Откуда Шометту было знать, что когда в салон забрался связной в хорошем костюме, с каменным выражением лица и стальными нервами, это был его смертный приговор.

– Вам было поручено проследить Анатоля Ренуара до условленного места встречи в «Монпарнас-Тауэр», чтобы мы смогли схватить его наркоагента из Марселя.

– Я так и сделал, – ответил Рене.

– Тогда почему же вы врезались в его машину, да еще так, что она вписалась в стену? В рапорте ясно сказано, что вы тут же бросились к его машине, подбросили в салон героин, а потом незаконно арестовали его за перевозку наркотиков.

– Я выполнил то, что мне было поручено, – ответил связному Шометт. Происходящее немного удивляло его и очень ему не нравилось. Появление этого человека не было частью операции, и какое-то шестое чувство подсказывало, что пора сматываться. Но все, что он успел, так это взяться за ручку двери.

– Стоп! – крикнул связной. – Закупка наркотиков была моей операцией, и я все время подозревал, что вы – подсадная утка, вот только не мог этого доказать. Вы никуда не уйдете!

Связной вытащил откуда-то небольшой «дерринджер-32», но Шометт молниеносно выбил оружие из руки противника. После этого они схватились врукопашную прямо на переднем сиденье, на виду у людей, идущих к своим машинам. Связной схватил Рене за глотку, пытаясь большими пальцами пробить ему кожу и порвать пищевод. Тут Шометт вытащил из нагрудного кармана пиджака проволоку с петлями на концах. До сих пор ему еще ни разу не приходилось пользоваться ею.

Рене, практически лишенный возможности дышать, просунул большие пальцы в петли и накинул проволоку на шею связного, натянув ее так, что она врезалась в кожу. Противник хотел было вскрикнуть, убрал ладони от горла Шометта и схватил его за руки. Но было поздно, хлынула кровь, глаза связного едва не вылезали из орбит. Он еще пытался ткнуть пальцами Шометту в глаза и ослепить его, но не успел. Когда Рене оттолкнул от себя бездыханное тело, вся машина была залита кровью.

– Лос-Анджелес дал разрешение на посадку, – сказал Жан-Клод, и Шометт тут же вернулся к действительности, удивляясь, почему у него в памяти всплыл именно тот случай, имевший место за два года до падения Берлинской стены. – Садимся через несколько минут. Ты в порядке?

Шометт снова взглянул на руки. Нет на них никакой крови. Даже ногти аккуратно подстрижены. Шум двигателей становился громче. Рене пару раз моргнул, чтобы отвлечься от этих мыслей, и сделал то, чего не делал уже давным-давно – улыбнулся.

– Так точно, мой капитан, – ответил он по-французски. – Станцуем рок-н-ролл.

Елена осталась за столиком в кафетерии, а Алекс встретил Шометта в частном ангаре и был представлен Жан-Клоду. Шометт сказал Алексу, что он обещал Рено пять тысяч долларов за перелет куда бы то ни было. Алекс согласился и объяснил, что ему требуется.

– В Вашингтон сегодня – без проблем. Жду вас в Международном аэропорту Рейгана в ангаре номер четыре. Вылет в девять тридцать по восточному времени, – последовал ответ Жан-Клода на английском с сильным французским акцентом. – Бак будет полон, а машина готова к полету.

– Хорошо, вот только я не могу гарантировать, что успею вовремя, – признался Алекс. – Пять тысяч получите, когда все будет позади.

– Половину у самолета, половину – когда все закончится.

Алекс согласился.

Никто не усомнился в полной безобидности русского православного священника, когда они с Шометтом вернулись в кафе, где их ждала Елена, перед которой стояла чашечка кофе. Она с подозрением поглядывала на окружающих, что было вполне понятно. После всего, что случилось за последние двадцать четыре часа, трудно не стать параноиком. Заметив возвращающихся Алекса и Рене, она облегченно улыбнулась.

Теперь, когда они собрались все втроем, Рене рассказал все подробно, начав с того, как Румянцев похитил его и поместил в тюрьму на базе в Ростове, охраняемую наемниками «Глоба-Линк». Именно там стояли военные корабли НАТО, ожидающие приказов. Каких именно – этого Шометт не знал, но на ближайшее будущее что-то явно было запланировано. Могли начаться какие-то военные операции, в которые будет втянуто множество стран, а может быть, и все, с Америкой во главе.

Шометт извлек пакет, завернутый в упаковочную бумагу и перевязанный бечевкой.

– Это дал мне Букаев и просил передать тебе, – сказал он с неистребимым французским акцентом. – Здесь запись допроса Холлингсуорта, который Фарит провел неподалеку от американского посольства. Я бы не назвал это откровением, но он сказал, сам того не ведая, поскольку Букаев вколол ему какую-то дрянь, что страны НАТО готовы предоставить в распоряжение «Глоба-Линк» свои вооруженные силы. А еще он назвал имена глав правительств и крупнейших мировых корпораций, которые тоже в этом замешаны. Они собираются использовать лучших юристов для изменения международного законодательства. Когда все будет готово, господство «Глоба-Линк» станет законным. У недовольных не останется никаких юридических оснований для протеста.

– А убийство посла Фармера и главнокомандующего НАТО Анатоля Боннарда? – спросил отец Иванов, поправляя очки на носу.

– Все там, на пленке. Оба узнали о подлинных целях совещания в Женеве и выразили свое несогласие, угрожая предать гласности весь заговор.

– Чем, разумеется, тут же подписали себе смертный приговор, – заключила Елена.

– Верно, – согласился Шометт. – И судя по тому, что записано на этой пленке, их участь постигнет еще очень многих.

Елена рассказала Шометту о помощи, которую предложил оказать генерал Джош Аткинс. Он соберет всех известнейших мировых журналистов завтра утром в вашингтонском пресс-клубе.