Начавшийся 29 июля 1938 года инцидент на озере Хасан разросся в столкновение японских и советских войск. По-боевому была развернута и Краснознаменная Амурская военная флотилия. Под командованием Октябрьского отряд кораблей флотилии вышел к устью Сунгари в готовности нанести удар в тыл противника. Несмотря на требование командования препятствовать высадке японцев только маневрированием кораблей, командующий на свой страх и риск приказал командирам в случае попытки неприятеля форсировать Амур не допускать высадку, действуя огнем и маневром [308] .

После кампании жизнь на флотилии, вмерзшей в лед, не затихала. Кроме ремонта, продолжалась учеба. Флагман применил новую методику учений, приближенную к боевой обстановке. Бывший флагманский артиллерист писал об этой методике: «В учении участвовали все: порт, мастерские, различные службы и прочие обеспечивающие организации. Если во время учений предполагалось проводить артиллерийские стрельбы, минные постановки, траление, то на каждый корабль выдавалось все необходимое. Если, например, данный монитор должен стрелять по берегу, то, чтобы личный состав корабля не мог заранее догадаться по боезапасу, какая именно стрельба предстоит – по береговым, морским или зенитным целям, выдавался боезапас на все виды стрельб. На мониторе не знали также, на каких плесах он будет стрелять. Расстановка мишеней, выбор момента стрельбы были делом штаба руководства и обеспечивающих служб» [309] .

Особенно важно было для действий на реке знание фарватеров. Флотилия училась взаимодействию с сухопутными войсками. Выучку флотилии высоко оценивали прибывавшие из центра проверяющие. Потому в 1939 году, когда флагман 2-го ранга делегатом XVIII съезда ВКП(б) находился в Москве и был избран членом Ревизионной комиссии ЦК, его ожидало новое назначение – командующим Черноморским флотом.

Командующим флотом моряк был с 25 марта 1939 по 23 апреля 1943 года. 3 апреля 1939 года Октябрьского произвели во флагманы 1-го ранга, 4 июня 1940 года – в контр-адмиралы [310] .

Черное море позволяло плавать круглогодично. Приходилось заниматься вопросами кораблестроения и судоремонта, развитием портов и баз, заботиться об укреплении с суши Севастополя и о досуге моряков…

Начинали с элементарного порядка. Позднее Октябрьский писал: «Стоило больших усилий, чтобы в течение 1939–1940 годов приучить командный состав жить строго по уставу, чтобы в любое время 50 процентов командиров и сверхсрочников были на корабле. И если командир сходил на берег, то чтобы на корабле находился его старпом» [311] .

До того нередко бывало, что все командиры в воскресенье оставляли корабли.

В июне 1940 года командующего вызвали срочно в Москву. В кабинете Сталина обсуждали директиву о вступлении войск в Бессарабию. Иосиф Виссарионович интересовался составом румынской флотилии на Дунае и поручил Октябрьскому готовить флот на случай действий у берегов Черного моря и на Дунае. Письменных директив дано не было. Воевать не потребовалось, но с июня 1940 года у флагмана прибавилась новая забота: в составе флота была сформирована Дунайская флотилия. В связи с присоединением Молдавии к СССР страна получила выход к Дунаю. Потребовалось развивать новую систему базирования, приводить в порядок доставшиеся от Румынии суда, готовить моряков к возможным боевым действиям. Через много лет адмирал писал: «Не подлежит сомнению, что если бы не было Дунайской военной флотилии… если бы Бессарабия находилась в руках Румынии, то немцы подошли бы к Одессе, а возможно, и взяли бы ее не в октябре 1941 г., а еще в июле» [312] .

В послевоенных записках, которые готовил флагман, он писал о том, что, кроме Севастополя, на Черном море не было оборудованных баз. Даже в Севастополе не существовало управления главной базы. Октябрьский считал, что командующий должен иметь командный пункт в любой базе, чтобы из нее управлять флотом. Ничего из этого не существовало. Октябрьский отмечал недостаточный район плавания эсминцев, затруднявший их использование вдали от баз, недостатки в действиях торпедных катеров, долгое отсутствие гидролокаторов и радиолокаторов на кораблях флота. В частности, он узнал, что гибель подводных лодок на позиции объясняется использованием радиолокации противником [313] .

Энергичная деятельность флагмана была замечена. 21 мая 1941 года его произвели в вице-адмиралы [314] .

Главным делом оставалась боевая подготовка, направленная на борьбу с морскими силами противника. В августе 1940 года нарком обороны маршал С.К. Тимошенко и начальник Генерального штаба Б.М. Шапошников направили Сталину и Молотову записку о развертывании вооруженных сил СССР. Для Черноморского флота были поставлены задачи:

«а) постановкой минных полей, действиями подводных лодок и авиации затруднить проход неприятельскому флоту в Черное море;

б) активными действиями Черноморского флота уничтожить прорвавшийся в Черное море флот противника;

в) активно оборонять наши берега от прорвавшегося в Черное море надводного флота вероятных противников;

г) не допускать высадки десантов на берега Черноморского побережья в Крыму и на Кавказе;

д) активными действиями, и прежде всего авиации, постановкой мин с воздуха вести постоянную борьбу с морским флотом противника и особенно в Мраморном море;

е) прочно обеспечивать с моря фланг Юго-Западного фронта;