Занимающийся рассвет постепенно осветил истоптанные кусты, разбросанную одежду и лоскутья чудесных одеяний свиты Диониса – последние таяли на глазах, как только Алекс обращал на них свой взор. Зато оставались выгоревшие факелы. Поскольку они никуда не думали исчезать, видимо, ночную оргию освещал самый настоящий огонь.

Полностью придя в себя, Алекс вспомнил, что ему предстоит решить массу важных вопросов. Даже без напоминаний Цирцеи он знал, что безжалостный убийца Шива не успокоится, пока не выследит его. Так что, невзирая на новообретенные способности бога, Алексу угрожала смертельная опасность.

Как и всему миру. Если Лик Зевса и вправду лежит где-то и ждет своего часа… Сам Алекс не мог полностью осознать последствий находки этого Лика. А вот Дионис смог, и Алекс ощутил невыразимый ужас бога.

Но его желание спасти царевну не уменьшилось ни на йоту. Юноша успокоился, осознав, что остался простым человеком и тем, прежним Алексом, каким он был раньше. Хотя в то же время он стал и кем-то еще, кем-то большим, чем просто человек. Прежде чем надеть Лик Диониса, в глубине души юноша боялся, что бог поглотит его личность. Но сейчас вся обширная память Диониса успокоила молодого солдата – ничего подобного произойти не могло в принципе.

Если только его жизнь не превратится в чередование экстаза и бешеной ярости. Новая память древнего бога заверяла Алекса, что это могло стать для него началом конца. Многие аватары прожили короткую жизнь, надев Лик Диониса.

Теплые камни, которыми был выложен пол заросшего зеленью храма, оказались влажными после ночной оргии. Но не от крови. Единственной красной жидкостью было вино. Существовали боги и похуже Диониса. Алекс боялся ворошить новую память в поиске имен этих богов, но понимал, что рано или поздно ему придется это сделать.

Большая часть участников ночного сумасшествия, не облаченных в живую плоть, растворилась в воздухе или же в земле – этого не знал не только Алекс, а и сам Дионис. На поляне остались четыре тела, включая его собственное. Одним из тел был маленький Икар, который мирно проспал всю ночь невинным сном младенца и до сих пор дремал, свернувшись калачиком рядом с не успевшим остыть кострищем. Судя по всему, никто из четверых путешественников не пострадал, хотя мастер и Клара казались немного изможденными.

Металлический ошейник Клары пропал. Алекс не мог вспомнить, что помогло снять его – власть божества или же искусность Дедала. Там, где металлический круг прикрывал шею девушки от солнечных лучей, осталась полоса бледной, незагоревшей кожи. Она подобрала лохмотья, в которые превратилось ее платье за ночь любовного безумия, и стыдливо прикрылась ими. Все движения Клары были медленными и осторожными, словно ее тело ныло и саднило.

Девушка метнула в сторону Алекса странный затравленный взгляд и быстро отвела глаза, но промолчала, словно испугавшись чего-то. Память шепнула юноше, что пора привыкать к такой реакции окружающих, раз уж он стал богом.

Мастер Дедал, который проснулся раньше Алекса, успел надеть свой фартук. Он болезненно морщился, а когда попытался разжечь огонь, все увидели, как сильно дрожат его руки. Маленький Икар продолжал безмятежно спать.

Алекс поднялся и отошел подальше от своих спутников, понимая, что они почувствуют себя намного лучше без него. Ожидая, пока они придут в себя, юноша угрюмо принялся водить пальцем по древним символам на стенах разрушенного храма. Внезапно он осознал, что чудесным образом получил возможность читать на разных языках. В мусоре на полу помещения Алекс нашел остроконечный обломок камня и на свободном участке стены принялся выцарапывать имена – свое и царевны Ариадны – на разных языках. Так и есть, писать он тоже умеет. А новая память заверила юношу, что лингвистическими талантами обладают все боги.

Вскоре Алекс заметил, что к нему направляется Дедал – медленно и неуверенно.

– Что, Дедал? Не бойся.

Лишь сейчас Алекс понял, как сильно изменился он для окружающих, пусть эти изменения и носили в основном внутренний характер и почти не проявлялись внешне.

Дедал, как обычно, пытался постичь до конца все, происходящее вокруг.

– Господин, здесь… был здесь кто-то еще? Совсем недавно? Какая-то женщина?

– Была. Цирцея. Но беспокоиться по этому поводу не стоит.

Подчиняясь настоятельному желанию испробовать свою новую память, Алекс ткнул тирсом в ряды древних, отчасти выветрившихся письмен на стене.

– Дедал, на каком языке это написано?

Мастер почесал затылок и тряхнул головой, словно избавляясь от ночного угара и алкогольного опьянения. Прищурившись, он назвал язык, на котором был написан первый ряд слов, и даже прочел их. Язык второго ряда он назвал, но прочесть не смог, а на третьем ряду он потерпел полную неудачу.

Алекс-Дионис не только мог назвать все три языка, но и легко мог прочитать и перевести написанное. К тому же он мог бы сказать, в какой части света говорят на этих языках. Все три надписи значили одно – часть литании, обращенной к Солнечному богу.