Скворцов Валериан
Шрифт:
— Чем это мои рассуждения тебе разонравились? И даже хорошо, что они как у президента...
Джойс понимала его состояние.
— Ты с похмелья и разозлился, что не добрался самостоятельно, заночевал у своего подчиненного... Ты... слабеешь, Джефри. Ты, капитан, водишь дружбу с лейтенантами вместо майоров и ввязываешься как петушок в драки. И вообще хочу напомнить, что Америку для того и открывали, чтобы каждый чувствовал себя свободным говорить что хочет и воевать с кем хочет.
— В том числе и плевать на Америку, — сказал он глупо.
— В том числе и плевать на Америку, мистер, если эта Америка мешает мне сделать из тебя то, что я хочу сделать. Сначала полковника, потом — увидим... Кстати, это вполне предусмотрено конституцией.
— Мои предки появились в Америке триста лет назад. Воевали с индейцами и между собой из-за черных, чтобы дать свободу всем, кстати и твоим еврейским родственникам, заявившимся на континент намного позже, на готовенькое... Все казалось обустроенным. Все норовят испортить.
— Ты — расист!
— Мои предки поднимали страну!
— Теперь твоя очередь поднимать ракеты!
— Когда я вербовался в военно-воздушные силы, то не об этом думал. Честный поединок с кубинцем, с русским, самим чертом... Честный и во имя Америки...
— В голубом небе, — ехидно сказала Джойс.
Он грохнул чашку на блюдце.
— В голубом и чистом небе! Вместо же этого бункер, саван. А поднимать ракеты куда? И ведь получим сдачи...
— Я купила бункер для семьи, Джеф. Там, дома... Придется потратиться.
Большие траты возбуждали ее.
Она подошла к нему. В кимоно без пуговиц. Он вдруг испытал страх. Сказал, что разламывается голова, и пусть она простит. И сообразил, что больше не сможет, во всяком случае в ближайшие дни, заниматься любовью ни с кем, кроме Ольги.
Через месяц они решили с ней пожениться.
— К какому на этот раз приятелю? — спросила Ольга в тот знаменательный день, выруливая свой «фольксваген» на бетонку из гарнизона в сторону города. — Ну и судьба у тебя, капитан... С одной ты занимаешься любовью в самых случайных и незащищенных местах. А с другой будешь делать это же в самом надежном — бункере.
— Ольга!
— Что — Ольга? Твоя умная обольстительная энергичная жена купила эту бесполезную вещь для твоей карьеры. Декстер высоко оценил этот патриотический поступок и веру в будущую ракетную войну, а стало быть и вашу необходимость. Капеллан тоже. Об этом только и говорили на последнем коктейле... А я-то знаю правду, Джеф. В прошлую готовность из тринадцати офицеров только двое вставили ключи. Остальные — рассуждали... Ты-то не будешь рассуждать, поскольку твоя семья в безопасности. Так сказал Декстер. Любящие мужья всегда все объясняют женам. Он — мой любящий муж...
— Что еще наговорил про меня твой Декстер? Какие еще сплетни он нашептывал в спальне?
— Джефри!
— Что — Джефри? Что — Джефри? Ты вроде и забыла, что ты для меня!
— Я — твоя любовница... Декстер считает, что я тоже должна купить бункер. Твоя жена — в авангарде Америки. Она — наш ведущий...
На самом деле они ругались из-за того, что ощутили теперь всерьез, насколько и его, и ее брак несостоятельны, что придется проходить через гласные формальности, иначе не покончить со старым и не начать новое, а конкретного плана не имелось.
— Я процветаю, Ольга, процветаю, — говорил Джефри на обратном пути. Узел с собственными простынями, которые они теперь захватывали, лежал под ее локтем, проминался, и плечи их соприкасались. — Но какой ценой! Хотел летать, a прогресс загнал в бетонную нору в обнимку с ракетой. Хотел честного боя, а выжидаю ударить по городу с мирными жителями. Хотел красивой любви, а должен раздевать жену командира и затаптывать брюки либо в машине, загнанной в кусты, либо на чужой квартире... А ведь во мне хорошая кровь. Почему же я стал таким хилым?
— Знаешь, давай поженимся, милый?
— Вот ты и сделала мне предложение, — сказал он. И развернул «фольксваген», которым теперь правил, не посмотрев в зеркало заднего вида.
В гостиницу им позвонил Декстер и сказал:
— Джефри, ты уверен, что у вас обоих не дурь? Твоя жена сидит у капеллана, и он скоро приедет ко мне. Но это — ваше с ней дело. Что касается Ольги, то ты, возможно, кое-чего не знаешь... Ну... иногда она требует к себе совершенно особенного отношения. Совершенно особенного. Ты понимаешь, Джефри? Такое отношение она встречала только с моей стороны...