смотрел внутрь. Стены комнаты покрашены в бледно-розовый цвет. На них изображены кролики в зеленой траве и бабочки над ними. В углу стоит белая колыбель, украшенная бабочками и цветами из ткани. В ответ на его критику декоратор заверила его, что такая обстановка просто идеальна для маленькой девочки. Сегодня Джонатана не раздражали все эти бабочки. Его внимание было полностью приковано к женщине, сидящей в углу в кресле-качалке со спящим ребенком на руках. Вместо свадебного платья на Уэнди были джинсы и белая футболка. Ее глаза были закрыты, голова слегка откинута. Только еле заметные движения ее ноги, заставляющие кресло покачиваться, говорили о том, что она не спит. Джонатан прокашлялся, чтобы дать ей знать, что он здесь. Она подняла голову и осторожно выпрямилась в кресле, чтобы не разбудить Пейтон. — Как долго ты здесь стоишь? — Только что пришел. Уэнди посмотрела на спящую малышку. Та пошевелилась, но не проснулась. — Думаю, мне следовало бы положить ее в колыбель, — прошептала она, — но я не хочу этого делать. Если она снова проснется... Судя по темным кругам под глазами Уэнди, Пейтон не самый спокойный ребенок. Это неудивительно, учитывая то, что в ее коротенькой жизни произошло столько изменений. — Если она проснется, я возьму ее, а ты пойдешь ужинать, — неожиданно для самого себя сказал Джонатан. Уэнди покачала головой: — Я не могу тебя об этом просить. Мы не настоящие муж и жена. — Возможно, но я готов тебе помочь. Со мной ничего не случится, если я посплю на несколько часов меньше, чем обычно. А вот тебе крепкий продолжительный сон пойдет на пользу. — Если она ночью захочет есть... — Я дам ей бутылочку. Уэнди посмотрела на него с недоверием. — Я видел, как ты готовила смесь. Я понял, как это делать, — добавил он. — Но... — Уэнди, я из многодетной семьи. Нас у родителей было пятеро. До того как я окончил школу, у меня уже было двое племянников и племянница. Так что Пейтон не будет первым ребенком, которого я когда-либо кормил. — О. — Немного помедлив, она поднялась, подошла к колыбели и положила в нее Пейтон. Все ее движения были осторожными. Она еще некоторое время держала ладонь поверх одеяльца, которым укрыла малышку, прежде чем отойти. Остановившись у двери, она достала из кармана радионяню и включила ее, словно боясь, что Пейтон может расплакаться в любую секунду, а она ее не услышит. Когда она поднесла трубку к уху, Джонатан не удержался от смеха. Уэнди посмотрела на него с раздражением: — Что? — Ты будешь находиться в соседней комнате и услышишь без прибора, если она заплачет. — Он забрал у нее трубку, прежде чем она успела возразить. — Эта штука тебе сегодня не понадобится. — Я, правда, ничего не имею против того, чтобы остаться здесь с ней. — Разговор окончен. Уэнди открыла рот, затем снова закрыла, и ее губы растянулись в улыбке. — Как я могла забыть, что ты любишь разговаривать командным тоном и твои приказы не обсуждаются? — Неужели я сейчас говорил с тобой командным тоном? Она криво усмехнулась: — Не притворяйся, будто сам этого не понимаешь. — Выйдя в коридор, она сделала пару шагов в сторону комнаты для гостей, которую выбрала для себя, затем остановилась: — Ты же знаешь, что не обязан этого делать. — Уэнди, давай не будем снова обсуждать мои мотивы. Развернувшись, она сократила расстояние между ними и тихо произнесла: — Нет, я имею в виду не свадьбу, а все это. — Она кивком указала ему на дверь, за которой спала Пейтон. — Детскую, колыбельную, кресло-качалку. — Это пустяки. Уэнди подняла бровь: — Так же как двадцать процентов? Вряд ли ты сам рисовал по ночам всех этих бабочек. Ты нанял декоратора, и он обустроил детскую меньше чем за неделю. Уверена, это обошлось тебе в кругленькую сумму. — Китти говорила, что для ребенка у тебя в квартире была только колыбель. Она дразняще улыбнулась: — И ты понял, что этого недостаточно. Ведь ты у нас эксперт во всем, что касается маленьких детей. Вдруг ему пришло в голову, что это их первая брачная ночь. Что если бы за стеной не спал ребенок, он бы стянул с Уэнди футболку, джинсы и все остальное. Но, разумеется, если бы не было Пейтон, то свадьбы, а тем более брачной ночи тоже не было бы. Неожиданно она подняла руку, положила ему на щеку и посмотрела на него с нежностью: — Спасибо тебе за то, что ты так хорошо о нас заботишься. На мгновение его здравый смысл отключился. Он не мог вспомнить, почему им не следует друг к другу прикасаться. Все, что он знал, — это то, что безумно ее хочет. Что она нужна ему не только в его постели, но и в его доме. В его жизни. Он хочет, чтобы она видела в нем порядочного мужчину, который заслуживает иметь рядом такую женщину, как она. Чтобы устоять перед соблазном и не продолжить ее в этом убеждать, он взял ее руку и убрал со своего лица, затем, сделав шаг назад, произнес командным тоном: — Тебе следует лечь в постель и хорошенько выспаться. Уэнди приложила пальцы к виску: — Слушаюсь, босс. Уэнди была уверена в том, что не сможет заснуть. Что будет прислушиваться к каждому звуку, доносящемуся из комнаты Пейтон, и думать о своем разговоре с Джонатаном в коридоре. Но, вопреки всем своим опасениям, она отключилась сразу, как только ее голова коснулась подушки, и проснулась через десять часов в комнате, наполненной ярким солнечным светом. Она чувствовала себя бодрой и полной сил. Вдруг ее охватила паника, и она выскочила из постели и понеслась к двери. Она крепко проспала всю ночь. Пейтон, наверное, сорвала глотку, зовя ее. Ворвавшись в детскую, она пришла в ужас, обнаружив, что колыбель пуста. Где может быть Пейтон? — Доброе утро. Повернувшись, она увидела Джонатана, сидящего в кресле-качалке. Он держал на руках Пейтон и кормил ее из бутылочки. Прижав ладонь к груди, Уэнди облегченно вздохнула. — Пейтон с тобой, — пробормотала она. — С ней все в порядке. Джонатан окинул ее взглядом: — Что, по-твоему, могло с ней случиться? Уэнди одернула край тонкого топа, не желая смотреть вниз. Если она увидит свои затвердевшие соски, чувство неловкости усилится. Она быстро сложила руки на груди: — Я не знаю. Впервые за почти три недели она не разбудила меня утром. Должно быть, я подумала, что ее похитили инопланетяне, и запаниковала. Его губы искривились в улыбке, в уголках глаз появились лучики морщинок. Уэнди была так очарована этим зрелищем, что у нее перехватило дыхание. Эта улыбка была так не похожа на те, что она видела у него до сих пор. В предыдущих не было тепла. — Наверное. Прежде чем она успела ответить или сделать какую-нибудь глупость, он продолжил: — Мы с Пейтон уже давно встали. — Я... — Не извиняйся. Если бы она была не в порядке, я бы тебя разбудил. Брови Уэнди взметнулись. Когда это Пейтон бывает в порядке? Она хочет, чтобы ее постоянно держали на руках, и плачет всякий раз, когда Уэнди кладет ее в колыбель. — Мы встали два часа назад, — сказал Джонатан, покачивая малышку. — Она позавтракала, потом мы приготовили для меня овсянку. Пейтон лежала у меня на коленях, пока я просматривал электронную почту. Ее стошнило на пол в моем кабинете, но в этом нет ничего страшного, правда, Пейтон? Похоже, это Джонатана похитили инопланетяне и поменяли на двойника. Человек, сидящий перед ней, нисколько не походит на прагматичного бизнесмена, с которым она имела дело все эти пять лет. К несчастью, новый Джонатан был намного привлекательнее, чем прежний. Он поднял на нее глаза, и в них промелькнуло беспокойство. — Что-то не так? — Нет. Почему ты спрашиваешь? — Ты немного бледна. Не выспалась? — Напротив, я хорошо поспала и чувствую себя великолепно. Просто очень хочу есть. — В таком случае почему бы тебе не одеться и не приготовить себе завтрак? Я посижу здесь с Пейтон. Словно в знак согласия Пейтон посмотрела на него своими большими голубыми глазами, затем продолжила сосать бутылочку, опустив веки. Она выглядела так, словно была абсолютно счастлива. Горло Уэнди сдавило от эмоций. Она чувствовала что-то похожее на зависть. Последние несколько недель она ради этой малышки лезла из кожи вон, но никогда не видела Пейтон такой спокойной и довольной. Впрочем, это неудивительно. Джонатан всегда умел добиваться расположения женщин. Уэнди вздохнула: — Я бы хотела, чтобы со мной она была хотя бы вполовину так же спокойна, как с тобой. — Почему ты это говоришь? Потому что если чему ее и научили в ее семье, так это открыто выражать свои негативные эмоции. Все же она решила смягчить свое высказывание, робко пожав плечами: — У меня такое ощущение, будто она постоянно со мной борется. Будто она знает то, чего не знаю я. Например, что нужно для того, чтобы стать хорошей матерью. Когда Уэнди посмотрела на Джонатана, на губах его по-прежнему играла улыбка, но веселье в глазах уступило место пониманию. — Когда имеешь дело с маленькими детьми, — он осторожно взял у засыпающей Пейтон бутылочку, — формула успеха — это пять процентов инстинкта плюс девяносто пять процентов опыта. Кроме того, малыши постигают окружающий мир интуитивно. Других способов у них нет. Поэтому, если ты нервничаешь, Пейтон это чувствует и тоже нервничает. Джонатан несколько раз похлопал Пейтон по спинке, и она срыгнула, не открывая глаз. — Как ты это сделал? Мне никак не удается заставить ее отрыгнуть. — Как я уже сказал, все дело в опыте. Если она до сих пор была трудным ребенком, это вовсе не означает, что ты плохая мать. Просто ты пока еще не знаешь всех тонкостей ухода за детьми. Неужели все так просто? Неужели со временем она научится быть для Пейтон хорошей матерью? Словно прочитав ее мысли, Джонатан добавил: — Дай ей время. И себе тоже. — Он рассмеялся. — Черт побери, я говорю как психоаналитик. Несмотря на сомнения и печаль, Уэнди тоже рассмеялась: — Не беспокойся, я никому об этом не скажу. — Спасибо. На мгновение в комнате установилась тишина. Ей следует уйти. Воспользоваться тем, что Пейтон спит, принять душ и позавтракать. Тогда почему она стоит на месте, словно ее ноги приросли к полу, и глазеет на Джо? — Почему у тебя нет детей? — спросила она, не подумав. Джонатан поднял брови. Ее щеки вспыхнули. — Я имела в виду, что ты отлично справляешься с детьми и из тебя получился бы замечательный отец. — У меня никогда не было ни малейшего желания становиться отцом. — Его резкий тон не оставил места для сомнений. Разговор по душам закончен. — Она проспит, по меньшей мере, еще пару часов, так что у тебя будет достаточно времени, чтобы одеться и позавтракать. Когда Уэнди медленно шла по коридору, в голове у нее повторялись слова Джонатана о том, что он никогда не хотел иметь детей. Выходя за него замуж, она думала, что он не будет играть активную роль в воспитании Пейтон, однако последние десять часов он заботился о малышке больше, чем она. Поскольку Джонатан ясно дал ей понять, что не нуждается в ней сейчас, она пошла на кухню завтракать. До вчерашнего вечера она ни разу не бывала в его доме. Он оказался совсем не таким, какой она ожидала увидеть. Как и Мэтт несколькими годами ранее, Джонатан купил себе очень дорогой дом в старой части Пало-Альто. Постройки были ветхие и довольно скромные, зато находились в одном из самых дорогих районов в стране. Дом Джонатана, выдержанный в стиле начала прошлого века, был тщательно отреставрирован. Интерьер был довольно необычен: антикварная мебель сочеталась с современной японской с четкими линиями. Кухня была на удивление хорошо оборудована, но Уэнди не хотелось сейчас готовить. Порывшись в кладовке, она нашла упаковку тарталеток и несколько секунд удивленно смотрела на нее. Джонатан так не похож на человека, который любит тарталетки с клубничным джемом. Затем она пошла в свою комнату. Приняв душ, она неторопливо оделась и поела. Джонатан не принадлежит к тем людям, которые не умеют просить помощи. Раньше он мог позвонить ей в выходной в шесть утра, если она была срочно ему нужна. Сейчас она ему не нужна, поэтому она может не торопиться. Уверенная в том, что Пейтон еще спит, она почистила зубы специальной нитью, уложила волосы и нанесла на губы ухаживающий бальзам. У них есть еще целая неделя до поездки в Техас. За это время они привыкнут к своему нынешнему статусу, и им без труда удастся сыграть перед ее родными счастливую семью. Те убедятся, что им можно доверить ребенка, и они смогут вернуться в Пало-Альто к нормальной жизни. Относительно нормальной, если учесть, что они теперь муж и жена и живут под одной крышей. Заглянув в детскую, Уэнди обнаружила, что Джонатана и Пейтон там нет. Спускаясь вниз, она услышала голоса, доносящиеся из кухни. Наверное, это Форд, Мэтт или кто-то из соседей. Оказавшись у кухонной двери, она услышала техасский говор, и внутри у нее все оборвалось. — Мы бы приехали раньше, если бы знали наверняка, что вы собираетесь пожениться. Зажмурившись, Уэнди сделала глубокий вдох, чтобы подавить охватившую ее панику. Затем она открыла дверь и вошла в кухню, чтобы встретиться со своей семьей. Глава 7 Прожив всю жизнь в северной части Калифорнии, Джонатан был свидетелем достаточного количества землетрясений и давно перестал их бояться. Но оставалось еще множество других природных катаклизмов, заслуживающих того, чтобы с ними считались. Торнадо. Ураганы. Цунами. Семья Уэнди тоже подходила под эту категорию. Через десять минут после того, как Уэнди пошла принимать душ, в дом подобно урагану ворвались ее родные. Он не понял бы, кто эти люди, если бы не узнал сенатора Генри Моргана, которого видел по телевизору. Его сопровождали родители Уэнди Тим и Мэриан и властная бабушка Мема, о которой он был наслышан. Он ожидал увидеть крупную пожилую женщину с зычным голосом, но Мема оказалась худой и сутулой. Впрочем, внешняя хрупкость оказалась обманчивой. Джонатану сразу стало ясно, кто в этой компании главный. Мема производила впечатление женщины, прожившей трудную жизнь и похоронившей многих близких людей, но пока не готовой потерять контроль над остальной частью семьи. Все притихли, когда Мема пожала ему руку и окинула его оценивающим взглядом: — По крайней мере, ты настоящий. — Вы в этом сомневались? — спросил Джонатан. Она презрительно фыркнула: — Я хорошо знаю Гвен. Она запросто могла бы придумать историю о своей свадьбе, чтобы бросить мне вызов. — Уверяю вас, мадам, я настоящий. — Нужно еще посмотреть, станешь ли ты хорошим отцом для моей правнучки. — Прищурившись, Мема еще раз окинула Джонатана взглядом и кивнула. — Мне никогда не нравились слишком красивые мужчины. Гвен тоже. Полагаю, у тебя помимо привлекательной внешности есть что-то еще. — Очень надеюсь, что это так, — улыбнулся он. Прошло почти тридцать минут, прежде чем Уэнди спустилась вниз. Глядя, как ее родственники обнимают и целуют ее, было трудно предположить, что у нее напряженные отношения с семьей. Однако все это время Уэнди не сводила глаз с Пейтон, которую держала на руках ее мать. Она словно боялась, что ее родные могут сбежать, забрав у нее малышку. — Что вы все здесь делаете? — наконец спросила она. Джонатан сдержал улыбку. За пять лет он ни разу не слышал у нее техасского акцента, но трех минут в компании ее родственников ей оказалось достаточно, чтобы она заговорила как они. — О, дорогая, — проворковала ее мать, — разумеется, мы бы приехали на твою свадьбу, если бы точно знали, что она состоится. — Она покачала головой. — Не могу поверить, что пропустила свадьбу своей единственной дочери. — Я говорила тебе неделю назад, что выхожу замуж. Если бы вы действительно хотели приехать, вы бы приехали. — Но самолет Хэнка находился в округе Колумбия, — сказала Мэриан, — и нам пришлось ждать до тех пор, пока твой дядя не закончит там свои дела. Услышав это, Джонатан внутренне содрогнулся. — Рада узнать, что коммерческие авиарейсы пугают тебя больше, чем перспектива пропустить мою свадьбу, — пробормотала Уэнди. — Юная леди, проявляйте побольше уважения к вашей матери, — произнес Тим. — Иначе что ты сделаешь? — В голосе Уэнди слышался гнев. — Лишишь меня карманных денег? Моя любезная матушка пропускала почти все важные события в моей жизни с тех пор, как мне исполнилось десять. Те, на которые она все же соизволила явиться, она нещадно критиковала. — Гвен... — начала возражать Мэриан. Затем Мема прокашлялась, и мать с дочерью замолчали и повернулись к ней. — Сейчас, когда мы все переживаем боль утраты, вам следует отбросить ваши разногласия. — Она смерила Мэриан и Уэнди взглядом, и они обе потупились. — Перелет был долгим, и я бы хотела освежиться и немного отдохнуть перед ланчем. — Она обратилась к Джонатану: — Полагаю, все спальни находятся на втором этаже? — Да, — ответил он. — Очень хорошо, но мне тяжело подниматься по лестнице. Я заметила кабинет рядом с фойе. Я буду ночевать там. Хэнк, пожалуйста, распорядись, чтобы сюда к вечеру доставили кровать. Пока я отдохну на диване. Джонатан с изумлением смотрел, как сенатор бросился к своей матери, чтобы помочь ей выйти из кухни. Мгновение спустя отец Уэнди пошел к лимузину, чтобы отдать шоферу распоряжения насчет багажа, а ее мать отправилась в детскую заново знакомиться со своей внучатой племянницей. Когда Джонатан и Уэнди остались одни, она вскинула руки: — Почему ты не сходил за мной сразу, как только они приехали? — Ты одевалась. Они очень хотели тебя видеть. Я сказал, что им следует подождать, пока ты спустишься. Наклонив голову, она уставилась на него как на инопланетное существо: — Ты не спасовал перед ними? — Нет, не спасовал. Что тебя так удивляет? Она мягко рассмеялась: — Обычно люди перед ними пресмыкаются. — Покачав головой, она начала собирать со стола грязные кофейные кружки. — Однажды я встречалась с молодым человеком по имени Джед, чьи родители были членами Гринписа. С десятилетнего возраста он каждое лето проводил на судах, участвовавших в акциях протеста против ловли китов. До того как ему исполнилось двадцать, он принял участие в сорока четырех различных акциях Гринпис в Вашингтоне. В три года он стал радикальным вегетарианцем, но спустя всего полчаса после знакомства с моими родными уже вовсю ел барбекю и курил сигары с дядей Хэнком на заднем крыльце. — Она начала загружать кружки в посудомоечную машину. — Через неделю он согласился работать на моего отца. — Похоже, этот парень полный идиот, — сказал Джонатан. — Нет. Он очень умный. Когда я в последний раз слышала о Джеде, он был вице-президентом маркетингового отдела «Морган Ойл». Мой отец никогда бы не стал продвигать по службе бесперспективного сотрудника. Джонатан развернул ее лицом к себе: — Называя его идиотом, я имел в виду совсем не это. Уэнди посмотрела на него. В ее глазах читалось замешательство, но затем ее взгляд прояснился и щеки порозовели. Убрав за ухо прядь волос, она сглотнула: — Спасибо тебе за то, что ты не пресмыкался перед ними. — Не за что. Уэнди невесело рассмеялась: — Это ты сейчас так говоришь. Ты даже не представляешь, во что ты ввязался. — Она кивком указала ему на дверь, в которую незадолго до этого вышли ее родные. — Их появление без предупреждения в твоем доме, заявление о том, что они останутся здесь на неделю, заказ кровати для Мемы — это еще только цветочки. Ягодки будут впереди. Кивнув, он мягко произнес: — Думаешь, я не понял это в ту секунду, когда открыл им дверь? — Я... я не знаю. Большинство людей не могут понять сразу, с кем имеют дело. — Попробуй хоть немного в меня поверить. — Я просто тебя предупреждаю. Мой отец и дядя Хэнк будут добиваться твоего расположения с помощью показного дружелюбия. Когда ты начнешь считать их своими приятелями, они станут пытаться тобой манипулировать. Если ты не поддашься их влиянию, они попытаются тебя раздавить. Джонатан кивнул: — Можешь считать, что я предупрежден. Они решили применить тактику внезапного нападения, сами выбрали время и место атаки, думая, что смогут таким образом обеспечить себе преимущество. Их цель — подчинить нас себе, сделать так, чтобы мы обговаривали с ними каждое решение, касающееся нашего брака. Что ты можешь мне сказать о своей матери? Она кажется довольно безобидной. — О нет. Из всех членов семьи отношения с матерью у нее были самые сложные. Конечно, Мэриан любит ее, но не понимает. — Я знаю, что ты увлекаешься дайвингом. Во время своих погружений ты когда-нибудь видел медуз? — Конечно. Они красивые, но больно жалятся. — Вот видишь. На вид они красивые и хрупкие, но могут за себя постоять. С моей матерью дело обстоит точно так же. Она может разыгрывать из себя несчастную жертву, держа при этом камень за... — В этот момент ей в голову пришла ужасная мысль. — О черт! — Что такое? — Спальня! Повернувшись, она побежала к двери, но Джонатан успел схватить ее за руку: — Что? — Комната для гостей, где я спала прошлой ночью, — прошептала она, боясь, что кто-то может ее услышать. Джонатан продолжил тупо на нее смотреть, и она пояснила: — Вчера была наша первая брачная ночь, а мы спали в разных комнатах. Моя мать сейчас наверху с Пейтон. Если она зайдет в спальню для гостей и увидит там мятую постель и мои вещи, то сделает соответствующий вывод. Уэнди не стала ждать, когда до него дойдет смысл ее слов. Высвободив свою руку, она выскочила из кухни и помчалась к лестнице. Джонатан последовал за ней. Остановившись на верхней площадке, она, тяжело дыша, огляделась в поисках своих родственников. Гостевая спальня находилась в конце длинного коридора. Чтобы туда попасть, им придется пройти мимо приоткрытой двери детской. Нужно действовать осторожно. Уэнди тихо пошла по коридору, надеясь, что Джонатан последует ее примеру или вернется вниз. Добравшись до спальни, она остановилась и, прижавшись к стене, услышала тихие звуки, похожие на поскрипывание кресла-качалки. Если ее мать сидит в кресле с Пейтон на руках, возможно, ей удастся незаметно проникнуть в комнату для гостей, поправить постель, спрятать свои вещи и так же незаметно уйти. Внутри у нее все упало, когда она, проходя мимо двери, услышала два звука — голос отца, доносящийся из детской, и тяжелые шаги Джонатана у нее за спиной. Заглянув внутрь, Уэнди никого не увидела. Возможно, им удастся незаметно пройти. Неожиданно поскрипывание прекратилось. Тогда она схватила подошедшего к ней Джонатана за руку и потащила в сторону комнаты для гостей. Если ее родители их услышат и последуют за ними, они с Джонатаном не успеют заправить постель, так что придется им действовать по обстоятельствам. Втащив Джонатана в комнату, она остановилась у кровати и, криво улыбаясь, произнесла: — Прости меня за это. — За что? У нее была всего секунда, чтобы полюбоваться смущенным выражением его лица, прежде чем она бросилась на него и рухнула вместе с ним на кровать. Возможно, он ахнул от изумления, но Уэнди этого не заметила, потому что сразу накрыла его губы своими. В ту секунду, когда губы Уэнди прижались к его губам, Джонатан перестал пытаться разобраться в происходящем. Минуту назад она что-то бормотала о беспорядке в комнате для гостей, а сейчас страстно целует его. Вместо того чтобы начать задавать ей вопросы, он положил ладонь ей на затылок и ответил на ее поцелуй. В паху у него тут же вспыхнул огонь желания. Ему захотелось сорвать с нее одежду и сделать то, о чем он втайне мечтал все эти пять лет. Его рука скользнула ей под футболку. Он ждал целую вечность, чтобы прикоснуться к ее коже. Но действительно ли ему это нужно? Быстрый секс в комнате для гостей, когда ее родные находятся неподалеку? Нет, он хочет изучить каждый уголок ее тела. Ласкать ее, наслаждаться ею долгими часами... Он хочет... Но не должен. Джонатан резко оторвался от губ Уэнди. В следующую секунду до него донеслось негромкое покашливание. Он повернул голову и увидел ее родителей в дверном проеме. Мэриан стояла, упершись руками в бока. В глазах ее читалось неодобрение, но на губах играла дразнящая улыбка. Тим выглядел так, как будто был готов придушить Джонатана. Прорычав ругательство, он сделал шаг в сторону кровати, но жена остановила его, схватив за руку: — Уэнди, мы с отцом будем ждать вас в коридоре. Пожалуйста, выйдите к нам, когда снова начнете себя контролировать. В следующую секунду они ушли, закрыв за собой дверь. Перекатившись на край кровати, Джонатан сел, поставив ноги на пол, и закрыл лицо руками. Родители Уэнди, ждущие их в коридоре, беспокоили его меньше всего. Он выдержит их критику в свой адрес. Самый строгий судья для него — это он сам. Какой стыд! На какое-то время он потерял над собой контроль. Забыл, что их брак ненастоящий. Что Уэнди на самом деле ему не принадлежит, и он не может заниматься с ней любовью. Ужаснее всего то, что Уэнди использовала его, чтобы ее родители не заметили, что она ночевала в комнате для гостей. А ведь он сначала даже не понял, что она собирается сделать! Джонатан несколько раз глубоко вдохнул, но не смог успокоиться. В воздухе витал легкий аромат ее духов. Он обернулся. Уэнди сидела у изголовья кровати. Она выглядела напуганной. Он не винил ее. Уэнди закусила губу и убрала за ухо прядь волос. — Я... — начала она, затем прокашлялась. — Боже мой, мы чуть не совершили ошибку. Не зная, что сказать, Джонатан лишь поднял бровь. Очевидно, она не имеет ни малейшего понятия о том, как близки они были к ошибке. О том, как ей повезло, что в комнату вошли ее родители. Еще пара минут — и он бы ею овладел. — Прости меня, — пробормотала она. — Я не нашла другого способа отвлечь их внимание от мятой постели. Джонатан поднялся: — Сомневаюсь, что твои родители вообще заметили постель. Она перебралась на край кровати: — Именно этого я и добивалась. Он кивнул, злясь на нее за то, что она, в отличие от него, сохранила способность трезво мыслить. — Да, — заставил себя ответить он. — Очевидно. — Я... — Встав с кровати, она подошла к нему. — Прости меня. — Перестань извиняться, — сказал он. — Все мы совершаем ошибки. Просто я не привык совершать такие глупые ошибки. Уэнди открыла рот, словно собравшись что-то сказать, но тут же его закрыла, когда Джонатан поправил ей волосы и поцеловал в лоб: — Пойдем к твоим родителям. Глава 8 Уэнди следовала за Джонатаном по коридору, затаив дыхание. Она боялась предстоящего разговора и одновременно с этим испытывала облегчение оттого, что их уединение закончилось. Ее родители ждали в холле. Мэриан слабо улыбалась, словно извиняясь за их несвоевременное появление. Отец выглядел так, словно был готов придушить Джонатана собственными руками. Подумать только, она была готова отдаться Джонатану, когда ее родители находились в одной из соседних комнат. В тот момент в ее голове не было ни одной мысли. К счастью, к Джонатану быстрее вернулась способность себя контролировать. Положив руку ей на плечо, он обратился к ее родителям: — Мистер и миссис Морган, мне жаль, что вы это увидели. — Вам нет необходимости извиняться, — начала Мэриан. — Тебе жаль, что мы это увидели, — перебил ее муж, — или что это произошло? — произнес он ледяным тоном. — По моему мнению, мужчина, который любит свою жену, не пристает к ней утром, когда в доме находятся ее родители и ребенок, которого они хотят воспитывать. — Папа! — Тим... Подняв руку, чтобы остановить оба протеста, Джонатан выдержал долгую паузу, после которой произнес: — А по моему мнению, родители, которые уважают свою дочь, не появляются на пороге ее дома без предупреждения на следующее утро после ее первой брачной ночи. Ее мать открыла рот, словно хотела что-то сказать, но затем плотно сжала губы и направилась к лестнице. Отец Уэнди и Джонатан испепеляли друг друга взглядами. — Если ты думаешь, что, расстроив мою жену, ты добьешься моего расположения, ты глубоко ошибаешься, — процедил Тим сквозь зубы. Уэнди хотела возразить. В глазах ее матери не было слез, только гнев. Но Джонатан не дал ей вставить ни слова. — То же самое относится и к вам, сэр, — заметил он, подойдя ближе к ее отцу. — Должен вам сказать, что до того, как ваша дочь согласилась выйти за меня замуж, я ни разу к ней не прикасался. Я с уважением отношусь к ней и ее решениям. Не уверен, что вы можете сказать то же самое. Мужчины продолжали яростно смотреть друг на друга. В любую секунду один из них может не выдержать и пустить в ход кулаки. Они были примерно одинакового роста и телосложения. Ее отец в молодости работал на нефтяных установках. Джонатан в юности провел пять недель в исправительном учреждении для несовершеннолетних. Уэнди перевела взгляд с одного мужчины на другого. Ни один из них, похоже, не хочет атаковать первым. В конце концов она покачала головой: — Я пойду поговорю с мамой, а вы разберитесь между собой. — Проходя мимо своего отца, она коснулась его руки. — Папа, мне уже не семнадцать. Если бы Джонатан хотел просто со мной поиграть, он бы на мне не женился. Прошу тебя, дай ему шанс. Ты даже не представляешь, какой он хороший. С этими словами она пошла к лестнице, сказав себе, что, если ее отец и Джонатан подерутся, это не ее дело. Из радионяни, лежащей на кухонной стойке, доносилось тихое сопение Пейтон. Мэриан делала то, что делают многие техасские женщины, когда они расстроены. Она готовила. Уэнди недоверчиво рассмеялась. Ее мать подняла голову и посмотрела на нее с раздражением, затем неодобрительно фыркнула и продолжила резать сельдерей. Уэнди прислонилась к стойке с другой стороны. — Ты могла бы произнести это вслух, — отрывисто бросила Мэриан. — Что? — То, о чем думаешь. Ты всегда думаешь громче, чем большинство людей кричат. Уэнди вздохнула: — Хорошо. Это просто... Она решила, что обсуждать произошедшее с матерью бессмысленно. Лучше выбрать более безобидную тему. — Ты находишься на кухне всего пять минут и уже начала готовить? — Кто-то должен всех кормить. Ты же знаешь, что Мема никуда не пойдет. Одному только Богу известно, что подают в здешних ресторанах. Уэнди рассмеялась: — Поверь мне, в Пало-Альто полно отличных ресторанов. Даже по ее меркам. Кроме того, мы находимся всего в получасе езды от Сан-Франциско. Там есть несколько ресторанов, которые входят в число лучших в мире. Если Мема не захочет никуда ехать, мы могли бы заказать еду на дом. Ее мать вздохнула: — Я уже начала размораживать курицу. — Дай мне нож, я порежу морковь. Мэриан достала из шкафчика разделочную доску, нашла второй нож и протянула ей. Дедушка и бабушка Уэнди по материнской линии были бедными фермерами до того, как в шестидесятые годы на их земле не нашли нефть. Несмотря на то, что Мэриан вышла замуж за представителя потомственной нефтяной аристократии, она не избавилась от фермерских привычек. Домовитость — одно из тех качеств, которые Уэнди больше всего нравятся в ее матери. — Раньше ты любила помогать мне на кухне, — вдруг сказала Мэриан. Уэнди показалось, что она услышала в ее голосе помимо ностальгии что-то еще. — Ты позволяла мне, хотя в действительности не нуждалась в моей помощи. Я перестала хотеть тебе помогать, когда осознала, что все, что я делаю, недостаточно хорошо. Ее мать перестала резать сельдерей и посмотрела на нее: — Ты так считаешь? В течение нескольких минут Уэнди молча резала морковь. Ритмичное постукивание ножа по доске успокаивало, и в какой-то момент она поняла, что ее гнев улетучивается. Возможно, приготовление пищи на самом деле помогает, когда ты расстроена. — Мама, ничто из того, что я когда-либо делала, не было достаточно хорошо для нашей семьи. Вы осуждали мое нежелание подниматься вверх по социальной лестнице, вас не устраивало, что в колледже я не выбрала себе специализацию и что я пошла работать помощницей руководителя в «Эф-Эм-Джей». Ее мать вытерла руки о полотенце: — Да, но теперь, когда ты вышла замуж за своего босса... — Нет, мама, — возразила Уэнди, слишком сильно ударив ножом по доске. — Когда я устраивалась на работу в «Эф-Эм-Джей», у меня не было матримониальных планов. Если бы мне был нужен только богатый муж, ты бы уже давно мне его нашла. — Подняв нож, она продолжила резать морковь более спокойно. — Я работаю в «Эф-Эм-Джей», потому что верю в то, что делает эта компания. Потому что мне нравится моя работа. Мне этого достаточно, и я хочу, чтобы вы с отцом перестали хотеть от меня большего. — Дорогая, я всю жизнь пыталась наставить тебя на правильный путь только потому, что знаю, как тяжело бывает, когда ты не совсем соответствуешь своей семье. Я знаю, как жесток мир богатых и привилегированных к тем, кто в него не вписывается. Я не хочу этого для тебя. — Мама, я никогда не впишусь в этот мир. От твоих постоянных нравоучений не было никакого толка. Они лишь заставляли меня чувствовать себя еще хуже. Мэриан напряглась, отвернулась, и, хлюпая носом, провела по глазам кончиками пальцев: — Я не знала. Уэнди довольно часто видела, как ее мать сдерживает свои эмоции, чтобы понять, что это всего лишь игра на публику. — О, мама, — она закатила глаза, — разумеется, ты прекрасно это знала. Ты просто думала, что сильнее и, в конце концов, тебе удастся меня переломить. Ты только не учла, что у меня такая же сильная воля, как у тебя. — После нескольких минут молчания она добавила: — Прости меня, мама. — Извинения приняты. — Я, правда, очень хотела, чтобы ты присутствовала на моей свадьбе. Думаю, мне следовало дать тебе это понять. Мэриан с грохотом положила нож на стойку: — Ты думаешь? — Да, — ответила Уэнди. — Думаю, что следовало. — Почему ты этого не сделала? Я же твоя мать. — С какой это стати я должна была просить тебя приехать на мою свадьбу? Я живу в Калифорнии уже более пяти лет. Я часто приглашала вас всех в гости. Вы не приехали ни разу. До сих пор никто из вас не проявлял интереса ни к моей жизни, ни к моей работе. Но сейчас, когда со мной живет малышка Пейтон, вы прилетели как стая саранчи и... — И после этих слов ты еще удивляешься, что мы не приезжали раньше, — перебила ее Мэриан, упершись руками в бока. Уэнди покачала головой. Она снова обидела свою мать, которая всегда была связующим звеном между ней и остальными Морганами. — Послушай, я не имела в виду ничего обидного. Я вовсе не считаю вас похожими на саранчу, которая уничтожает все на своем пути. — Тогда что ты имела в виду? — Это просто... — Положив нож, Уэнди оперлась руками о стойку и опустила голову, чтобы собраться с мыслями. Ее взгляд упал на кружочки моркови. Почти все были тонкими и аккуратными, но несколько выделялись на общем фоне своей толщиной и неправильной формой. Всю свою жизнь она чувствовала себя чем-то вроде такого неправильного кусочка. Белой вороной, которая нигде не могла найти себе места. Так было до тех пор, пока она не пришла в «Эф-Эм-Джей». Там она наконец нашла себя. Покачав головой, ее мать смахнула порезанный сельдерей с доски в сковороду. — Ты всегда хотела думать о нас худшее. — Это неправда. — Самая настоящая правда. Всю свою жизнь ты протестовала ради самого протеста. С тех пор как тебе исполнилось пятнадцать, целью каждого твоего поступка было вывести из себя бабушку и отца. А теперь еще это. — Что ты имеешь в виду? — Помнишь, как вы с Битси в пятнадцать лет купили наборы для химической завивки за несколько дней до того, как вас в школе должны были фотографировать? Еще бы ей это не помнить! У Битси получились красивые кудри, а ей пришлось ходить лысой, пока волосы не отросли снова. Ее отец тогда пришел в такую ярость, что весь побагровел, и матери пришлось дать ему лекарство от повышенного давления. Это был не самый лучший момент в ее жизни. — Или как ты хотела поехать в Мексику со своим бойфрендом? Мы тебе не разрешили, но ты все равно поехала. — Вам не следовало его арестовывать, — пробормотала Уэнди. — А тебе следовало ему сказать, что тебе всего шестнадцать. Тоже не лучший момент. — Только не говори, что мы слишком тебя опекали. Ни одни здравомыслящие родители не позволят своей шестнадцатилетней дочери поехать за границу с парнем, которого они едва знают. — Послушай, мам, мне очень жаль. Я, правда, сожалею о том, что была таким трудным подростком. О том, что не оправдала ваших ожиданий. Поверь мне, сейчас я другая. Больше никаких протестов. — Неужели? — Мэриан высыпала порезанную морковь в сковороду, добавила немного масла и поставила ее на плиту. — А как же твой поспешный брак с мужчиной, которого мы ни разу даже не видели? В голосе матери слышалось осуждение, и Уэнди не смогла это проигнорировать. — С этим мужчиной я пять лет проработала бок о бок. Вы никогда его не видели только потому, что никогда ко мне не приезжали. Мэриан оперлась руками о стойку и слегка наклонилась: — Джонатан показался мне славным парнем, но если ты вышла за него только для того, чтобы досадить нам... — Мэриан, прошу вас, не будьте такой подозрительной. Обернувшись, Уэнди увидела своего отца и Джонатана, стоящих в дверях. Они с матерью были так сосредоточены на своем разговоре, что не слышали, как они вошли. Похоже, мужчинам удалось прийти к взаимопониманию. Рука ее отца лежала у Джонатана на плечах, как будто они были старыми приятелями. На лице Тима играла самодовольная улыбка. Джонатан не улыбался. Он выглядел так, словно проглотил что-то горькое. Он медленно перевел взгляд с Мэриан на Уэнди. Очевидно, он слышал все, что сказала ей ее мать, и ему это не понравилось. Глава 9 — Дорогая, я уверен, что наша маленькая Гвен переросла свое желание протестовать по любому поводу, — сказал отец Уэнди своей жене. Джонатан тяжело сглотнул: — Уверяю вас, миссис Морган... Мать Уэнди смерила их обоих яростным взглядом, и он понял, что ему лучше заткнуться. — Не лезь в это дело, — сказала Уэнди отцу. Впервые за много лет она чувствовала, что мать действительно ее слушает. Повернувшись к Мэриан, она продолжила как ни в чем не бывало: — Я больше не бунтующий подросток. Я взрослая женщина. У меня есть любимая работа. Может, я и не вышла замуж за перспективного политика и не бью баклуши в кресле вице-президента «Морган Ойл», зато я добилась успеха в том, чем занимаюсь. Многие люди гордились бы такой дочерью, как я. — Дело не в том, что мы тобой не гордимся, — начала ее мать, — но... — Разумеется, «но». Всегда есть «но». Мэриан, разделывающая курицу, не обратила внимания на ее слова и продолжила: — Но тебе всегда доставляло удовольствие бросать вызов твоему отцу. Если я хоть на минуту поверю, что брак с Джонатаном и воспитание Пейтон — это то, что тебе нужно... — Это действительно так. — ...что это не очередной твой бунт, я поддержу тебя. Я знаю тебя как облупленную. Если Мема, дядя Хэнк или твой отец скажут, что небо голубое, ты соберешь исследовательскую комиссию, чтобы научно доказать им, что это не так. Уэнди недоуменно покачала головой, не зная, как ей защититься от нападок матери: — Похоже, ты не слышала ни слова из того, что я сказала. — Тебе не убедить меня в том, что это не просто вызов, брошенный всем нам. — Ее мать подбоченилась. — Все, кроме тебя, в нашей семье считают, что Пейтон должны растить Хэнк-младший и Хелен. У тебя есть хотя бы одно логическое объяснение тому, почему ты так хочешь воспитывать этого ребенка? Джонатану надоело слушать этот бессмысленный спор. Подойдя сзади к Уэнди, он обхватил ее руками и спокойно произнес: — Полагаю, именно в этом все дело? Все в семье, кроме Уэнди. И Битси. Битси не хотела, чтобы ее брат и его жена воспитывали ее дочь. Разве ее последней воли не должно быть достаточно при решении этого вопроса? Мэриан прищурилась и выпятила подбородок: — Ты не был знаком с Битси. Ей было хорошо, только когда она причиняла нам неприятности. Я знаю, о покойных плохо не говорят, но вам обоим не приходило в голову, что Битси назначила Уэнди опекуном Пейтон только для того, чтобы спровоцировать внутрисемейный конфликт? Почувствовав, как Уэнди напряглась в его объятиях, Джонатан крепче прижал ее к себе и сказал: — Да, я не был знаком с Битси, но я знаю Уэнди. Уверен, что из нее получится замечательная мать. Несколько секунд Мэриан пристально его изучала, словно ища признаки его убежденности в этом, затем кивнула: — Хелен, жена Хэнка-младшего, видит в бедной малышке только средство личного обогащения. Пейтон — это их с Хэнком шанс получить больший кусок имущества Мемы. Хелен будет бороться с вами за этого ребенка. — У Хелен трое собственных сыновей, и я бы не назвала ее хорошей матерью, — сказала Уэнди. — Если бы она не отправила их в интернат сразу, как только они стали для этого достаточно взрослыми, я бы, возможно, смотрела на ситуацию с Пейтон по-другому. — Будьте готовы к войне. Когда речь идет о деньгах, Хелен похожа на свирепого бульдога, вцепившегося в кость. — Может, это и так, — ответил Джонатан, — но Хелен сейчас здесь нет, а у нас есть неделя, чтобы убедить Мему в том, что мы будем для Пейтон лучшими родителями. Мэриан хмыкнула: — Не думайте, что Хелен этого не поняла. Запомни мои слова, девочка, — обратилась она к Уэнди, — ты должна быть рада, что мы сами к вам приехали. Возможно, это твой единственный шанс убедить Мему, что вы действительно счастливая любящая пара, какой хотите казаться. На свете было мало вещей, которые могли напугать Джонатана. Он считал себя человеком здравомыслящим. Беспричинные страхи — это удел маленьких детей, а не взрослых мужчин. В девятнадцать лет он целый час продержал на руке тарантула, принадлежавшего его приятелю, чтобы преодолеть боязнь пауков. В двадцать три года, когда уже был заработан его первый миллион, он три недели учился дайвингу в Австралии. Эта поездка помогла ему справиться с беспричинной боязнью акул и перестать беспокоиться, что его компания разорится, если он не будет посвящать ей двадцать четыре часа в сутки. Итак, он бросил вызов своим страхам и победил их. Но тогда какого черта он в субботу около полуночи сидит на кухне с отцом и дядей Уэнди, пьет скотч двадцатилетней выдержки и уже несколько часов слушает их рассказы о техасской политике? Братья Морган оказались компанейскими и интересными людьми. Он не идет спать только по этой причине. То, что Уэнди сейчас спит в его постели, здесь ни при чем. Он боится оказаться с ней наедине, но понимает, что сейчас это неизбежно. В довершение всего он никак не может выкинуть из головы слова ее матери. После того как он всячески старался заверить Уэнди, что преследовал корыстные цели, почему его так беспокоит, что ею могли двигать нечистые помыслы? Он этого не знал. Ему было неприятно сознавать, что их брак — это лишь очередной вызов, который она бросила своим родным. Еще больше его пугало, что в случае неудачи она быстро потеряет к нему интерес. Его охватила паника, когда Хэнк поднялся, допил залпом остатки своего скотча и сказал: — Джонатан, я ценю твое гостеприимство, скотч у тебя отличный, но завтра я буду жалеть, если выпью еще. Тим тоже встал: — Если я напьюсь, Мэриан утром сдерет с меня шкуру. Джонатан протянул ему графин: — Вы уверены, что больше не хотите? — Ну... Хэнк хлопнул своего брата по плечу: — Мы его задерживаем. — Не напоминай мне, — проворчал Тим. — Хозяин дома не должен развлекать двух старых болтунов, если в спальне его ждет молодая жена. Джонатан не смог сдержать улыбку. Он обнаружил, что ему нравятся родственники Уэнди. Он знал, что она находит их слишком надменными и требовательными, но их острый ум и простая манера держаться подкупали. Кроме того, чем дольше он находится с ними, тем больше вероятность того, что Уэнди заснет до его прихода. К сожалению, ему не удалось их больше задержать. Держась друг за друга, братья пошли спать. Джонатан поморщился, когда по дороге они натолкнулись на старинный сервант, стоящий рядом с кабинетом, в котором спала Мема. К счастью, она не проснулась. Подождав до тех пор, пока они не исчезли в коридоре наверху, Джонатан выключил свет и не спеша последовал за ними. Днем они с отцом Уэнди перенесли колыбель в его спальню и поставили в детскую матрас для Хэнка, так что она снова превратилась в комнату для гостей. Он тринадцать лет жил один, и у него никогда не ночевало в доме сразу шесть человек. Возможно, ему следует купить дом побольше, но даже дюжина гостевых спален ему не поможет. Всякий раз, когда у него будут гостить родственники его жены, ему придется спать с ней в одной комнате. Поняв, что нет смысла тянуть время, Джонатан вошел в свою спальню. К его глубокому разочарованию, Уэнди не спала. Она сидела на кровати, прислонившись к груде подушек и вытянув свои стройные ноги с маленькими изящными ступнями. Пейтон спала у нее на животе, посасывая палец. Торшер был включен. В руке Уэнди держала его электронную книгу. Подняв глаза, она робко улыбнулась и прошептала: — Прости, что взяла без спроса твою книгу. Пейтон уснула, и я, боясь ее разбудить, не стала искать свою. На ней была белая майка и шорты с логотипом «Черепашек-ниндзя». Джонатан не мог понять, как у столь миниатюрной женщины могут быть такие длинные ноги. Их кожа была кремовой и гладкой, на крошечных ноготках поблескивал ярко-фиолетовый лак. Затем его взгляд упал на ее руки. Они были тонкими, но мускулистыми. Удивительно, но за то время, что они проработали вместе, он ни разу не видел ее в одежде без рукавов. Его охватило странное волнение. Он вдруг представил себя сидящим рядом с ней на кровати и стерегущим ее сон. Мысль о том, что ему было бы достаточно просто на нее смотреть, привела его в ужас. Физическое влечение — это полбеды. Он пять лет успешно с ним справлялся. Но что ему делать с этим новым чувством, он не знал. Внезапно огромная спальня показалась ему слишком маленькой. — Ты злишься на меня? — спросила Уэнди, виновато улыбаясь. — За что? — прошептал он, подойдя ближе. — За то, что я без разрешения позаимствовала твою книгу. — Она нажала на кнопку, и экран погас. — Я даже не подумала, что вторгаюсь в твою частную жизнь. — Все в порядке. — Ты уверен? Ты выглядишь раздраженным. Слава богу, она не поняла, что он сейчас испытывает на самом деле. — Пустяки. Это всего лишь книга. Затем он машинально подошел к той половине кровати, на которой обычно спал. К той, на которой сидела Уэнди. — Тебе было трудно уложить Пейтон спать? — спросил Джонатан, снимая часы и кладя их на прикроватный столик. Затем его взгляд упал на обручальное кольцо, и он помедлил. — Нет, — ответила Уэнди, распрямляя плечи. — Думаю, она наконец-то привыкла к новому графику кормления. Я разбудила ее в одиннадцать, чтобы дать ей бутылочку. Она поела и... Когда ее голос резко прервался, Джонатан поднял голову и обнаружил, что она тоже смотрит на его кольцо. Затем их взгляды на мгновение встретились. Уэнди нервно облизнула губы. Он зачарованно смотрел на нее. Между ними словно проскочил электрический разряд. Ему вдруг захотелось поцеловать ее, сделать своей. К счастью, у нее на животе лежала Пейтон, и это удержало его от совершения глупостей. Сняв кольцо, он положил его рядом с часами. Она снова посмотрела на кольцо, затем на его лицо и неловко улыбнулась: — Я заняла твою половину кровати? — Все в порядке. — Нет, я передвинусь. Дай мне минутку. — Положив ладонь на спину Пейтон, она начала приподниматься. Пейтон зашевелилась, и она замерла. — Положи ее посередине кровати. Она может спать здесь. — Ты уверен? — Абсолютно. — Пока Пейтон спит с ними в одной постели, они не наделают глупостей. Более того, на его стороне наука. — Я читал о том, что, если родители хотят, чтобы между ними и ребенком установились близкие отношения, им следует кормить его по требованию и класть спать с собой. — Случайно, не здесь? — спросила Уэнди, помахав перед ним его электронной книгой. При этом она кокетливо улыбалась, отчего его желание усилилось. — Думаю, мне следует лечь на полу, — пробормотал он. — Не говори чушь. Осторожно положив Пейтон на кровать, она перебралась на другую половину. При этом тонкая ткань шорт обтянула ее ягодицы, и в низу его живота все напряглось. Она даже не представляет, как все серьезно. К черту пол! Он будет спать в ванне с холодной водой. — Я не возражаю. — А я возражаю, — ответила она, сбрасывая на пол лишние подушки с той половины кровати, которая отныне будет ее половиной. — Когда я думаю обо всех тех вещах, которые ты сделал для меня за эти несколько недель... — Не превращай меня в супергероя. Ты знаешь, почему я на тебе женился. — Проблема заключается в том, что он сам больше этого не знает. — Мои мотивы не были альтруистическими. Уэнди немного грустно улыбнулась: — Я знаю. Мои тоже. И я не собираюсь выгонять тебя из постели. Глава 10 — Выгонять тебя из твоей собственной постели, — быстро поправилась Уэнди. Ее щеки порозовели, и она как назло стала выглядеть еще привлекательнее. Он хотел продолжить спор о том, где ему следует спать, но у него не было доводов. — Я поняла, — произнесла она шутливым тоном. — Ты стесняешься своего тела. Очевидно, она пытается скрыть собственное смущение. — Уэнди... — У тебя дряблая незагорелая кожа или, может, ты набрал несколько лишних фунтов? Ты поэтому застыл как статуя и не раздеваешься? Джонатан не собирался ей говорить, почему он не раздевается. Если она до сих пор не поняла, как его возбуждает вид ее сосков, проступивших через ткань топа, это ее проблема. — Я не буду смотреть. Обещаю, — поддразнила его Уэнди, демонстративно отвернувшись. — Теперь я тебя не вижу. Если хочешь, можешь даже выключить свет. Закатив глаза, Джонатан выключил торшер, прежде чем начать расстегивать пуговицы на рубашке. — Ты помирился с моим отцом? — спросила она после небольшой паузы. — Думаю, что да, — признался Джонатан, сняв рубашку и бросив ее в сторону стула, стоящего поблизости. Затем он разулся и снял носки. — Тим не такой уж плохой. — Да. Все, в конце концов, меняются к лучшему. Прежде чем расстегнуть джинсы, он помедлил. Он со школьных лет спит в одних трусах. У него даже нет пижамных штанов. Завтра утром он первым делом купит себе пару. А лучше пять. Так будет надежнее. Мгновение спустя Джонатан лежал так близко к краю кровати, что его плечо свешивалось. Несмотря на это, он все равно чувствовал ее запах, исходящий от его подушки. Он некоторое время лежал с закрытыми глазами, зная, что Уэнди тоже не спит. Внезапно он почувствовал необходимость что-то сказать. — Не знал, что тебе нравятся черепашки-ниндзя. Уэнди повернулась на бок и приподнялась на локте: — Разве они не всем нравятся? Джонатан увидел крошечное личико Пейтон, находящееся в нескольких дюймах от него. Вдруг он вспомнил, как когда-то помогал старшей сестре кормить племянницу. Лейси сейчас, наверное, учится в колледже. Его охватила тоска, которую он обычно прятал в самом дальнем уголке своего сердца. Чтобы вернуть ее туда, он ответил: — Нет, не всем. Многие не знают, что это был остроумный сатирический комикс, прежде чем его превратили в посредственный мультик. — Странно, что я об этом не знала. Я фанатка подрывной литературы, — прошептала она. — До сегодняшнего дня я бы ни за что так не подумал. — О. — Уэнди робко пожала плечом. — В течение пяти лет ты носила безликие строгие костюмы нейтральных тонов и скромную аккуратную прическу. Теперь я узнаю, что ты прятала за всем этим любовь к яркому лаку для ногтей и панк-року восьмидесятых годов. — Он указал кивком на ее шорты. — Не говоря уже о черепашках-ниндзя. Уэнди нахмурилась: — К панк-року? — Я видел на днях твою футболку с изображением «Реплейсментс». — Ты их узнал? — Ее глаза расширились от удивления. — Ты не похож на поклонника альтернативной музыки восьмидесятых. — А ты еще пешком под стол ходила, когда состоялся концерт, на котором продавались эти футболки. — Я люблю покупать вещи на аукционе и бросать вызов ожиданиям других. — Чего еще я о тебе не знаю? — Моим последним бунтом было устроиться на работу в «Эф-Эм-Джей», компанию, которая ищет способы экономии энергетических ресурсов и поддерживает защитников окружающей среды. Для моей семьи, у которой нефтяной бизнес, это было настоящим потрясением. — «Эф-Эм-Джей» занимается не только этим, — заметил Джонатан. — Да, но для нее главное — это перемены и инновации, в то время как моя семья придерживается традиционных ценностей. Знаешь, за эти пять лет, что я проработала в «Эф-Эм-Джей», у меня ни разу не возникало желания бунтовать. Я почувствовала себя на своем месте. Мне больше не нужно самовыражаться с помощью синих волос и татуировки. — Татуировки? — Джонатан тут же пожалел о том, что переспросил. Вдруг она захочет ему ее показать. Он видел ее голые руки и ноги, но татуировки не заметил. Даже подумать страшно, где она может быть. Уэнди мягко рассмеялась: — Это один из моих главных бунтов. Не успел он и глазом моргнуть, как она задрала сбоку край шорт и продемонстрировала ему рисунок в виде цветка на бедре. Ему пришлось сжать пальцы в кулак, чтобы не прикоснуться к нему. На ум пришла сотня комментариев. В конце концов, он прокашлялся и выбрал самый безобидный из них: — Заметно, что сделано не в салоне. Красиво, но линии не слишком четкие. Уэнди снова рассмеялась: — Ее сделал один из моих бойфрендов. — Она подняла руки, словно хотела предотвратить критику. — Не беспокойся, инструменты были простерилизованы. После этого я неоднократно проходила медицинское обследование. Со мной все в порядке. — Похлопав ладонью по татуировке, она опустила край шорт. — Мне тогда было восемнадцать. Я только закончила первый курс и приехала домой на каникулы. Мне хотелось учиться за границей, но родители меня не отпустили. Они хотели, чтобы я продолжала учиться в Массачусетсе, а в летние каникулы работала в «Морган Ойл». Тогда я и начала встречаться с бывшим членом бандитской группировки. От ее слов Джонатана бросило в дрожь, и он тут же мысленно отругал себя. С ней все в порядке. Она жива и здорова. — И ты еще удивляешься, почему твои родители о тебе беспокоятся, — сказал он. Она издала нервный смешок: — На самом деле Джо был славным малым. К тому же после того, как он провел выходные с моей семьей... — Дай угадаю. Он сейчас работает в «Морган Ойл»? Или, может, на твоего дядю в Вашингтоне? — Нет. Еще лучше. Он написал книгу о том, как безболезненно порвать с криминальным прошлым, и теперь ездит по стране и учит молодых сотрудников полиции внедряться в банды. — Звучит так, будто ты им гордишься, — усмехнулся Джонатан. — Я действительно горжусь Джо. Он смог подняться со дна. — Она рассмеялась. — Моим родным следует читать лекции на тему «Как изменить свою жизнь к лучшему». — Можно узнать, зачем ты мне все это рассказываешь? — Что ты имеешь в виду? — Истории о твоих бывших бойфрендах, которые изменились после встречи с твоими родными. — Я просто предупреждаю тебя. — Она внезапно посерьезнела. — Это то, чем они занимаются. Находят слабые или сильные стороны моих парней и, умело управляя ими, отдаляют их от меня. — Нет. Это они делали раньше. Со мной такой номер не пройдет. — На твоем месте я бы не была так в этом уверена. — Она пристально посмотрела на него. — Только не говори, что тебе не приходило в голову, что дружба с моим дядей может тебе помочь получить тот важный правительственный контракт. — Мой бизнес не имеет ко всему этому никакого отношения. — Пока нет. Но они уже начали тебя обрабатывать. — Я не... — Ты так поздно пришел, потому что пил скотч с моими отцом и дядей? — Как... — От тебя пахнет скотчем. Я знаю, что обычно ты его не пьешь. — Откуда ты знаешь? — Ты не употребляешь крепкие спиртные напитки. В офисе, да и здесь, наверное, у тебя есть под рукой несколько дорогих бутылок, чтобы угощать деловых партнеров и гостей. В ресторанах ты обычно заказываешь бокал красного вина, но за компанию можешь выпить и белого, хотя ни то, ни другое тебе по-настоящему не нравится. Ты предпочитаешь ледяное пиво, но никогда не выпиваешь больше двух банок сразу. Джонатан слегка нахмурился, не понимая, откуда она может так много знать о его привычках. — Что еще ты обо мне знаешь? — Обычно негативное отношение к алкоголю возникает у людей, у которых кто-то из родителей пил. Может, твой отец?.. — Какие еще у тебя есть теории, любительница психоанализа? Пейтон зашевелилась. Они потянулись к ней одновременно, и их пальцы соприкоснулись. Немного помедлив, Уэнди взяла его за руку. — Я завела этот разговор только для того, чтобы ты понял одну вещь. — Ее большой палец начал поглаживать тыльную сторону его кисти. — В моих родных есть что-то, что заставляет людей хотеть произвести на них впечатление. Ты не исключение, иначе не стал бы изменять своему правилу не употреблять крепкие напитки. — Моя мать была алкоголичкой, — признался Джонатан. — Какие еще мои старые раны ты хочешь разбередить? Сразу, как только эти слова сорвались с его губ, он сильно пожалел о них и зажмурился. Какой же он идиот! Открыв глаза, он приподнялся на локте и посмотрел на Уэнди. Он ожидал увидеть на ее лице обиду и возмущение, но вместо этого она лишь печально улыбнулась и крепче сжала его руку. — Прости, — сказал он. — Не извиняйся. Я знаю, что слишком увлеклась. — Немного помолчав, она добавила: — Но раз ты сам об этом упомянул... — Какой следующий деликатный вопрос ты собираешься мне задать? Хочешь узнать, чего я больше всего боюсь? Клоунов. Сколько я зарабатываю? Примерно... — На самом деле я хотела бы узнать о Кристи. Внутри у Джонатана похолодело. Ему не хотелось говорить на эту тему, но он понимал, что, если не ответит ей, она подумает, что Кристи значила для него больше, чем было на самом деле. — О моей школьной подружке? — произнес он небрежным тоном. — Кто тебе о ней рассказал? Ему хотелось убить этого человека. — Клэр, — призналась Уэнди. Вот черт. Он не может убить женщину. Тем более жену своего лучшего друга. — Не злись на нее. Я сама выудила у нее информацию. — Почему тебя заинтересовала девчонка, с которой я ходил на свидания, когда учился в школе? — Ты против серьезных отношений. Ты не встречался подолгу ни с одной женщиной. Так ведут себя те, кому однажды нанесли глубокую сердечную рану. — Что Клэр тебе рассказала о Кристи? — То, что ты был от нее без ума, а она уехала в другой город. Уэнди не сразу ответила на его вопрос. Она выбирала, что ей следует сказать. В его памяти была жива полная версия давней истории о том, как девушка, в которую он был влюблен, испугалась его настойчивых ухаживаний и сбежала. — И?.. — Я решила, что ты любил ее по-настоящему. — Это предположение ты вынесла из рассказа Клэр? Что Кристи разбила мне сердце? — Я ошиблась? Кристи действительно разбила ему сердце, но тогда ему было всего восемнадцать. — Это было целую вечность назад. — Что произошло? Почему вы на самом деле расстались? — Это ты у нас любишь копаться в чужих душах, — весело ответил он. — Попробуй догадаться сама. Склонив голову набок, Уэнди внимательно посмотрела на него: — Я думаю, что ты сильная волевая натура, Джонатан Бэгдон. В тусклом свете луны, проникающем в окно, ее гладкая кожа мерцала, глаза казались почти черными. От ее красоты захватывало дух. Черт побери, он хочет Уэнди. Причем ему нужно не только ее тело. Она нужна ему вся. — Ты даже представить себе не можешь, что творится у меня внутри, — пробормотал он. — Мне за всю мою жизнь часто приходилось иметь дело с сильными личностями, но, признаюсь, тебя я поначалу побаивалась. Возможно, ты просто не дал Кристи время ответить на твои чувства, и она сбежала, испугавшись твоей настойчивости. — Думаю, ты права. Но хватит об этом. — Джонатан закрыл глаза. — Давай лучше поговорим о нас. О физическом притяжении, что существует между нами. Скажи, ты меня боишься? — Нет, Джонатан, — мягко ответила она. Открыв глаза, он обнаружил, что она сидит и смотрит на него. От ее пристального взгляда его бросило в жар. Она выглядела скорее возбужденной, нежели напуганной. — Возможно, тебе следовало бы меня бояться. Если бы ты знала хотя бы о половине тех вещей, которые я хочу с тобой сделать... Уэнди подняла бровь. В ее глазах читались вызов и любопытство. — Ты думаешь, что у тебя одного здесь богатое воображение? Она нарочно делает так, чтобы он на всю оставшуюся жизнь лишился сна? — Я думаю, что ты даже не представляешь, как сексуально выглядишь в этой майке. — Ее щеки порозовели от смущения, но он не смог заставить себя остановиться. — Точно так же ты не представляешь, как мне трудно держать под контролем свои руки, когда ты рядом. Она глубоко вдохнула, и ее красивая грудь, обтянутая майкой, поднялась. — Думаешь, ты здесь единственный, кому это трудно? — Я думаю, что спящий между нами ребенок — это единственная гарантия того, что сегодня ночью я не дам волю своим рукам. Уэнди облизнула губы. Она выглядела полностью довольной собой. Джонатан зажмурился, чтобы не смотреть на ее соблазнительный рот. — На твоем месте я бы не была так в этом уверена, — прошептала она, опустившись на подушки. Глава 11 Когда Уэнди проснулась следующим утром, ни Джонатана, ни Пейтон в постели не было. Приняв душ и почистив зубы, она покопалась в своих неразобранных чемоданах, которые вчера положила во встроенный шкаф, надела черные легинсы и просторную шелковую блузку и спустилась вниз. На кухне было светло и уютно. Ее мать поставила перед ней тарелку с горячими блинами. Мема играла с Пейтон, лежащей у нее на коленях. Ароматы блинов и кофе пробудили в памяти Уэнди давно забытые детские воспоминания, и ее сердце защемило от тоски. Да, она сама решила уехать от своих родных, но это не значит, что она все эти годы по ним не скучала. Для полной идиллии здесь сейчас не хватает только ее отца, дяди Хэнка и Джонатана. Ее охватило нехорошее предчувствие. Прожевав кусочек блина, она положила вилку и обратилась к Меме: — Куда ты их отправила? Ее бабушка и мать переглянулись. — С чего ты взяла, что я куда-то их отправила? — спросила Мема. — Но их ведь здесь нет, правда? Полагаю, вам что-то нужно от Джонатана. — Неужели он пропустил мимо ушей все ее предупреждения? — Расслабься, дорогая, — усмехнулась Мэриан. — Все вполне безобидно. Джонатан сам предложил твоему отцу и Хэнку посмотреть офис «Эф-Эм-Джей». Они его не похищали, чтобы избить. Конечно нет. У них более хитрые методы. Они с Джонатаном женаты всего два дня, а ее родственники уже начали вбивать между ними клин. Выйти из дома, не вызвав подозрения ее матери и бабушки, было не так просто, поэтому Уэнди решила им солгать. Она сказала, что ей нужно пополнить запас подгузников и купить детскую смесь, о достоинствах которой читала в Интернете. Заехав в ближайший супермаркет, она купила пять разных упаковок детской смеси и несколько пачек подгузников и, быстро погрузив все это в багажник, помчалась в офис «Эф-Эм-Джей». Ей так хотелось верить, что Джонатан отличается от всех ее предыдущих мужчин. Но что, если это не так? Он знает, каким влиянием пользуется ее дядя Хэнк. Стоит ему только замолвить за Джонатана словечко, и правительственный контракт будет у него в кармане. К тому моменту, когда Уэнди вставляла электронный ключ в замок на двери, она уже превратилась в комок нервов. Может, ей плюнуть на все и рвануть в Кабо-Сан-Лукас, где живет ее школьная подруга? Через двадцать восемь часов она бы уже потягивала «Мохито» на пляже, но ее проблемы никуда бы не делись. Нет, это не выход из ситуации. Поднявшись наверх, она прошла в свой кабинет и, положив на стол сумочку, села в кресло. Джонатан, ее отец и дядя наверняка сейчас находятся внизу, в отделе исследований и разработок, но пока она не готова с ними встретиться. Глубоко вдохнув, Уэнди сложила руки на столе и опустила на них голову. Из кабинета, который занимали Форд, Мэтт и Джонатан, послышался какой-то тихий звук. Поднявшись, она подошла к двери и толкнула ее. Джонатан сидел за своим столом. Было непривычно видеть его здесь в джинсах и футболке, но выглядел он в них на все сто. На столе перед ним лежал закрытый ноутбук. В руке он держал папку из манильской бумаги. — О, — произнесла она, когда он поднял голову. — Это ты. Его губы дернулись. — Кого ты ожидала здесь увидеть? — Я... — Не придумав подходящего объяснения, она решила сказать ему правду. — Я думала, что ты сейчас в отделе исследований и разработок с моим отцом и Хэнком. Джонатан нахмурился, словно не понимал, как она могла такое подумать. — Мэтт повел их туда. — О. — Уэнди почувствовала облегчение. Джонатан Бэгдон — крепкий орешек. Ее родственникам так просто его не раскусить. — Зачем ты приехала? — Э-э... я... — Ей вдруг стало стыдно за свои подозрения. — Так же как и ты. Решила немного поработать. Он кивнул: — Хорошо, поскольку завтра нам это вряд ли удастся. — Почему? — Твои родственники завтра все еще будут здесь. — И что с того? Какое отношение это имеет к твоей работе? — Пока они здесь, наш главный приоритет — убедить их в том, что мы счастливая пара. — Мы не сможем это сделать поодиночке. — Но как же работа? — Может подождать несколько дней. Работа? Подождать? Ее босса-трудоголика подменили? То, что он сказал, ей не понравилось. Ей придется целую неделю спать с ним в одной постели, и она рассчитывала на то, что хотя бы в офисе она сможет жить привычной жизнью. Сейчас ей как никогда нужно, чтобы Джонатан был серьезным прагматичным боссом, к которому она привыкла. — Раз мы оба здесь, почему бы нам немного не поработать? — Дело в том, Джонатан, что я не знаю, смогу ли я. — Что? — Легко превращаться из исполнительной сотрудницы в женщину, которая должна притворяться твоей любящей женой. Тебе это может казаться простым делом, но... — Думаешь, для меня все это просто? — Ну... да. Такое ощущение, что ты не помнишь, что вчера в это время мы с тобой целовались. Что прошлой ночью мы спали в одной постели. — Замолчав, она стала ждать, что Джонатан на это скажет. Его глаза потемнели, но он промолчал, и она почувствовала себя полной идиоткой. — Ладно, это мои проблемы. Я сама их решу. Но, думаю, мне нужно выйти отсюда на пару часов, чтобы привести в порядок свои мысли. Повернувшись, Уэнди направилась к двери. Она проделала большую часть пути, когда Джонатан схватил ее за руку и развернул к себе. Она едва не потеряла равновесие, когда он резко рванул ее на себя и накрыл ее губы своими в жарком ненасытном поцелуе. Глава 12 — Уэнди, ты даже представить себе не можешь, как трудно мне было все это время сдерживаться, — прошептал Джонатан, поглаживая руками ее плечи, спину, ягодицы. — Тогда почему ты сдерживался? — спросила она, ероша его короткие волосы. Он посмотрел на нее потемневшими от желания глазами: — Я не знаю. Затем его горячие губы начали покрывать поцелуями ее шею. — О, Джонатан... — пробормотала она, запрокинув голову. — Пожалуйста... Она не знала, о чем конкретно его умоляла. Ей хотелось, чтобы он сделал с ней много разных вещей. Словно вняв ее мольбе, он положил руку ей на ягодицы и приподнял ее. Тогда она обхватила ногами его бедра. Почувствовав, как сильно он возбужден, она заерзала на нем, и по ее телу разлетелись огненные стрелы желания. Тихо застонав, Джонатан оторвался от ее губ: — Ты хочешь моей смерти? В ответ она лишь самодовольно улыбнулась. — Мне не следовало этого делать, — пробормотал он. — Мне следовало быть сильнее, но я больше не могу себя контролировать. Секунду спустя он наткнулся на край стола и снял с себя ее ноги. Затем он запустил руки ей под блузку, просунул пальцы под пояс ее легинсов и потянул их вместе с трусиками. Сбросив туфли, она избавилась от легинсов, и нижняя часть ее тела оказалась обнажена. Блузка доходила ей до середины бедер, но ткань была тонкой и почти ничего не скрывала. Джонатан сделал шаг назад, чтобы посмотреть на нее. Под его горящим взглядом ее кожу начало покалывать, соски заныли, а в низу живота разлилось приятное тепло. Тогда она принялась расстегивать пуговицы на блузке. Джонатан стоял на месте завороженно, наблюдая за каждым ее движением, словно на его глазах сбывалась его заветная мечта. Она сама уже давно хотела этого. Хотела его. Еще немного, и он будет принадлежать ей. Ее пальцы добрались до последней пуговицы, просунули ее в петлю, и блузка наконец распахнулась. Одним движением руки Джонатан смахнул все со стола и посадил ее на него. — Ты даже представить себе не можешь, как часто я об этом мечтал, — прошептал он, снимая с нее блузку и одновременно с этим покрывая поцелуями ее плечо и ключицу. — Все эти пять лет я каждый день представлял тебя сидящей на моем столе. — Он расстегнул замочек ее бюстгальтера и, сняв с плеч бретельки, обнажил ее грудь. — Без одежды. Приникнув губами к ее соску, он раздвинул ей бедра, нашел нежные лепестки и начал погружать палец в пустоту, которая открывалась за ними. Спина Уэнди выгнулась дугой, глаза закрылись, из горла вырвался протяжный стон. Когда она оказалась готова его принять, он на мгновение отстранился от нее, открыл ящик стола и достал оттуда противозачаточное средство. Пока он дрожащими от желания пальцами разрывал фольгу, Уэнди расстегнула его джинсы и спустила их вместе с трусами. Мгновение спустя она уже лежала на столе, и он погружался в нее, постепенно ускоряясь. Ощущая на себе приятную тяжесть его тела, она, подхватив его ритм, двигалась вместе с ним, пока их обоих не накрыла волна экстаза. Как только Уэнди смогла пошевелиться, она приподнялась, прижалась лицом к груди Джонатана и, обхватив его руками, вдохнула мускусный запах его кожи. Ее тело все еще гудело от удовольствия. Ей хотелось просидеть так целую вечность. К сожалению, им пришлось вернуться к реальности. Джонатан начал отстраняться, и ей пришлось разомкнуть объятия. Когда она, надев бюстгальтер и блузку, начала застегивать дрожащими руками пуговицы, он произнес: — Это не может повториться. Уэнди резко подняла голову и уставилась на него. Он тут же отвернулся и застегнул молнию на джинсах. Она не видела выражения его лица, но чувствовала, как он напряжен. — Почему? — Потому что это не очень хорошая идея, — отрезал Джонатан. Она чувствовала, как между ними кирпичик за кирпичиком растет стена. Часть ее кричала, что сейчас не время для спора, что с каждым произнесенным словом стена будет подниматься все выше, но она не могла так это оставить. Не в ее характере сдаваться без боя. — Не очень хорошая для кого? — Для всех. — Он снова повернулся к ней, и его взгляд задержался на ее полурасстегнутой блузке. — Боюсь, что для тебя особенно. — Видимо, ты ничего не понял, — ответила Уэнди, соскочив со стола. — Потому что мне было очень хорошо. Блузка закрывала ее бедра до середины, но под его взглядом она чувствовала себя неловко. Она подняла с пола свои легинсы вместе с трусиками. — Точно. К хорошему сексу очень быстро привыкаешь. У тебя будут с этим проблемы. Его бесстрастный тон возмутил ее. Как он может оставаться таким спокойным и рассудительным? — Какие проблемы у меня могут возникнуть? — Черт побери, ее легинсы вывернуты наизнанку. — Я просто считаю, что это плохая идея. Это может навредить Пейтон. Наблюдая за тем, как расстроенная Уэнди возится со своими легинсами, Джонатан спрашивал себя, прав ли он. — Мы сейчас ее родители, — отрезала она. — Не вижу, как мы можем ей навредить, если будем вместе спать. — Не видишь? — Нет. Поскольку мы решили, что наш брак продлится два года, я, напротив, считаю это хорошей идеей. Ему начал надоедать этот бессмысленный спор. — Хорошо. Хочешь знать правду? Я считаю, что мы не должны вместе спать, потому что не хочу, чтобы ты страдала. Ведь ты уже ко мне эмоционально привязалась. — Эмоционально привязалась? — Ее голос был полон сарказма, но в глазах промелькнула боль. — Я? Смешно это слышать, поскольку не я двадцать минут назад без умолку болтала о том, как я последние пять лет хотела этого. Как отчаянно в этом нуждалась. — Наконец ей удалось натянуть легинсы. — Верно, — произнес Джонатан с горечью. — Я говорил о том, как хотел тебя физически, а не как сильно тебя любил. Слеза, висевшая на ее ресницах, сорвалась вниз и покатилась по ее бархатистой щеке. Нежно смахнув ее, он продемонстрировал ей свой мокрый палец: — И не я сейчас плачу. — Какой же ты все-таки мерзавец! — Уэнди сделала шаг назад и надела туфли. — Можешь быть спокоен, я не стану тебя просить заниматься со мной сексом. С этими словами она направилась к двери. Прежде чем ее открыть, она обернулась и спросила: — Ты все еще хочешь мне помочь или выходишь из игры? — Я помогу тебе, как и обещал. — Ты уверен? Два года — это долгий срок. Если у тебя есть какие-то сомнения, я бы предпочла узнать о них сейчас. — Я же сказал, что буду с тобой. — Даже если это означает, что ему придется на два года забыть о сексе. Он не намерен ей изменять, даже несмотря на то что их брак фиктивный. — Хорошо. Мои родные хотят познакомиться с твоими. Они собираются устроить прием в честь нашей свадьбы. В пятницу мы едем в Пало-Верде. Она не стала дожидаться его ответа и ушла. Откуда ей знать, что перспектива встретиться со своей семьей приводит его в больший ужас, чем мысль о двухлетнем воздержании? Глава 13 Время до поездки в Пало-Верде пролетело быстро. Джонатан настоял на том, чтобы Уэнди провела эти дни со своей семьей. Это парадоксально, учитывая, что он женился на ней только для того, чтобы не потерять в ее лице ценного сотрудника. Но всякий раз, когда она затрагивала эту тему, он холодно смотрел на нее и говорил, что она должна больше времени проводить с Пейтон, если хочет убедить свою семью, что из нее получится хорошая мать. Он заверял ее, что у них будет еще достаточно времени, чтобы подготовить предложение для правительства. Несмотря на его недавнее заявление о том, что они вдвоем не будут ездить на работу, пока у них гостят ее родные, он бывал в офисе каждый день. Очевидно, он изменил свое решение после их близости. По правде говоря, она не возражала, потому что не была готова войти в кабинет, где отдалась ему с такой страстью. Не была готова увидеть его работающим как ни в чем не бывало за своим столом, на котором все произошло. Все эти дни Уэнди показывала своим родителям достопримечательности Пало-Альто и близлежащих городов. Мема, ненавидящая все, что касается Калифорнии, оставалась дома с Пейтон, а дядя Хэнк вернулся в Техас. Ее родители получали удовольствие от их совместного времяпрепровождения. К своему удивлению, она обнаружила, что тоже наслаждается их обществом. Она предполагала, что это затишье закончится в конце недели, когда приедут ее дядя и Хэнк-младший со своей женой. Хелен настояла на том, что займется организацией свадебного приема в Пало-Верде. Не покидая Техаса, она выбрала место, пригласила гостей и забронировала жилье для Морганов. Это было нелегким делом, учитывая то, что она имела в своем распоряжении всего несколько дней, но всякий раз, когда Уэнди предлагала ей свою помощь, она отказывалась. Хелен даже связалась с родными Джонатана, правда, приглашение приняла только его старшая сестра Мария. Уэнди понимала его родных. К концу недели она устала от разговоров с Хелен. Сильнее ее тяготила только игра в счастливую семью с Джонатаном. Напряжение между ними было таким сильным, что вряд ли им удалось кого-то одурачить. Как бы то ни было, Джонатан отлично справлялся со своей ролью. В присутствии ее родных он прикасался к ней, обнимал за плечи, целовал в лоб или в щеку. Ночи были самым ужасным временем. Вечера в компании Джонатана и своих родственников она еще могла выносить, но внутри у нее все сжималось всякий раз, когда она оказывалась со своим мужем в запертой комнате. Наверное, ее родители и Мема удивились бы, если бы узнали, что они запираются на ночь, но нельзя было допустить, чтобы кто-нибудь увидел одеяла у изножья кровати, на которых спал Джонатан. Несмотря на то, что дядя Хэнк уехал, они не стали переносить колыбель Пейтон в детскую. Рядом с ними малышка лучше спала. Но даже присутствие Пейтон не мешало Уэнди сходить с ума от неудовлетворенного желания. В восемнадцать лет Джонатан покинул Пало-Верде с пятью тысячами стами шестьюдесятью восемью долларами на текущем чековом счете. Помимо этого у него был документ на частичную стипендию для обучения в Стэнфорде, два чемодана, рюкзак, настольная лампа, допотопный ноутбук и куча студенческих займов. Из своего родного города он уехал на БМВ Мэтта и больше никогда не возвращался. Пало-Верде — маленький, но имеющий историческое значение городок между Сакраменто и озером Тахо. Когда Джонатан уезжал оттуда в середине девяностых, его родной городок только начал выбираться из экономического кризиса, который там наступил по окончании золотой лихорадки более сотни лет назад. Сейчас, когда Сакраменто разросся, жители Пало-Верде стали ездить туда на работу. Объективно Пало-Верде не такое уж плохое место для жизни. Городок по-своему прелестен. Конечно, мальчишка-подросток не оценит его достоинств, но большинству людей по душе старые дома и живописные предгорья хребта Сьерра-Невада. Несмотря на все это, по пути туда Джонатану неоднократно хотелось развернуть автомобиль и отправиться домой. Если бы месяц назад кто-нибудь спросил его, не желает ли он съездить в Пало-Верде, он бы ответил, что не сделал бы этого ни за какие сокровища мира. Когда они с Уэнди и Пейтон въехали в Пало-Верде, он так крепко вцепился в руль, что костяшки пальцев побелели. За ними следовал микроавтобус с родственниками Уэнди. Она сидела с включенным айфоном и, глядя на карту навигационной системы, говорила ему, куда нужно поворачивать, как если бы он не провел первые восемнадцать лет своей жизни в этой Богом забытой дыре. — Похоже, что это шоссе скоро соединится с Мэйн-стрит, — прошептала она, чтобы не разбудить Пейтон, спящую сзади в детском кресле. — Я знаю. Проигнорировав его ответ, она продолжила давать указания: — «Кьюти Пайз» будет через пару миль с левой стороны. — Я знаю. — Кажется, там есть парковка, но Клэр пишет, что она забита до отказа, так что, если мы не найдем место, нам придется развернуться и... — Я знаю. Уэнди сложила руки на груди: — Я всего лишь не хочу, чтобы мы блуждали. — Я здесь вырос. — Медленно выдохнув, Джонатан убрал с руля левую руку и размял пальцы. — Мне не нужен навигатор. — За пятнадцать лет здесь многое могло измениться. Ей не было необходимости ему это говорить. Он и сам сильно отличался от мальчишки, который покинул город сразу, как только окончил школу. Ему казалось странным, что он, всю свою сознательную жизнь мечтавший уехать из Пало-Верде, поселился в городе с похожим названием. Конечно, Пало-Альто разительно отличается от Пало-Верде. Это центр развития наукоемких технологий. Город с большим количеством выдающихся людей. Поэтому нет ни одной причины, по которой одно лишь вдыхание здешнего воздуха должно было пробудить в нем инстинкт сопротивления, однако это произошло. От этого нервное напряжение, которое он испытывал, только усилилось. Словно чувствуя это, Уэнди в знак поддержки положила ладонь ему на бедро. — Ты уже давно здесь не был. Я просто хотела помочь. Тепло ее руки проникло сквозь ткань джинсов, и мышцы его бедра дернулись. Внезапно он понял, чего хочет на самом деле. Только одна вещь смогла бы избавить его от гнева и напряжения. Секс. Чисто физический контакт без участия эмоций. Он мог бы проехать через весь город, подняться по горной дороге с крутыми поворотами, свернуть в заросли, привлечь Уэнди к себе и овладеть ею прямо на переднем сиденье. Это был бы хороший план, если бы с ними в машине не было ребенка и за ними не ехали Морганы. Кроме того, он знал, что с Уэнди невозможно отбросить эмоции. Его утешает лишь то, что по окончании свадебного приема он сможет покинуть Пало-Верде и больше никогда сюда не возвращаться. Помимо этого его греет мысль о том, что на завтрашний прием приедут Мэтт, Клэр, Форд, Китти и Илза. Но он уже начал жалеть, что прибыл сюда так рано. Два дня в его родном городе — это целая вечность. У него будет слишком много времени, чтобы волноваться перед встречей со своими родственниками. К сожалению, она неизбежна. В конце концов, свадебный прием состоится в Пало-Верде только из-за них. Одним словом, вся эта ситуация сводит его с ума. Что же касается Уэнди, то после их близости в его кабинете он вел себя с ней как последний негодяй. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, почему он отталкивал ее от себя при любой возможности. Вот только она не двигалась с места. Разумеется, есть причины, по которым она с таким упрямством цепляется за их отношения. Одна из них состоит в том, что ее брак с человеком, заработавшим свое состояние на экологичных технологиях, — это вызов ее семье, владеющей нефтяным бизнесом. Он всю неделю пытался эмоционально отдалиться от Уэнди. Эта тактика не сработала, и пришло время признать свои ошибки. — Мне жаль, Уэнди. Я просто... — Тебе жаль? — Она рассмеялась. — Почему ты извиняешься? Не твоя семья решила устроить этот дурацкий прием. Это я должна просить у тебя прощения. — Я не об этом. Я вел себя с тобой как последний мерзавец. — Насчет этого спорить не стану, — пробормотала она. — Последние два дня ты как с цепи сорвался. — Я просто не хочу, чтобы ты с ними встречалась. — С кем? — нахмурилась она. — С моими родными. — Почему? — Она нахмурилась. — Потому что твоя семья... — Джонатан резко замолчал, осознав, как нелепо прозвучало бы то, что он собирался сказать. — Богатая? Ты это хотел сказать, не так ли? — спросила Уэнди. — Думаешь, богатство оправдывает недостойное поведение? Ни в коем случае. — Я не это имел в виду. — Тогда в чем дело? Ты боишься, что я буду хуже о тебе думать, когда познакомлюсь с твоей семьей? Когда увижу собственными глазами, что ты вырос в бедности? В ее тоне было столько негодования, что он не стал говорить «да», несмотря на то что она сказала правду. Когда он остановил машину у светофора, Уэнди повернулась, чтобы лучше его видеть. — Меня не интересует твое прошлое, но предупреждаю, что мою семью это может заинтересовать. Остерегайся Хелен. Если она решит, что сможет тебя дискредитировать, задев твое больное место, она, не задумываясь, это сделает. Помни: что бы она ни говорила, тот факт, что ты из бедной семьи, не ухудшит моего мнения о тебе. Напротив, я всегда буду восхищаться тем, что ты смог так высоко подняться. Моя семья богата, и я с рождения ни в чем не нуждалась. Ты своим трудом заработал каждый пенни, который у тебя есть. Это о многом говорит. Ее слова немного ослабили его тревогу. Он почти поверил, что она права. Что благодаря своему происхождению он стал тем, кто он есть сейчас. Поверил, но не до конца. Глава 14 Уэнди много слышала о «Кьюти Пайз». В основном от Мэтта. Учитывая, что это кафе его жены, она думала, что все похвалы были преувеличены, но, к счастью, ошибалась. Такие кафе есть на главной улице любого маленького городка в Соединенных Штатах. Еда здесь оказалась свежей, вкусной и разнообразной. К сожалению, все это не смогло ослабить напряжения, установившегося за ланчем. Главной виновницей этого была Хелен, которая не предупредила заранее Уэнди и Джонатана о том, что пригласила на прием его братьев и сестер. Приехав в «Кьюти Пайз», они встретили Хелен и Хэнка-младшего перед входом. Хелен, утонченная блондинка, одетая по последней моде, смотрелась неуместно в небольшом, по-домашнему уютном кафе. Поприветствовав всех воздушными поцелуями, она взяла Мему под руку и повела внутрь. Остальные последовали за ними. — Я звонила сюда из самолета Хэнка, чтобы забронировать столики, — сказала Хелен, — но, очевидно, здесь такая услуга не предусмотрена. Уэнди окинула взглядом помещение кафе с красными диванчиками и блестящими барными стульями. Несколько столиков были сдвинуты. — Здесь нет в этом необходимости, — сухо ответила она. Обстановка была простой, но уютной, персонал — дружелюбным. Уэнди сразу здесь понравилось. Хелен же натянуто улыбалась, всем своим видом показывая, что есть в таком месте ниже ее достоинства. В довершение всего она достала из своей сумочки «Гуччи» антисептическую салфетку и протерла столик, прежде чем сесть за него. Затем она снова встала, как будто собрала гостей в своем доме. — Хэнк-младший и я благодарим вас всех за то, что приехали на прием, который мы устраиваем ради нашей малышки Гвен. Наклонившись к Уэнди, Джонатан прошептал: — Их малышки Гвен? Услышав в его голосе нотки веселья, она посмотрела на него, и от напряжения между ними не осталось и следа. Довольная этим, она прошептала в ответ: — Предупреждаю, если ты меня назовешь «моя малышка Гвен», я воткну тебе в ногу вилку. Пейтон сидела в высоком стульчике между ними и с интересом изучала игрушечное кольцо с резиновыми ключами. Джонатан улыбнулся и посмотрел на Уэнди поверх головы малышки. Их взгляды встретились, и на мгновение она ощутила связь с Джонатаном. Она впервые в жизни почувствовала, что ей хватит сил противостоять Хелен и остальным, потому что он находится здесь с ней. Затем она осознала, что любит его, и это открытие потрясло ее до глубины души. Неожиданно Хелен захихикала — наверное, подумала, что сказала что-то смешное. Пейтон, которой, очевидно, не понравился этот звук, громко вскрикнула. Чтобы ее успокоить, Уэнди протянула к ней руку, чтобы погладить ее по спине. Джонатан сделал то же самое, и их руки соприкоснулись. На секунду они оба замерли, после чего Джонатан провел большим пальцем по тыльной стороне ее кисти. После их близости в его кабинете он впервые к ней прикоснулся по собственной воле. Ею овладело спокойствие. У них все получится. Конечно, впереди их ждут трудности, но вместе они с ними обязательно справятся. Вдруг Джонатан уставился в сторону двери и напрягся. Поймав направление его взгляда, Уэнди увидела красивую женщину лет сорока с небольшим в джинсах и футболке. В ее длинных темных волосах была широкая седая прядь. — Как хорошо. — Хелен хлопнула в ладоши. — Вы, должно быть, Мэри, сестра Джонатана. Мы рады вас видеть. — Мария, — поправила ее женщина, окидывая взглядом помещение. — Я боялась, что из родных Джонатана никто не приедет. — Хелен поприветствовала ее воздушным поцелуем. — Добро пожаловать в нашу семью. В ответ Мария насмешливо подняла бровь. Уэнди мгновенно прониклась к ней симпатией и тепло улыбнулась ей. Затем она посмотрела на реакцию Джонатана. Он был мрачнее тучи. Мария никогда не любила богатых людей. Разумеется, при данных обстоятельствах Джонатан не мог ее винить. Хелен высокомерна и претенциозна. Очевидно, она считает, что она лучше других, и даже не пытается это скрыть. Джонатана не удивило, что Мария единственная из его родных, кто удосужился сюда приехать. У Марии на первом месте семья, даже несмотря на то что с некоторыми своими родственниками она не виделась много лет. Все же было очевидно, что Марии не хотелось здесь находиться. Она села так, чтобы между ней и остальными было некоторое расстояние, и заказала себе только чай. Хелен изо всех сил старалась игнорировать повисшее в воздухе напряжение. — Дорогая, расскажите нам, чем вы занимаетесь, — попросила она. Мария с раздражением посмотрела на Джонатана, словно в этом допросе был виноват он. — Воспитанием своих детей. — О, — только и смогла ответить Хелен. — Разве вы не считаете, что это тоже труд? — Что вы, я... — Хелен замялась, и Джонатану это доставило удовольствие. — Я сама сижу дома с детьми и знаю, как это нелегко, — наконец добавила она. Уэнди едва не захлебнулась чаем, сдерживая смех. Джонатан вспомнил, что она как-то говорила, что Хелен отправила всех своих детей в интернат. Уэнди пришла на выручку Хелен: — Мария, скажите, кто-нибудь еще из родственников Джонатана будет на завтрашнем приеме? Мы бы с удовольствием познакомились с его родителями. Мария смущенно посмотрела на брата: — Наш отец умер, когда Джонатан учился в школе. Он скорее почувствовал, чем увидел, как Уэнди напряглась. — Мне жаль, — пробормотала она. Ему следовало ей об этом сказать. Может показаться странным, что жена ничего не знает о родителях мужа. — У него был рак, — пояснила Мария. — Наверное, всему виной были пестициды. — О, — произнесла Хелен, чтобы заполнить неловкую паузу. — Ваша семья занимается сельским хозяйством? — Наш отец работал в яблоневых садах. Сельское хозяйство — это слишком громко сказано. — Понятно. — В голосе Хелен слышалось сочувствие, но довольный блеск в глазах выдавал ее истинные чувства. — А ваша мать? — Она сейчас живет в Тусоне со своей сестрой. — А ваши братья и сестры? Уэнди невидящим взором уставилась в свою тарелку. Джонатан догадывался, о чем она сейчас думает. Его скрытность сыграла с ним злую шутку. Ему следовало рассказать ей историю своей жизни, но он не смог себя заставить. Прежде чем его сестра успела ответить, он вмешался в разговор: — Достаточно, Мария. — Она сердито сверкнула глазами, но он это проигнорировал. — Хватит защищаться. Если ты злишься на меня за то, что я не приезжал, мы поговорим об этом позже. — Он переключил свое внимание на Хелен: — И вам пора прекратить этот допрос с пристрастием. Хелен выглядела так, словно он залепил ей пощечину. Должно быть, ее редко ставили на место. — Я никогда... — Если вы хотите узнать о моей семье, спросите меня. Велика вероятность того, что то, что вы услышите, вам не понравится. Мой отец был садовником. Моя мать работала товароведом в бакалейном магазине. Двое моих братьев отбывали сроки за преступления средней тяжести. Из положительных моментов могу назвать то, что все те мои племянники и племянницы, которые уже окончили школу, поступили в колледж. Причем все они получили государственную стипендию за достижения в учебе или спорте. Немногие семьи могут этим похвастать. Короче говоря, в основном мы рядовые американцы, на которых вы смотрите свысока. — Он окинул взглядом собравшихся. — Еще вопросы есть? Никто не ответил. После нескольких секунд молчания Джонатан поднялся из-за стола: — Уэнди, почему бы нам не взять Пейтон и не поехать в отель? Положив на стол несколько банкнотов, он вышел из кафе и стал ее ждать. Он сразу понял, что уйти было ошибкой. Люди вроде Хелен настоящие хищники. Если ты продемонстрируешь им свою слабость, они не оставят тебя в покое. Неподалеку от входа в кафе стояла скамейка. Опустившись на нее, Джонатан закрыл лицо руками. — Это было блестяще. Подняв голову, он увидел Уэнди с Пейтон на руках. — Это было глупо. — Нет. Блестяще. Хелен нужно время от времени ставить на место. Она слишком задается. Знай она, как Мема это не любит, она бы не стала этого делать. — Все равно это было глупо. — Поднявшись, он начал делать круговые движения плечами, чтобы расслабить мышцы. — Нет. Я согласна с Уэнди. — Повернувшись, Джонатан увидел идущую к ним Марию. — Помнится, раньше ты ставил людей на место запатентованным бэгдоновским методом. Выбивал из них дурь, пока они с тобой не соглашались. С этой фифой он не сработал? Джонатан не смог удержаться от смеха. Подойдя ближе, Мария потрепала его по щеке: — Была рада тебя повидать. С этими словами она повернулась и пошла к парковке. — Подождите! — крикнула ей вслед Уэнди. — Разве вы не приедете на завтрашний прием? Обернувшись, Мария посмотрела на нее с улыбкой: — Не хочу вас обидеть, но ноги моей не будет в загородном клубе. — Но... — Простите. Была рада с вами познакомиться. В течение нескольких секунд Уэнди смотрела вслед удаляющейся Марии, затем передала Пейтон Джонатану и побежала ее догонять. — В таком случае, где нам следует его устроить? — Прошу прощения? — Мария посмотрела на Уэнди так, словно у той выросла вторая голова. — Забудьте о Хелен и обо всем, что она вам наговорила о свадебном приеме. Мы приехали в Пало-Верде только для того, чтобы я смогла познакомиться с родными Джонатана. Если никто из них не поедет в загородный клуб, мне бы хотелось узнать, какое место их бы устроило. Мария осторожно посмотрела на Джонатана. Очевидно, не понимала, говорит его жена серьезно или шутит. В ответ он лишь пожал плечами. Он не мог сказать обеим женщинам, что не хочет видеть своих родных, а тем более знакомить с ними свою жену. — Разве прием будет не завтра вечером? — спросила Мария. — Вы не сможете подготовиться к новой вечеринке за сутки. Уэнди улыбнулась ей, затем кивнула Джонатану: — Я пять лет выполняла организаторские обязанности в «Эф-Эм-Джей». Спланировать вечеринку для меня дело плевое. Мария перевела взгляд с брата на нее, но лицо ее по-прежнему выражало сомнение. — Хорошо. В таком случае, думаю, вы могли бы устроить ее в моем доме. — Благодарю вас, но мне бы не хотелось создавать вам лишние трудности. — Вы считаете, что мой дом недостаточно хорош для вас? — лукаво произнесла Мария. Джонатан знал, что она проверяет его жену. — Нет, что вы, — тут же заверила ее Уэнди. — Я совсем не это имела в виду. Уверена, что у вас замечательный дом. В котором часу нам следует там быть? — Она взяла Марию за руку и пошла вместе с ней к стоянке. Джонатану ничего не оставалось, кроме как последовать за ними. — Мне попробовать найти поставщика готовых блюд? — Поставщика готовых блюд? — Мария произнесла эти слова так, словно они были ругательством. — Вы правы, — ответила Уэнди. — Мы сами купим продукты, если вы нам позволите воспользоваться вашей кухней. Моя мать отлично готовит. Мой отец и дядя Хэнк делают лучшее барбекю в Техасе. — Она ослепительно улыбнулась. — Разумеется, для всего этого нам придется приехать рано. В семь вас устроит? — В семь утра? С таким же успехом вы могли бы переночевать у меня. Уэнди сделала вид, будто не заметила ее сарказма. — Мы с Джонатаном с удовольствием переночуем у вас. Мы приедем сразу, как только все обсудим с моими родными. Полагаю, Джонатан знает, где находится ваш дом? — Это дом, в котором он вырос. Мария остановилась перед старым поцарапанным микроавтобусом с помятым бампером. Внутри на полу и сиденьях валялись игрушки. — Отлично. Мы проводим мою семью до отеля и через несколько часов приедем к вам. — Уэнди заключила ее в объятия. — Я всегда хотела иметь сестру. Когда Мария уехала, она забрала у Джонатана Пейтон и посмотрела на него с раздражением: — Тебе следовало рассказать мне о твоих отношениях с родственниками. Ты вообще когда-нибудь с ними видишься? Вместо того чтобы ответить, Джонатан сам задал ей вопрос: — Ты понимаешь, что Мария не предлагала нам остаться у нее? — Конечно, понимаю, — усмехнулась Уэнди. — Я не идиотка. Но я не позволю ей думать, что она недостаточно хороша для нас. — Когда я последний раз видел свой родной дом, он был в довольно жалком состоянии. Он на самом деле недостаточно хорош. По крайней мере для твоей семьи. — Позволь мне самой решать, что подходит для моей семьи, а что нет. — Она медленно выдохнула. — Да, мои родственники люди непростые, но они знают, когда нужно держать рот на замке. Не забывай, что дядя Хэнк уже двадцать лет в политике. Он не поднялся бы так высоко, если б пренебрегал рабочим классом. — Но... — Пойдем, у нас нет времени на споры, — перебила его Уэнди. — Нам нужно готовиться к вечеринке. Повернувшись, она собралась идти назад к ресторану, но Джонатан остановил ее, схватив за руку: — Позволь узнать, что ты делаешь. Она подняла бровь: — Разве это не очевидно? — К сожалению, очевидно. Ты думаешь, что можешь наладить мои отношения с моей семьей. Она пожала плечами: — Кто-то же должен это сделать. — Нет. — Отпустив ее, Джонатан засунул руки в карманы. — Нет. Никто не должен этого делать. Мои отношения с моими братьями и сестрами касаются только меня. Не лезь в это. — Я не собираюсь стоять в стороне, — заявила Уэнди. — Это твои родные. Ты, очевидно, жалеешь, что у вас такие натянутые отношения. Кто-то должен их наладить. — И что ты ожидаешь получить от меня взамен? Хочешь, чтобы я был тебе благодарен? Чтобы встал перед тобой на колени? Чего ты добиваешься? Уэнди слегка нахмурилась, словно не поняла его вопроса: — Я хочу, чтобы ты был счастлив. — Устранение разрыва между мной и моей семьей не сделает меня счастливым. — Ты уверен? — Она положила ладонь ему на щеку. В ее глазах было столько сочувствия, что у него перехватило дыхание. — Хочешь знать, что я думаю? Я думаю, все эти годы ты не мог простить себя за то, что разорвал с ними отношения. Что ты всегда сожалел о том, что ушел, не оглядываясь. — Может, я сделал это потому, что больше в них не нуждался. Это тебе не приходило в голову? Может, я эгоистичный мерзавец, который хочет наслаждаться своим богатством и успехом без напоминаний о том, откуда я вышел. — Я в это не верю. — Веришь ты или нет, это ничего не меняет. — Хочешь сказать, что я на самом деле обо всем этом думаю? Я думаю, что ты понятия не имеешь, как преодолеть разрыв между вами, потому ничего и не предпринимаешь. Джонатан не знал, что на это сказать. Не знал, как убедить ее в том, что она ошибается на его счет. Поэтому он позволил ей продолжать. — Я видела тебя с Пейтон. Ты внимательный и заботливый. Не сомневаюсь, что ты был бы точно таким же со своими родственниками. Я думаю, что все эти годы ты не создавал собственную семью, поскольку таким образом наказывал себя за то, что оставил их. Это и есть настоящая причина, по которой ты предложил мне стать твоей женой. Ты можешь говорить себе все что угодно, но на самом деле ты женился на мне, потому что всегда хотел иметь семью. — Это полный бред, — произнес он с большей убежденностью, чем чувствовал на самом деле. — Я женился на тебе потому, что без тебя в моей компании все пошло кувырком. Не думай, что твоя незаменимость дает тебе право лезть в мою личную жизнь. — Какую личную жизнь? — усмехнулась она. — Разве у тебя она есть? Все твои романтические отношения длятся не более двух-трех месяцев. Джонатан не собирался удостаивать ее ответом. Он так близко подошел к Уэнди, что ей пришлось сделать два шага назад. — Зачем ты усложняешь себе жизнь? У тебя самой проблем выше крыши. Не лезь в мои. — Нет. — Что значит — нет? — спросил он, пораженный ее упрямством. — Я не собираюсь держаться в стороне. — Зачем тебе все это, черт побери? — Мы муж и жена. — Сложив руки на груди, она дерзко вскинула подбородок. — Ты мне небезразличен, и я хочу, чтобы ты был счастлив. Поэтому я сделаю все возможное, чтобы наладить твои отношения с родственниками. — Подойдя ближе, она ударила его кулаком в грудь. — И если ты не собираешься меня увольнять, признаваться всем, что наш брак ненастоящий, и аннулировать его прямо сейчас, ты не сможешь мне помешать. С этими словами она повернулась на каблуках и пошла к своим родным в «Кьюти Пайз», чтобы сообщить им о своем плане перенести свадебный прием в дом Марии. Вот черт. Этот брак получился намного сложнее, чем он ожидал. Глава 15 Джонатан не хотел оставшуюся часть дня знакомиться с членами своей большой семьи. Не хотел проводить ночь в маленьком типовом доме с тремя спальнями, в котором вырос, тем более везти туда Уэнди. Поэтому после ланча он тянул время, показывая родным Уэнди свой родной городок. Когда они наконец прибыли в роскошный отель, ему не захотелось его покидать, но деваться было некуда. Пока Уэнди помогала своей бабушке устроиться в номере, Джонатан решил заглянуть в бар. Сидя перед почти нетронутой кружкой ледяного пива, он искал отговорку, чтобы не ночевать в гостиной у сестры на надувном матрасе. Наверное, дом сейчас не в таком плохом состоянии, как во времена его детства, но все равно он слишком мал для семьи с пятью детьми. Джонатан никогда не понимал, почему Мария всегда так упрямо цеплялась за этот чертов дом. Все эти годы он не общался со своими братьями и сестрами, но не выпускал их из виду и принимал участие в их жизни. Он был уверен, что Мария могла бы купить себе дом побольше, если бы захотела. Сейчас он жалел о том, что не проигнорировал ее гордость и не подарил ей особняк. Может, еще не слишком поздно? Возможно ли найти здесь риелтора, который работает круглосуточно? Сделав глоток пива, Джонатан отодвинул от себя кружку, но прежде чем успел подняться, в бар вошел Хэнк. — Слава богу, что ты здесь. — Не дожидаясь приглашения, сенатор выдвинул стул и сел. — Что-то случилось? — Нет-нет, — пробормотал Хэнк, сняв ковбойскую шляпу и положив себе на колени. — Я просто не люблю пить в одиночестве, — рассмеялся он. Сначала они немного поболтали о разных пустяках. Затем, когда Хэнку принесли скотч, он принялся развлекать Джонатана историями из своей жизни. Хэнк, как всегда, был само обаяние, но Джонатан был слишком умен, чтобы с ним откровенничать. Он говорил мало, делая вид, будто с интересом слушает своего собеседника. Когда спустя полчаса Джонатан допил пиво и собрался уходить, Хэнк положил руку на спинку диванчика и сказал: — Но хватит обо мне. Я хочу поговорить с тобой о Гвен. Что-то в его тоне заставило Джонатана насторожиться. — Я вас слушаю. Хэнк немного повращал свой стакан со скотчем: — Когда вы вчера вышли из кафе, Мема послала меня за вами. Я случайно подслушал ваш разговор на парковке. Это могло означать все что угодно, в зависимости от того, какую часть разговора подслушал Хэнк. — И?.. — спокойно произнес Джонатан. — И я знаю, что ваш брак ненастоящий. — И?.. — Знаешь, что я думаю? Что это была идея Гвен. Что таким образом она хотела добиться благосклонности Мемы, чтобы избежать тяжбы за право опекунства. — Хэнк мягко рассмеялся. — Чего я никак не могу понять, так этого того, как она втянула тебя в эту историю. Ты человек рассудительный. Сомневаюсь, что ты стал бы ей помогать, если бы тебе это не было выгодно. — Я люблю Уэнди. — Нет, — возразил Хэнк. — Я так не думаю. Наклонившись, Джонатан поставил локти на стол: — Вы не можете доказать, что я ее не люблю. Сделав глоток скотча, Хэнк покачал головой: — Думаю, она убедила тебя в том, что брак с ней принесет выгоду «Эф-Эм-Джей». Именно таким образом она и уговорила тебя на ней жениться. — Уэнди не уговаривала меня на ней жениться. Я сам сделал ей предложение. Хэнк внимательно на него смотрел какое-то время, затем на его губах появилась хитрая улыбка. — «Эф-Эм-Джей» делает отличную работу. Неожиданная смена темы сбила Джонатана с толку, но всего на секунду. — Куда вы клоните? — Я знаю, что вы готовитесь сделать грандиозное предложение министерству энергетики. Ваши счетчики — гениальное изобретение. Мэтт сказал, что если вы получите этот контракт, то в каждом правительственном здании в стране будет установлен такой счетчик и государство сможет сэкономить миллионы долларов на электроэнергии. — Дайте угадаю. Если я сделаю что-то, чего вы от меня хотите, вы сделаете так, чтобы мы получили контракт? — Нет. — Он покачал головой. — Я против непотизма. Зато в моей власти сделать так, чтобы министерство энергетики отказалось с вами сотрудничать. — Что мне нужно сделать, чтобы этого не произошло? — Аннулировать ваш брак и уговорить Гвен вернуться домой в Техас. — Нет, — категорически возразил Джонатан. — Ты только представь себе, что все эти замечательные счетчики будут пылиться на складе, никому не нужные, — произнес Хэнк вкрадчивым тоном. — Вы мне угрожаете? Сенатор улыбнулся: — Я угрожаю «Эф-Эм-Джей». Ты мне симпатичен, Джонатан. Если ты аннулируешь брак, я, несмотря на мое негативное отношение к кумовству, замолвлю за тебя словечко и «Эф-Эм-Джей» взлетит на недосягаемую высоту. — Но только если я уйду от Уэнди и Пейтон. — Совершенно верно. — Скажите, зачем вам поднимать весь этот шум из-за маленького ребенка? Уэнди считает, что все дело в деньгах, но я в это не верю. За всем этим стоит Мема? — Нет. Все, что она на самом деле хочет, — это почаще видеться со своей внучкой. Ей было бы достаточно, если бы Гвен пообещала ей, что будет время от времени приезжать с Пейтон в Техас. — В таком случае, почему бы вам не позволить Уэнди воспитывать Пейтон? — Не пойми меня неправильно, Джонатан. Я очень уважаю твою Гвен. Нужно иметь много храбрости, чтобы оказывать сопротивление таким могущественным родственникам, как мы. У Гвен ее явно больше, чем у моего сына. Хелен могла бы с ней посоперничать, но на нее у меня, по крайней мере, есть рычаги воздействия. Она очень любит деньги. Но Гвен... Гвен человек непредсказуемый, от которого можно всего ожидать. Деньги ее не интересуют. Тут Хэнк прав. Уэнди не нужны деньги. Ей нужен только ребенок. Подняв глаза, Джонатан обнаружил, что сенатор пристально его изучает. — А обо мне что вы можете сказать, Хэнк? — Ты прежде всего бизнесмен. Последние тринадцать лет ты работал, не покладая рук, над созданием и развитием своей многообещающей компании. Определенно не для того, чтобы потом все это потерять из-за чужого ребенка. Или из-за женщины. Ты поступишь так, как выгодно для «Эф-Эм-Джей». На мгновение Джонатан притворился, будто обдумывает его слова, затем покачал головой и мягко рассмеялся: — Знаете, Хэнк, Гвен меня предупреждала, что вы будете это делать. Сенатор самодовольно ухмыльнулся: — Делать что? — Она сказала, что ее семья всегда знала, как отвадить от нее ее бойфрендов. Вы узнавали, чего они хотят, и предлагали им это. Они поддавались соблазну, и Уэнди переставала ими интересоваться. Сначала Хэнк выглядел так, словно хотел возразить, но затем пожал плечами и признался: — До сих пор Гвен встречалась с мужчинами, которые были слабее ее, и нам не составляло труда от них избавиться. — Он оценивающе посмотрел на Джонатана. — Но тебя так просто не сломить, сынок. — Нет, не сломить. — Джонатан стер капли конденсата со своей кружки. — Скажите мне одну вещь, Хэнк. Судя по тому, что я слышал, вы пытались контролировать вашу дочь Битси, но этим только отдалили ее от себя. Почему вы пытаетесь делать то же самое с Пейтон? — По той же самой причине, по которой скорпион жалит черепаху. Это свойственно моей натуре. Люди не могут измениться, как бы им этого ни хотелось. — Видите ли, сэр, я прожил всю свою жизнь в Северной Калифорнии и никогда не видел скорпионов. — Этим ты хочешь сказать, что отказываешься от моего предложения? — Вы все правильно поняли, Хэнк. Тот недоверчиво поднял бровь: — Ты вообразил себе, что влюблен в Уэнди? Решил, что, оказав мне сопротивление, возвысишься в ее глазах? На одно бесконечное мгновение время словно остановилось. Он замер, а внешний мир продолжал наносить по нему удары, испытывая его на прочность. Он влюблен в Уэнди? Какая нелепость! И все же... Джонатан покачал головой, чтобы прогнать эту мысль и ответить на вопрос Хэнка. — Нет. Я не думаю, что это произведет на нее впечатление. Я даже не собираюсь говорить ей о вашем предложении. — Подумай, от чего ты отказываешься, сынок. Я могу гарантировать, что в каждом правительственном здании в стране будут ваши счетчики. Черт побери, я могу сделать так, что они будут в каждом доме, построенном в течение следующих десяти лет. А еще я могу сделать так, что «Эф-Эм-Джей» не получит ни цента государственных денег. Никогда. — Вы так интересно рассказываете, Хэнк. Если бы я сейчас сидел в мягком кресле с пушистой кошкой на коленях и чашкой чаю в руке, я бы мог слушать вас до утра. В течение нескольких секунд сенатор выглядел сбитым с толку, затем взял себя в руки и рассмеялся: — Знаешь, Джонатан, ты мне нравишься. Жаль, что ты скоро перестанешь быть моим родственником. — Я не собираюсь принимать ваше предложение. — Пока не собираешься, но, в конце концов, сделаешь это. Вернешься домой, сядешь и как следует все обдумаешь. Произведи подсчеты. Это не займет много времени, если ты действительно такой умный, как говорит Гвен. Когда поймешь, о какой сумме идет речь, ты передумаешь. Ни одна женщина не стоит таких денег. По правде говоря, Джонатан уже произвел подсчеты и знал, какая сумма поставлена на карту. — Возможно, вы правы. Возможно, ни одна женщина этого не стоит. Но вы ошибаетесь, если думаете, что я отказываюсь из-за Уэнди. — Хэнк прищурился, но не стал его перебивать. — Причина в ваших манипуляциях и сомнительных способах ведения дел. — Он покачал головой. — Это не наш стиль. У «Эф-Эм-Джей» совсем другие методы. Мы играем в открытую. Мы получаем контракты потому, что наша продукция лучшая на рынке, а не потому, что у нас есть связи в верхах. Хэнк проницательно посмотрел на него: — Возможно, такова политика «Эф-Эм-Джей», но я навел справки о тебе. Такое происхождение, как у тебя, заставляет людей жаждать успеха. За двадцать лет своей политической деятельности я уяснил, что нет ничего такого, что амбициозный человек не сделал бы, если его правильно простимулировать. — Подозреваю, что на мой счет вы правы, но я всего лишь третья часть «Эф-Эм-Джей». Вы зря тратите время. С этими словами Джонатан поднялся и удалился. Что заставило его уйти? Он испугался того, что Хэнк может быть прав и он действительно принял это решение ради Уэнди? Или того, что если бы продолжил слушать Хэнка, то, в конце концов, поддался бы соблазну? Он не знал, но в любом случае у него серьезные проблемы. Глава 16 Основываясь на том, что ей было известно о детстве Джонатана, Уэнди предполагала, что он вырос в обветшалой лачуге. Но, вопреки ее ожиданиям, это был небольшой типовой дом, в каких живут многие люди со средним достатком. Дом был в хорошем состоянии. На газоне, обрамленном цветочными бордюрами, валялись игрушки и велосипеды. Припарковавшись перед домом, Джонатан мрачно уставился на него. Чтобы разрядить обстановку, Уэнди сказала: — Ты прав. Место действительно ужасное. Настоящая трущоба. Может, нам следует сделать прививки от гепатита С, прежде чем мы туда пойдем? В ответ он сердито посмотрел на нее: — Когда я был ребенком, здесь было еще хуже. Уэнди похлопала его по бедру: — Пошли. Она выбралась из машины, зная, что Джонатан тут же последует за ней, чтобы помочь ей достать детское кресло с Пейтон. Он это сделал, но напряжение никуда не исчезло. — Человеку, который пережил встречу с моими родными, больше нечего бояться. Уэнди снова пошутила, но его лицо приняло какое-то странное выражение. — Что такое? — спросила она. — Ничего. — Подняв выше кресло с Пейтон, он направился к дому. — Давай сделаем это. — Вот такой настрой мне больше нравится, — ответила она, следуя за ним. Через несколько секунд из дома навстречу им вышла красивая девушка лет двадцати с небольшим с блестящими темными волосами и зелеными глазами. Она остановилась перед Джонатаном и, немного помедлив, заключила его в объятия: — Дядя Джонни! Я так рада тебя видеть! Потрясенный, он на несколько секунд застыл как статуя, после чего медленно положил руку ей на спину: — Привет, Лейси. Разомкнув объятия, девушка окинула его оценивающим взглядом и одобрительно кивнула: — Ты совсем не изменился. Джонатан посмотрел на нее так, словно хотел возразить, но Лейси не дала ему такой возможности. Она подошла к Уэнди и так же тепло обняла ее: — Ты, должно быть, Уэнди. Добро пожаловать в нашу семью. — После этого она побежала в дом, крича: — Они здесь! Мама, почему ты не сказала, что она такая красивая? Потрясенный, Джонатан не сдвинулся с места. — Джонни, ты идешь? Его глаза сузились. — Заткнись, — пробормотал он, но его тон был игривым. Это обнадеживало. За следующий час Уэнди познакомилась с таким большим количеством людей, что запуталась, кто есть кто. Помимо Лейси здесь было еще четверо детей Марии. Никто из братьев Джонатана не приехал, но Мария сказала, что до завтра еще есть время и она постарается их уговорить. Зато к ним заглянула другая сестра Джонатана с тремя из четверых своих детей и бойфренд Лейси. Все тепло приветствовали Уэнди и сюсюкали с Пейтон. Джонатан большую часть вечера простоял у стены, давая односложные ответы всякий раз, когда к нему кто-то обращался. Было видно, что он чувствует себя не в своей тарелке. Мария заказала пиццу, кто-то принес пиво, содовую и кексы. Уэнди понимала, почему никто из этих людей не захотел бы ехать на вечеринку в загородный клуб, и была рада, что Мария ее предупредила. Уэнди разговаривала с Марком, мужем Марии, когда пришла Лейси и забрала у нее Пейтон. — Позволь мне ее понянчить, пока у меня есть такая возможность. Мама запретила мне заводить детей до окончания колледжа, — сказала она. — Мудрый запрет, — ответила Уэнди, но внимание девушки уже было полностью приковано к малышке. Осмотревшись в переполненной гостиной, Уэнди обнаружила, что Джонатана нигде нет. Тогда она начала спрашивать собравшихся, не видел ли кто его. Один из снующих туда-сюда мальчишек сказал, что Джонатан сейчас на заднем дворе. Натянув свитер, Уэнди вышла на улицу через черный ход. Когда ее глаза привыкли к темноте, она огляделась по сторонам и увидела Джонатана, стоящего рядом с молодым деревцем. — Неужели они такие ужасные, что ты решил сбежать? — поддразнила его она. Джонатан обернулся и кивком указал ей на деревце: — Я захотел посмотреть, здесь ли еще этот дуб. Я посадил желудь в день похорон отца. Я нашел его на лужайке на кладбище. — Этому деревцу на вид не больше десяти лет. — Сейчас ему около двадцати, — мягко ответил Джонатан. — Деревья растут медленнее, чем люди. — Не знаю, — сказала она. — В свои двадцать семь я совершаю те же ошибки, что и в семнадцать. — Она издала смешок. — И в семь. — Ты уверена? В последнее время ты ладишь со своими родными. — Возможно. — Она пожала плечами. — На днях моя мать сказала одну вещь, которая меня очень удивила. Оказывается, Мема так против неполных семей, поскольку сама была матерью-одиночкой. Отец дяди Хэнка погиб в Корее, когда тому было всего шесть месяцев. Она вышла замуж за моего деда только через два года. Представляешь, Мема никогда не упоминала о своем первом муже. Дедушка всегда относился к дяде Хэнку как к родному сыну. Он учредил трастовые фонды для нас троих — Хэнка-младшего, Битси и меня. Уэнди почувствовала, как на ее глаза наворачиваются слезы. Она давно не вспоминала своего дедушку. — Ему нравилось собирать вместе всю семью, — сказала она. — Особенно он любил праздники, когда мы, его внуки, бегали по дому и весело смеялись. Только сейчас до нее дошло, что в своем завещании дедушка поставил такие жесткие условия перед внуками не для того, чтобы Мема и их родители могли их контролировать, а для того, чтобы сохранить целостность семьи. Как бы он сейчас расстроился, если бы смог вернуться хотя бы на день! Она уехала из Техаса, Битси погибла, а Хэнк-младший женился на алчной Хелен. При мысли об этом Уэнди бросило в дрожь. Джонатан, должно быть, это заметил. Расстегнув свою ветровку, он прижал ее спиной к своей груди и запахнул края куртки, чтобы ее согреть. — Скажи мне, Уэнди, — тихо начал он. — Если бы существовал способ оставить Пейтон у себя, не выходя замуж за меня и не возвращаясь в Техас, ты бы им воспользовалась? Внутри у нее все замерло от ужаса. Его голос звучал угрожающе. Он задал этот вопрос не просто так. Наверное, он решил, что, если бы она с самого начала знала все о Меме, возможно, ей не нужно было бы выходить замуж, чтобы убедить ее в том, что из нее получится хорошая мать. — Нет, — тихо прошептала она, не уверенная, что хочет, чтобы он это услышал. Она почувствовала, как Джонатан напрягся. Похоже, он все же услышал. Мгновение спустя он отошел от нее, протянул ей руку и кивнул в сторону дома: — Пейтон пора укладывать спать. Они вернулись в дом к веселой компании его родных. Уэнди дружелюбно улыбалась, хотя в горле у нее был комок. Она призналась Джонатану, что вышла бы за него замуж несмотря ни на что, но он не сделал того же. Осознал ли он смысл ее слов? Понял ли, что она в него влюбилась? Глава 17 Когда Уэнди проснулась следующим утром, у нее было не больше ответов, чем когда она ложилась спать. Хуже всего было то, что Джонатан нарушил свою недельную традицию покидать спальню рано утром. Поэтому, когда она проснулась, ее голова лежала у него на груди, а колено на его бедре. В ее сонном мозгу вертелась одна-единственная мысль — о том, как ей хорошо. Она не сразу поняла, где находится. Тесная комнатка с двумя детскими двухъярусными кроватями и коробками с игрушками была чужой. Большую ее часть занимал надувной матрас, на котором лежали они с Джонатаном. Накануне вечером Джонатан велел ей идти спать, сказав, что сам покормит и уложит Пейтон. Она почти сразу уснула и не знала, когда он пришел. Как только Уэнди все вспомнила, она перекатилась на край матраса, чтобы с него встать. Он промялся под ней, и она скатилась на пол, налетев на стоящую рядом двухъярусную кровать. Взявшись за столбик, она поднялась и дюйм за дюймом начала пробираться к островку свободного пространства у комода. — Доброе утро, — пробормотал Джонатан. Обернувшись, она обнаружила, что он смотрит на ее ягодицы, и, поправив задравшийся сзади край шорт, пробормотала: — Привет. Он продолжил за ней наблюдать, самодовольно улыбаясь. Вот негодяй! Наконец ей удалось добраться до комода, на котором лежала ее одежда. Взяв ее, она быстро покинула комнату. Десять минут спустя Уэнди пошла на кухню, откуда доносился аромат свежесваренного кофе. Там она обнаружила Лейси, которая смазывала жиром вафельницу. Увидев ее, девушка приветливо улыбнулась: — Я готовлю фирменное блюдо. Вафли с бананом и шоколадной крошкой по-бэгдонски. Надеюсь, ты их любишь? Увидев чистую чашку рядом с кофеваркой, Уэнди наполнила ее горячим напитком: — Вафли? Конечно люблю. — Это не обычные вафли, а по его фирменному рецепту. Сев за стол, Уэнди сделала глоток кофе. Он оказался великолепным. — Чьему рецепту? Лейси, которая теперь наливала в горячую вафельницу жидкое тесто, подняла на нее глаза: — Джонатана. — Она добавила сверху немного тертого шоколада и закрыла крышку. — Он ведь для тебя их тоже готовил, правда? — Э-э... нет. — Она не могла представить себе Джонатана, которого знала пять лет, делающим это. Лоб Лейси прорезала складка. — Раньше он их все время для меня готовил, — задумчиво произнесла она. — Возможно, он не готовит их сейчас, потому что они напоминают ему о тебе. Девушка улыбнулась и кивнула: — Это очень на него похоже. Вафельница запищала, и Лейси подняла крышку. Взяв лопатку, она аккуратно подцепила вафлю и положила на тарелку. Вылив на вафлю ложку сиропа, она передала тарелку Уэнди. — Может, подождем остальных? — спросила та. — Нет, — ответила Лейси, снова наливая тесто в вафельницу. — Кто первый встал, тот первый завтракает. Давай пробуй. Под пристальным взглядом Лейси Уэнди отломала кусочек вафли и отправила в рот. Он растаял у нее на языке. Вкус банана изумительно сочетался со вкусом горького шоколада. Через некоторое время Лейси выключила вафельницу, переложила ее содержимое на тарелку и присоединилась к Уэнди. Несколько минут они молча ели, думая каждая о своем. — Дядя Джонни готовил их для меня по утрам в выходные, когда мама работала на бензоколонке. — Сколько тебе тогда было? Шесть лет? Семь? — Мне было восемь, когда он уехал поступать в колледж. — И он с тех пор здесь больше не появлялся? — спросила Уэнди, хотя уже знала ответ. — Это не совсем так. — Что значит — не совсем так? — Она пять лет проработала помощницей Джонатана и определенно знала бы, если бы он ездил в Пало-Верде. — Я имею в виду — он не приезжал, но он за нами присматривает. — Присматривает? — спросила Уэнди. — Как это? — Делает для нас добрые дела. Раньше это выводило маму из себя. — И что ж это за добрые дела? — Думаю, все началось десять лет назад. Я заняла первое место на районной ярмарке научных проектов учащихся, но у моих родителей не было денег, чтобы отправить меня на государственный конкурс. Местная газета опубликовала статью о моей школе и нашей акции по сбору средств. Неожиданно появился анонимный спонсор и покрыл все расходы. На следующий год лаборатории во всех школах нашего района были полностью переоборудованы. — Лейси отодвинула пустую тарелку. — Раньше я думала, что все это обычное везение. — Были и другие случаи? — Да. Однажды, еще до маминого замужества, когда она потеряла работу и у нас не было денег, рядом с нашим домом сломался грузовик, развозящий по магазинам замороженные продукты. Водитель сказал, что мы должны забрать еду себе, чтобы она не пропала. Подобные чудеса случались все время. — И ты думаешь, что за всем этим стоял Джонатан? — Конечно. Кто же еще? Мама злилась, а я радовалась. Было приятно знать, что дядя Джонни не забыл о нас. — Почему твоя мама злилась? — Потому что всегда хотела, чтобы ее брат вернулся. Это так похоже на Джонатана. Он помогал своим родным тайно, поскольку не хотел, чтобы кто-то узнал, что под маской безжалостного расчетливого бизнесмена прячется добрый, отзывчивый человек. Он никогда никого не подпускал к себе слишком близко, чтобы окружающие не знали, какой он на самом деле. Неудивительно, что его поведение раздражало Марию и ее, Уэнди, тоже. — В конце концов мама успокоилась, — сказала Лейси. — Думаю, причина была в стипендии. Десять учеников с лучшей успеваемостью по естественным дисциплинам могли получить стипендию для обучения в любом из американских университетов, при условии, что они выберут технические специальности. — Понятно, — пробормотала Уэнди. Она думала, что за пять лет хорошо узнала Джонатана, но, видимо, это было не так. Он утверждал, что порвал связь со своими родными, а на самом деле им помогал. Сможет ли она дальше жить с человеком, который никого не впускает в свою душу? — Эй? Ты уснула? — Голос Лейси вернул ее к реальности. — Прости. Я задумалась. Лейси глуповато улыбнулась: — Очевидно, о чем-то серьезном. Никто не оставляет такие вкусные вафли недоеденными без причины. — Я просто думала, как мне ко всему этому относиться. — К чему? — К его великодушию. К альтруизму. — А что тут думать? — Лейси проницательно посмотрела на нее. — Будь у меня такой парень, я бы любила его за эти качества. — Если бы он их не скрывал, — отрезала Уэнди, отломив кусочек вафли. — О нет. — Девушка побледнела. — Я заставила тебя усомниться в Джонатане. — Лейси... — Это моя вина! — Поднявшись, она разочарованно хлопнула себя руками по бокам. — Он наконец-то обрел свое счастье, а я все испортила. — Ты ни в чем не виновата. — Встав из-за стола, Уэнди взяла ее руки в свои. — Если кто и виноват, то только сам Джонатан. Он эмоционально закрыт. — Нет! — воскликнула Лейси. — Он просто... стеснительный. Уэнди уставилась на нее в изумлении: — Джонатан? Стеснительный? — Да, это не очень подходящее слово. Скажем, он просто редко говорит о своих чувствах. — Или совсем не говорит. — Но я знаю, что они у него есть. Может, он и не говорит о них с тобой, зато он говорит с Пейтон. Ее удивлению не было предела. — Он рассказывает Пейтон о своих чувствах? — Да. Прошлой ночью я проснулась и пошла попить воды. Прежде чем я успела войти на кухню, я услышала голос Джонатана. Он держал на коленях Пейтон, кормил ее из бутылочки и говорил, что не променяет ее на миллионы конфет. Что за бред? Какие еще миллионы конфет? — Тебе это, случайно, не приснилось? — Нет. Это было наяву. Его слова показались мне странными, но я точно не ослышалась. Я не стала ему мешать и вернулась к себе в комнату. Уэнди отпустила руки Лейси. Ее мозг лихорадочно работал. Конфеты... Миллионы... Деньги... Правительственный контракт! Как она сразу не догадалась, о чем идет речь? Достав из кармана джинсов мобильный телефон, она набрала номер матери. Через несколько секунд та ответила на звонок. — Привет, мам. Вы уже позавтракали? Выслушав ответ Мэриан, она закатила глаза: — Я знаю, что еще рано. Просто мне нужно срочно поговорить с дядей Хэнком. Передай ему, пожалуйста, трубку. Глава 18 Разговор с Хэнком продлился всего несколько минут. Этого ей оказалось достаточно, чтобы ее подозрения подтвердились. Прервав соединение, она направилась в комнату, где они с Джонатаном провели ночь. Она не нашла там ни его, ни Пейтон. Только двоих детей, прыгающих на надувном матрасе. Дверь в хозяйскую спальню была открыта. Заглянув внутрь, Уэнди увидела Натали, среднюю сестру Лейси, играющую с Пейтон. — Дорогая, ты, случайно, не знаешь, где Джонатан? — Он попросил меня присмотреть за Пейтон, пока он будет принимать душ, — ответила девочка. Повернувшись, Уэнди направилась по коридору в ванную. Она постучала в дверь, и в ответ услышала: «Одну минуту». Не став ждать, когда он выйдет, она вошла внутрь. — Какого чер... — Нам нужно поговорить. Уэнди закрыла дверь и подняла глаза на Джонатана в тот момент, когда он сорвал с крючка полотенце, чтобы прикрыться. За его спиной лилась вода, наполняя паром маленькое помещение. Несмотря на переполнявший ее гнев, Уэнди обнаружила, что таращится на его загорелую мускулистую грудь. После того как она целую неделю спала с ним в одной комнате, ей следовало привыкнуть к его мужественной красоте, но этого не случилось. Одним лишь своим видом он пробуждал в ней сексуальное желание. Заставив себя поднять глаза, она обнаружила, что Джонатан ухмыляется, словно прочитал все ее непристойные мысли. Это еще больше ее разозлило. — Мой дядя тебя шантажировал? Каждый мускул на теле Джонатана напрягся, но выражение лица не изменилось. Будь он одет, она, наверное, не увидела бы его реакцию. — С чего ты это взяла? — Просто ответь на мой вопрос. Он открыл рот, но в этот момент раздался стук в дверь. — Одну минуту, — сказал он то ли ей, то ли тому, кто стоял за дверью. — Я хочу пи-пи, а другая ванная занята, — послышался детский голос. Он сердито посмотрел на Уэнди. Пожав плечами, она прошептала: — Это Сара. Джонатан указал ей на дверь. Она снова покачала головой. — Мне очень нужно. Я не могу терпеть. Сняв туфли и носки, Уэнди бросила их рядом с мусорной корзиной. Джонатан вопросительно поднял бровь, но она, проигнорировав его, отодвинула штору и вошла в душевую кабину. Последнее, что она видела перед тем, как задвинуть штору, было раздраженное выражение его лица. Она вжалась в заднюю стенку, но вода все равно попадала ей на джинсы. — Заходи, — услышала она его голос, — но только быстрее делай свои дела. — Ой, дядя Джонни, ты голый! — пропищала девочка. — Я собирался идти в душ, — сухо ответил он. — Ну? Ты заходишь или нет? — Если ты не будешь на меня смотреть. — Я отвернусь. — В голосе Джонатана слышалось нетерпение. — Иди в душ. Я стесняюсь. Чтобы освободить ему место, Уэнди шагнула под душ. В следующую секунду Джонатан отодвинул штору и вошел в кабинку. Полотенце, которым были прикрыты его бедра, сползло ниже. Взгляд Джонатана скользнул по ее телу, которое облепила мокрая одежда, и задержался на сосках, проступивших через ткань кружевного бюстгальтера и тонкого топа. К ее гневу тут же примешалось желание. Девочка за занавеской запела: «Муравьи идут маршировать». Джонатан поднял бровь, и Уэнди едва сдержала смех. Затем послышался шум сливающейся воды. Мгновение спустя дверь ванной открылась и снова закрылась. Наконец промокшая до нитки Уэнди осталась наедине со своим почти обнаженным мужем. — Теперь ты не могла бы выйти из ванной? Я хочу закончить принимать душ. Один. — Нет, — решительно заявила она. — Я никуда не уйду, пока ты не ответишь на мой вопрос. Мой дядя шантажировал тебя, чтобы ты аннулировал наш брак? — Нет. Выйди. — Но... — Уходи отсюда, иначе я за себя не отвечаю. — Я не уйду, пока ты все мне не... Джонатан не дал ей закончить фразу. Притянув ее к себе, он безжалостно впился ртом в ее губы. Здравый смысл приказывал ей оттолкнуть его, но она не могла бороться с охватившим ее желанием, даже несмотря на то что знала, что потом будет страдать. Но когда он к ней прикасался, ей становилось все равно. Его поцелуй был глубоким и настойчивым, как будто он не мог ею насытиться. Казалось, что его руки были везде одновременно. Они скользили по ее волосам, шее, груди. Затем он снял с нее мокрый топ и бюстгальтер и, бросив их на пол, продолжил ее ласкать. Он словно тосковал по ней с того дня, когда они занимались любовью в его кабинете. А может, он прощался с ней? Эта мысль отрезвила ее, и она толкнула его ладонями в грудь. Джонатан тут же отстранился, и она, учащенно дыша, прижалась к стенке. Будь ей нужен от него только фантастический секс, она бы закрыла глаза на то, что он ей солгал насчет разговора с ее дядей. Но она его любит, и его ложь причиняет ей боль. Протянув руку, она выключила воду, отжала мокрые волосы и, отодвинув штору, вышла из душа. Обернувшись, она увидела, что Джонатан стоит к ней спиной, положив руку на стену и прижавшись к ней лбом. — Почему ты солгал насчет моего дяди? — Я не лгал. — Повернувшись, он снял с крючка полотенце и начал вытирать голову. — Я разговаривала с дядей. Я знаю правду. На его лице промелькнуло удивление. — В таком случае ты должна знать, что он меня не шантажировал. Он сделал мне предложение. Я отказался. Это не шантаж, а всего лишь попытка шантажа. — Какая разница, черт побери? — Ты на меня злишься? — В его голосе слышалось искреннее смущение. — Я не хотел, чтобы ты расстроилась, узнав, какой твой дядя мерзавец. — Я это и без тебя знаю. — Подняв мокрый топ, она отжала его. — Почему ты решил от меня скрыть, что Хэнк тебя шантажировал? — Я просто... — Пытался меня защитить? — закончила за него она, надевая топ. — Я так и поняла. Ты должен перестать оказывать мне услуги. От этого все равно нет никакого толку. — Не понимаю, что ты имеешь в виду. — Разумеется, не понимаешь. — Он гениален, когда дело касается бизнеса, но, когда речь идет об эмоциях, он полный идиот. — Как не понял до сих пор, почему на мне женился. — О чем ты говоришь, черт побери? — Ты бросил своих родных и все эти годы себя за это корил. — При чем здесь мои родные? — Ты любишь детей, из тебя получился бы отличный отец, но ты считаешь, что не достоин иметь собственную семью. Мы с Пейтон стали для тебя чем-то вроде утешительного приза. Ты хочешь иметь семью, но лжешь самому себе, делая вид, что женился на мне ради «Эф-Эм-Джей» или для того, чтобы меня защитить. — Ты ошибаешься. — Я так не думаю. Ты не имеешь ни малейшего представления о том, чего ты хочешь на самом деле, и не понимаешь, что происходит. — Напомни, почему ты на мне женился. — Я сделал это для того, чтобы ты смогла сохранить право опеки над Пейтон. — Нет, это причина, по которой я вышла за тебя замуж. Ты сделал мне предложение ради «Эф-Эм-Джей», потому что боялся, что я уволюсь. Со временем ты запутался в своих чувствах и потерял нить происходящего. Но компания по-прежнему должна быть для тебя на первом месте. Его глаза потемнели. — Она не должна быть важнее, чем моя жена. — Напоминаю, что до того, как стать твоей женой, я была твоей помощницей. Исполнительной, компетентной, организованной — в общем, лучшей из всех, что у тебя когда-либо были. Ты поэтому на мне женился. Ради своей компании. — Она положила ладонь ему на щеку и слегка опустила его лицо, чтобы посмотреть ему в глаза. — На первом месте у тебя «Эф-Эм-Джей». Так было всегда, и в этом нет ничего предосудительного. — Прекрати! — прорычал он, резко отстранившись. — Не тебе принимать решение. Она печально улыбнулась: — Думаешь, моему дяде не все равно, кто из нас капитулирует? — Упрямая бунтарка уступит своему дяде? Невероятно, — усмехнулся он, но в глазах его была боль. — Если я соглашусь аннулировать наш брак, «Эф-Эм-Джей» получит контракт, — спокойно произнесла Уэнди, хотя ее сердце разрывалось на части. — Я не готов отказаться от нашего брака ради какого-то дурацкого контракта для «Эф-Эм-Джей». — А я готова. Ты не единственный, кто любит эту компанию и верит в нее. Еще я верю, что благодаря тебе она станет еще более успешной, даже когда меня там уже не будет. Не разочаровывай меня, хорошо? — Ты просто возьмешь и уйдешь? — спросил Джонатан, внутри которого все клокотало от ярости. — Мне следовало это сделать с самого начала. — Нет. Я так не думаю. И не думаю, что ты на самом деле так думаешь. — Схватив ее за руку, он резко развернул ее. — Если ты действительно хочешь от меня уйти, уходи. Я это переживу. Только не говори мне, что делаешь это ради «Эф-Эм-Джей». Не лги себе. — Хочешь знать правду? Хорошо, я тебе ее скажу. Я знаю, как важна эта сделка для тебя лично, и не могу допустить, чтобы ты от нее отказался ради меня. Если бы я это допустила, ты бы потом меня возненавидел, и я бы не смогла этого вынести. — Не забывай, что мы вместе спали. Ты не сможешь аннулировать наш брак. Я не позволю тебе так просто от меня уйти. Уэнди встретилась с ним взглядом. В ее глазах было столько боли, что у него защемило сердце. — Я с самого начала знала, что мне будет непросто от тебя уйти, — грустно улыбнулась она, после чего покинула ванную, оставляя за собой на полу маленькие лужицы. Джонатан с минуту стоял на месте как вкопанный, затем, сменив мокрое полотенце на сухое, побежал следом за ней, не обращая внимания на любопытные взгляды своих родственников. В хозяйской спальне не было ни Уэнди, ни Пейтон. Заглянув в комнатку, где они провели ночь, он увидел только растерянную Натали, сидящую на кровати. — Она забрала Пейтон? — спросил он. — Да, она только что была здесь, схватила ребенка и сумку и убежала. Где... Не дослушав до конца, Джонатан побежал на улицу, игнорируя смех взрослых и вопрос Сары: «Мама, почему он голый?» Выскочив на крыльцо, он увидел Уэнди, садящуюся за руль его «лексуса». Придерживая одной рукой спадающее полотенце, он побежал к машине, но она уже сдвинулась с места. Растерянный, он стоял посреди лужайки в одном полотенце и смотрел вслед удаляющемуся «лексусу». Она забрала его машину. Как ему теперь возвращаться домой? Черт побери! Поскольку она уехала, забрав с собой Пейтон, у него больше нет дома. Глава 19 Отель «Эллингтон-Хаус» находился на Мэйн-стрит в двух кварталах от «Кьюти Пайз». Припарковавшись на стоянке, Уэнди взяла с заднего сиденья сумку, достала из нее сарафан и переоделась. Когда она звонила своей матери, ее семья только собиралась завтракать на веранде отеля. Если повезет, она застанет всех там. Взяв Пейтон, она глубоко вдохнула, вошла в вестибюль и поднялась на второй этаж, где находился ресторан. Не обращая внимания на массивную дубовую мебель и антикварные статуэтки, которыми был украшен зал, она прямиком направилась к двери, ведущей на веранду. Ее семья сидела за столиком с видом на Мэйн-стрит. На их тарелках из тонкого фарфора были яйца пашот с голландским соусом. Никаких домашних вафель с бананом и шоколадом. Подойдя к концу стола, за которым сидела Мема, Уэнди сообщила всем собравшимся: — Хорошо. Ваша взяла. Лицо дяди Хэнка расплылось в улыбке. Глаза Хелен заблестели так, как будто ей в качестве гарнира положили на тарелку бриллианты. Выражение лица Хэнка-младшего не изменилось. Он выглядел скучающим с того самого момента, как приехал в Калифорнию. Ее родители обменялись встревоженными взглядами. Похоже, они впервые по-настоящему за нее переживают. Хоть один положительный момент во всей этой истории. Промокнув губы салфеткой, Мема сказала: — Раз уж ты прервала наш завтрак, Гвен, ты могла бы сесть за стол и все нам объяснить. Отец тут же поднялся и выдвинул для нее свободный стул рядом с ее матерью. Опустившись на него, Уэнди пронзила своего дядю взглядом и сказала: — Я ушла от Джонатана. Надеюсь, ты выполнишь свою часть сделки. — Конечно. — Он еще шире заулыбался. Затем она обратилась к своим родителям: — Мама, папа, я наконец решила вернуться в Техас и принять... Но прежде чем она смогла сообщить им, что готова работать в «Морган Ойл», дверь у нее за спиной открылась и послышался голос: — Я никуда тебя не отпущу! Повернувшись, она увидела Джонатана. На нем были те же джинсы и футболка, что и вчера. — Уэнди, нам нужно поговорить. Она смерила его яростным взглядом: — Я не собираюсь разговаривать с тобой здесь. Он поднял бровь: — Если хочешь, мы можем вернуться в дом моей сестры и закончить разговор в душе. Хелен негодующе фыркнула, Хэнк-младший издал сдавленный смешок, за что получил от жены каблуком по ноге и поморщился от боли. Мема еле заметно улыбнулась: — Дорогая, поскольку завтрак все равно испорчен, ты могла бы его выслушать. — Хорошо. Только не здесь. Передав Пейтон матери, Уэнди поднялась из-за стола. Джонатан взял ее за руку и повел в дальний конец террасы, где не было народу. — Я хочу, чтобы ты дала нашим отношениям еще один шанс. Нам с тобой хорошо вместе. — В постели? Я не стану с этим спорить. На работе? Это очевидно. — Она сглотнула. — Мне нужно больше. — Может, ты и права в том, что я все эти годы не мог простить себя за то, что бросил свою семью, но женился я на тебе не поэтому. Уэнди наконец позволила себе встретиться с ним взглядом. То, что она увидела в его глазах, обнадежило ее, но ей было нужно, чтобы он все сказал вслух. — И почему же ты на мне женился? — Потому что я люблю тебя, Уэнди. Пытаясь сдержать слезы радости, она закусила губу. — Если ты от меня уйдешь, то нарушишь условия брачного договора, — добавил он. Ее брови взметнулись вверх. — Каким образом? — Ты сама поставила условие, что, когда наш брак закончится, каждый из нас уйдет с тем, что было у него вначале. Если ты уйдешь, то заберешь с собой мое сердце. Уэнди обняла его за шею и коснулась губами его губ: — Я тоже люблю тебя, Джонатан. Вместе мы преодолеем все препятствия, которые возникнут на нашем пути. Затем она повернулась и посмотрела на свою семью. Ее дядя хмурился, Хэнк-младший просматривал почту на экране своего «Блэкберри», Хелен выглядела так, будто вот-вот начнет рвать на себе волосы. Ее мать улыбалась. Заметив, что Уэнди смотрит на них, ее отец сжал руку Мэриан. Мема тоже выглядела вполне довольной. — Не жаль терять правительственный контракт? — спросила Уэнди своего мужа. — Потеря одного контракта не повлияет на будущее «Эф-Эм-Джей». — Но это же огромные деньги. — Был бы хороший товар, а покупатель всегда найдется. С нами все будет в порядке. — Ты уверен? В ответ он взял ее за талию, подвел к столу, за которым сидели ее родные, и обратился к ним: — На случай, если кто-то захочет попытаться отобрать у нас Пейтон, предупреждаю: мы будем бороться и победим, чего бы нам это ни стоило. Только после этого вы больше никогда не увидите ни Уэнди, ни Пейтон. Прежде чем дядя Хэнк успел что-то на это сказать, Мема выдвинула свой стул и медленно встала: — Не думаю, что у нас есть причины для беспокойства по этому поводу. Теперь, когда моя внучка остепенилась, она чаще будет нас навещать. Вместе со своей семьей, разумеется. — Конечно. — Почтительно кивнув, Джонатан забрал Пейтон у Мэриан. — А теперь прошу нас извинить, мы с женой и дочерью идем завтракать. — Он посмотрел на Уэнди: — Как ты смотришь на то, чтобы съесть по паре пончиков в «Кьюти Пайз»? — Отлично. Когда они спустились вниз, Уэнди увидела всю семью Марии возле старенького микроавтобуса. Дети, радостно визжа, побежали им навстречу. После небольшой заминки вся компания пошла пешком в «Кьюти Пайз». По дороге Уэнди спросила Джонатана: — Когда ты понял, что любишь меня? — Думаю, что я всегда тебя любил. — Его губы изогнулись в улыбке. — Когда ты заявила, что собираешься уходить из «Эф-Эм-Джей», я до смерти перепугался, поэтому и сделал тебе предложение. — Неужели я такая хорошая помощница? — Просто замечательная. — Он поцеловал ее в лоб. — Но роль жены и матери удается тебе еще лучше.