Сейчас, вспомнив это, Эдуардо молча выругал себя.

Мне не кажется, что все может измениться к лучшему, друг мой. Как это может случиться? Я обречен, обречен навсегда... Пройдет ли моя физическая боль или нет, ничто не изменит этого.

Не торопясь с ответом, Рикардо повернулся к кухонной столешнице, схватил какую-то тряпку и начал тереть и без того сверкающую мраморную поверхность, которую уже вытерла Марианна.

Вряд ли ваша жена хотела бы, чтобы вы так жили... чтобы винили себя так долго, — пробормотал он. — Вряд ли она вообще хотела, чтобы вы себя винили.

Давай оставим эту тему, хорошо? Я пойду сейчас в свой кабинет. У меня полно работы. Это поможет мне отвлечься и не думать о малоприятных вещах.

Тогда я принесу вам туда газеты и еще одну чашку кофе.

Спасибо, — угрюмо произнес Эдуардо и направился к двери, но, не дойдя до нее, остановился. — Кстати, как там моя новая помощница?

Лицо Рикардо немедленно посветлело.

Я уже могу сказать, что она очень прилежная. Такая тощенькая, но при этом упорная!

Ладно... дай мне знать, если возникнут какие- то проблемы, — бросил Эдуардо через плечо и вышел.

Несмотря на раздражение и боль, он не мог не улыбнуться, думая о характеристике, грубоватой, но очень точной, которую дал Марианне его слуга: «Такая тощенькая, но упорная».

В дверь кабинета осторожно постучали. Эдуардо оторвал взгляд от экрана компьютера. Он как раз читал присланную ему благодарность международного детского благотворительного фонда за неизменную щедрую поддержку.

Войдите! — сказал Эдуардо.

Извините за беспокойство...

Это была Марианна, раскрасневшаяся, с волосами, собранными на макушке в ненадежный пучок, который, судя по выбившимся прядям, грозил вот-вот рассыпаться. В полосатом фартуке, надетом поверх алых хлопчатобумажных брюк и мужского мешковатого кремового свитера, в котором она, обладательница изящной фигурки, почти утонула, девушка выглядела очень худенькой и в то же время чертовски привлекательной.

«Не в этом ли наряде она была сегодня утром, когда я встретил ее в коридоре?» — Эдуардо точно не помнил. Он слишком оторопел в тот момент от ее предложения помочь и от нежности и искренней тревоги во взгляде миндалевидных ореховых глаз, чтобы обратить внимание на одежду девушки.

Что такое? — заинтересованно спросил он, забыв о том, что боролся с напряжением и усталостью.

Прошу прощения, что немного запоздала, но обед готов. Я пекла хлеб и варила суп, и это заняло больше времени, чем я предполагала.

Вы испекли хлеб и сварили суп? А что за суп?

Картофельный... Вам будет полезно, особенно в такую погоду. Уверена, вам понравится. Но... — Неожиданно она смутилась, словно решила, что слишком много на себя взяла. — Где вы хотели бы пообедать? Прямо здесь, в своем кабинете? Или мне накрыть в столовой?

А вы сами где собираетесь есть? На кухне?

Да. Рикардо уехал в город за продуктами и сказал, что поест позже.

Неожиданно почувствовав, что слишком устал от своей замкнутости, и вдохновившись заманчивой идеей отведать хлеба домашней выпечки и супа, Эдуардо потянулся за тростью и встал.

Я поем вместе с вами на кухне! — твердо заявил он.

Хорошо. — Довольно мрачную комнату с темно-вишневыми кожаными диванами и книжными полками неожиданно осветила лучезарная улыбка Марианны.

Продолжая улыбаться, она посторонилась и пропустила Эдуардо, который пошел впереди нее.

Марианна верила — чудеса существуют. В то время, когда она усердно молилась о том, чтобы ей встретился какой-нибудь добрый человек, в ее жизни появился Доналд.

Сейчас, видя перед собой худощавое красивое лицо с непроницаемым выражением, она молча размышляла о том, что и в жизни такого мужчины непременно должно произойти чудо.

И снова она подумала, что ему угрожает какая-то смертельная болезнь... Поднеся ложку ко рту, Марианна почувствовала, как у нее сжалось горло, а аппетит пропал.

Очень вкусно, — произнес Эдуардо, попробовав суп. Он пристально взглянул ей в глаза, и Марианна затрепетала:

Спасибо.

Отломив ломоть от еще теплой буханки хлеба, он попробовал кусочек.

А вы действительно умеете готовить. Это тоже очень вкусно.

Говорят, необходимость всему научит. Я росла в не слишком большом достатке, но у моих родителей был какое-то время огород. Однажды мы собрали огромный урожай лука-порея, моркови и турнепса. Надо было что-то делать с этим. Самым легким решением стал овощной суп. С тех пор я начала интересоваться готовкой и экспериментировать. Оказалось, что выпечка хлеба — к тому же своего рода терапия.

Взгляд ее собеседника стал более заинтересованным.